Когда после гола СКА в овертайме Юлиус Гудачек побежал навстречу судье, за Николая Акузовского стало даже немного страшно. Вратарь «Спартака» ударил клюшкой о лед в метре от арбитра, после чего сблизился с ним настолько, что запахло жареным. Тут же вспомнилось, как несколько лет назад Александр Салак, возмущенный действиями арбитров в матче «Сибирь» — «Металлург», точно так же после пропущенной шайбы побежал к судье и атаковал его клюшкой.
Словак Гудачек все же не настолько вспыльчив, как чех Салак. Последний из полевых игроков блином бил и в другие истории вляпывался регулярно. У голкипера «Спартака» репутация если не кристальная, то довольно-таки чистая. Эмоции он в итоге сдержал, избежав контакта с арбитром. Иначе на матч № 5 в Санкт-Петербурге красно-белые отправились бы без основного голкипера. Что уж говорить, если даже случайное касание с людьми, представляющими хоккейную фемиду, карается по всей строгости?
А вот Акузовский не сдержался и отправил Гудачека в долгое пешее путешествие. Чтобы понять, что именно вратарю сообщил судья, необязательно быть профессиональным сурдопереводчиком со стажем. Тем более что эти заветные три слова знает не только Найк Борзов, но и буквально все, кто разговаривает на великом и могучем. Впрочем, и Юлиус вряд ли приглашал Николая пропустить по паре бокалов пива в ближайшем от м. «Автозаводская» чешском ресторанчике. В тот момент они явно были на одной волне.
Имеет ли право судья в таком тоне общаться с игроками — вопрос дискуссионный. Есть мнение, что арбитр — лицо официальное, а значит, должен держать марку до последнего, какие бы проклятия ни влетали ему в уши. Но то в идеальном мире, в котором жить не представится ни мне, ни тебе. В суровой реальности клин можно вышибить только клином и ничем иным. Иного способа показать, кто здесь хозяин, когда эмоции хоккеистов вышли из-под контроля, порой просто не существует.
Слышали ли те, кто возмущается лексикой Акузовского, как с теми же арбитрами разговаривают тренеры? С лавок порой летит такое, что уши вянут, словно цветы, выброшенные обиженной женщиной на помойку. И ничего, никакого общественного порицания. Да, за переход грани дозволенного тренеров, как и хоккеистов, периодически выгоняют. Но разве было бы лучше, если бы Акузовский разговаривал с Гудачеком как джентльмен, но при этом выписал бы ему удаление до конца игры?
«Можно поговорить, проверить, у кого больше словарный запас! Зависит от того, что и как тебе говорят. Есть рабочий мат, в этих случаях можно поговорить. А есть мат, который оскорбляет лично тебя, тут отвечаю и закрепляю дисциплинарным штрафом», — говорил в интервью Sport24 один из лучших арбитров КХЛ Эдуард Одиньш. И тут важно понимать, что тот самый «рабочий мат» нормально воспринимают как игроки, так и сами судьи, а искреннее возмущение он вызывает только у неподготовленной публики с налетом псевдоинтеллигенции.
А вот тут мы подходим к моменту, почему же Гудачек вскипел и получил в свой адрес порцию «рабочего мата». Дело, разумеется, не только в поражении, хотя тот факт, что «Спартак» упустил преимущество в серии со счетом 2-0, мог ударить по нервной системе вратаря. Кажется, вот он — перелом. Красно-белые могли оказаться в шаге от выхода во второй раунд, но вместо этого переезжают в Питер без какого-либо преимущества. Психологически москвичи и вовсе могут оказаться в нокдауне.
Когда Гудачек сразу после пропущенной от Рундблада шайбы побежал к арбитру, подумалось, что его кто-то задел на пятаке. Обычно столь остро вратари реагируют на прямые контакты с полевыми игроками. Но на повторе видно, что в момент броска никого даже близко не было возле вратарской, а вскоре судьи начали просматривать эпизод на положение «вне игры». И только потом стало очевидно, что вратарь «Спартака» среагировал на совсем другой момент, произошедший за его воротами.
С офсайдом, несмотря на всю тонкость момента, все в целом понятно. Максим Карпов, получавший передачу под синюю линию, одной ногой не находился в зоне москвичей, а значит, все по правилам. Изначально челлендж красно-белых на «вне игры» казался жестом отчаяния. Только ошибка арбитров или желание развенчать миф о помощи могущественному клубу из Петербурга могли привести к отмене гола. А вот момент, главными действующими лицами которого стали Дыбленко и Коскиранта, выглядит куда более спорным.
Шайба уходит за ворота «Спартака», первым на ней по всем раскладам должен был оказаться защитник москвичей Дыбленко, но Коскиранта его опережает. Вот только делает он это не только за счет широкого шага и длинных рук. Между делом он подбивает рубящим движением клюшку Ярослава, после чего продолжается атака, ставшая в итоге голевой. В момент потери Дыбленко клюшки Гудачек поднимает одну руку вверх, как бы сигнализируя, какой жест должны были изобразить судьи. Через несколько секунд армейцы доставляют шайбу на синюю линию, откуда и стреляет Рундблад.
Глупо спорить с тем, что этот момент повлиял на исход матча, а то и серии. СКА забил в той же атаке, Дыбленко доигрывал эпизод без клюшки, то есть «Спартак» де-факто остался в меньшинстве, а Гудачек, кажется, уже тогда был на взводе. И если на общем плане не было четко видно, сам защитник красно-белых лишился своего основного орудия или же ему помог финский форвард СКА, то на камере из-за ворот все довольно-таки наглядно. Удар был.
«Понятно, что они пропустили удар клюшкой со стороны Коскиранты. Откровенно говоря, я скажу так: в наше время на это и внимания бы не обратили. Потому что по клюшке было бить можно, по рукам нельзя. Сейчас нельзя бить и по клюшке. Если сравнивать с теми моментами, которые были в регулярном чемпионате, то это две минуты. Там за такое наказывали», — высказал свое мнение в интервью «Чемпионату» известный в прошлом арбитр Леонид Вайсфельд.
И здесь мы в очередной раз возвращаемся к тому, что судейство в КХЛ зачастую бывает непоследовательным. Нам с малых лет вдалбливают, что чем важнее матч и напряженное эпизод — тем меньше шансов получить удаление за неочевидный фол. С этим, в принципе, все давно смирились, но арбитры во главе с Алексеем Анисимовым упорно доказывают обратное. На словах судейство в предсезонных матчах и финале Кубка Гагарина одинаково, но на практике все совсем иначе.
Быть может, если судейский корпус был бы честен с хоккеистами и тренерами и открыто бы заявлял об иных стандартах в плей-офф, Гудачек не поднимал бы руку вверх, а Дыбленко крепче держал клюшку. Впрочем, даже в других играх нынешнего розыгрыша Кубка Гагарина судьи карали и за менее очевидные нарушения, чем у Коскиранты. Игроков «Металлурга» в четвертом матче серии с «Салаватом» трижды (!) за период наказывали за нарушения в зоне атаки, среди которых были и нано-подножки, и еле заметные удары по рукам, после которых клюшка не отлетала на пару метров.
В российском хоккее тема судейства традиционно находится на самом острие. Арбитров корят за методические ошибки и обвиняют в предвзятости. Зачастую — небезосновательно. Многое отдано на откуп судьям и не имеет четких формулировок в регламенте. А с недавних пор на первый план вышла закрытость ведомства господина Анисимова. С началом плей-офф спорные эпизоды все-таки начали разбирать на сайте КХЛ, но за любую критику в адрес судей по-прежнему выписывают баснословные штрафы.
Мат Акузовского вполне можно было притянуть за уши к другим проблемам нашего судейства, но на поверку это был не более чем напряженный разговор двух взрослых мужиков. Не попади эта пантомима крупным планом в объективы телекамер, о ней вряд ли бы кто-то узнал, как не знают болельщики и о сотнях других диалогах между хоккеистами и судьями. Вся истерия, что развернулась в социальных сетях и даже в статьях наших коллег, напоминает грандиозное лицемерие со стороны людей, которые повседневно используют тот самый «рабочий мат» в офисах и на заводах, но кривятся, встречаясь с тем же самым в реалиях самого мужского вида спорта.