Мы встретились с Харийсом в Цюрихе перед вынесенным матчем рижского «Динамо» и ЦСКА. На хоккей Витолиньш приехал с друзьями, сам он живет недалеко от столицы Швейцарии уже много лет. Больше полугода латвийский тренер находится без работы — в апреле он, как и Олег Знарок, покинул СКА и сборную России.
В интервью Sport24 Харийс рассказал о том, как живется безработному человеку в Швейцарии, что он думает о новой должности Знарка и почему в НХЛ не работают русские тренеры.
«Чуть-чуть дашь слабинку и окажешься внизу»
— Как вам хоккей в Цюрихе?
— Могли и поагрессивнее играть. Слышал от швейцарцев, что ждали более динамичной игры (речь о матче СКА — «Динамо» Р — примеч. Sport24). Может, просто зрителей было маловато, атмосфера была не совсем на уровне. Но Питер показал свои сильные качества, реализовал свои шансы, рижане пытались отыграться. Когда Хафизуллин получил «5+20», интрига появилась, но «Динамо» не реализовало большинство. В целом, сыграли нормально.
— Почему так мало зрителей было на КХЛ? Я была на матче «Цюриха» с «Давосом», и стадион был почти полон.
— Швейцарцы признают только местный чемпионат и другие турниры не воспринимают. Может, дело в цене билетов, в свободном времени. Ты же приходишь с семьей: это три билета, плюс покупаешь что-то поесть. Получается солидная сумма. Из других турниров пользуется популярностью только Кубок Шпенглера в Давосе. Там традиционно собираются аншлаги. Еще и Рождество. С годами кубок приобрел интригу: у многих команд было желание участвовать, отбирали лучших. Бывало, что собирались чемпионы европейских лиг, клубы КХЛ стали приезжать.
— Рижское «Динамо» способно попасть в плей-офф? Что изменилось в команде в этом сезоне?
—Иностранцы оказывают большое влияние. Когда легионеры в строю, то и команда играет, они показывают результативность, заводят коллектив. Как только иностранцев нет, то все. Виделль травмировался — сразу поражения пошли. Был бы Линус в Цюрихе, может, за очко бы зацепились. Плюс многое зависит от вратарей. Билялов хорошо с «Авангардом» сыграл, Гудлевскис — со СКА. Важно, когда голкиперы тащат и держат команду в игре.
— Удержится ли в восьмерке «Динамо»?
— Тяжело сказать. Много конкурентов — московское «Динамо» по качеству игроков выше, москвичи, думаю, еще наберут свои очки. Еще есть «Витязь», команда может и провалиться, и хорошо сыграть. Предполагаю, что эти три клуба будут между собой бороться. Хотя двухочковая система сейчас дает шанс и Минску, и Братиславе зацепиться за плей-офф. Так что накал есть. Чуть-чуть дашь слабинку и окажешься внизу.
«Смотрю хоккей, помогаю друзьям, детям мастер-классы даю»
— Мы с вами разговаривали в июне, вы тогда сказали, что отдыхать не устали. А теперь не заскучали?
— Ну, когда работа будет, тогда и будет. Сейчас наслаждаюсь жизнью, смотрю хоккей. Здесь же много лиг, игр. У меня есть друзья из юниорского, из молодежного хоккея, из второй лиги. В Швейцарии выступает семь-восемь хоккеистов, которых я устроил здесь играть. Если они где-то поблизости от меня выступают, я всегда приезжаю на матчи. Один Рональдс Кенинш играет в NLA, он и в НХЛ был.
— Получается, что ездите на все матчи?
— Да тут по региону полчаса езды. Живу я рядом с Цюрихом, в 50-ти километрах, поэтому не проблема выбраться и с друзьями хоккей посмотреть. В школе, где я работал до КХЛ, тоже осталось много знакомых. Иногда просят меня помочь, например, завтра договорились, что я выйду на лед с 14-летними ребятами на час и поработаю с ними над техникой. Чтобы у детей было какое-то разнообразие в тренировочном процессе, а то одни и те же специалисты.
— Вы все это бесплатно делаете?
— Конечно. Чисто для того, чтобы и самому подвигаться, и школе помочь, из которой я вышел как тренер. Это дружеские отношения, не работа, а просто способ провести свободное время.
— В октябре появилась новость, что вы помогаете тренерскому штабу латвийского «Курбадса» во время Континентального кубка ИИХФ. В чем заключалась ваша работа?
— Владелец клуба — мой хороший друг. Мы дружим много лет, он попросил меня со стороны посмотреть, как играет команда, что можно поменять, тренеру что-то подсказать. Время у меня есть, так что почему нет? Приехал, посмотрел. Не то что я на лед выходил и тренировки проводил. Олег Валерьевич также давал мастер-классы. Это хорошо и полезно. Не стоит переживать, что это латвийская лига, не КХЛ. Почему бы просто кому-то не сделать приятное, мотивировать игроков. Мы все играем в хоккей, делаем одно дело. Вот я и стараюсь друзьям помогать.
— Как часто на лед выходите?
— Раз в неделю. У меня в городе есть любительская команда, состоящая из бывших хоккеистов. По вечерам собираемся, гоняем шайбу. Недавно в городе, где я пять лет играл, был большой юбилей, и команда устроила матч ветеранов. Набрали две команды, пригласили зрителей, все прошло очень здорово; я посчитал, что 17 лет этих игроков не видел.
— Вы живете в маленьком городе?
— Кройцлинген, конечно, не как Цюрих, но тоже довольно крупный город по местным меркам.
— Насколько вы там узнаваемая фигура?
— Я даже не знаю. С годами у тебя сформирован круг мест, которые ты посещаешь, здороваешься со знакомыми. Швейцарцы сами по себе не такие лица, которые бегут спрашивать автографы и фотографироваться. Многие знаменитости говорят, что им всегда приятно приезжать в Швейцарию, потому что тут люди дают свободу, не донимают никого. Могут стеснительно подойти, но не будет такого, как в Америке, что звездам приходится сбегать.
— Расскажите, как проходит ваш типичный день в последнее время?
— Я так не могу сказать. Постоянно есть какие-то дела, занятия, с друзьями встречаюсь.
— Дома без дела на диване не сидите?
— Нет, найти себе занятие в удовольствие всегда можно. Нет, конечно, того драйва, ответственности, которая была, когда работал. Но занять день — не проблема.
«Я уже не бегаю как сумасшедший»
— Вы давно живете в Швейцарии. Почему решили здесь обосноваться?
— Я играл здесь 15 лет, младшая дочь в школу ходит, пока она ее не закончит, нет смысла куда-то переезжать. Ей осталось еще два года, так что пока есть возможность здесь проживать и содержать семью, буду делать. А там как жизнь пойдет.
— В Швейцарии по сравнению с Россией очень спокойный, размеренный ритм жизни. Вам это подходит? Не скучно?
— Когда работал в КХЛ и прилетал в Швейцарию в отпуск, было вообще замечательно. В Москве, Петербурге такое движение-движение, а здесь сразу спокойно.
— А гражданство швейцарское получили?
— У меня есть документ о постоянном месте жительстве, на гражданство я не подавал. Смысла в этом не вижу. Если в Швейцарии долго не работаешь, то все становится очень дорогим.
— Чем занимается старшая дочь?
— Старшая сдала на магистра архитектуры, сейчас начала работать по профессии. Надеюсь, в будущем что-то будет делать сама. Свою нишу нашла, чему я рад.
— Дочери у вас выросли в Швейцарии. На каком языке дома общаетесь?
— Только на латышском. Они разговаривают на английском и немецком. В школе еще и французский учили.
— На русском не говорят?
— Хотят выучить. Когда приезжали ко мне, то всегда говорили, что интересно бы понять, о чем окружающие говорят. Но русский очень трудный для европейцев. Интерес у дочерей есть, надо и учителя, и время найти.
— В Риге бываете?
— Только летом. Последние десять лет я и в Швейцарии редко бывал. Практически 11 месяцев проводил в России, на пару дней в месяц выбирался к семье, а потом обратно к работе. Сейчас первый год, когда так долго нахожусь в Швейцарии.
— В Швейцарии, кажется, половина населения катается на горных лыжах. А вы?
— В бытность игрока я травмировал колени, связки порвал. Пару раз покатался на лыжах, но понял, что если что-то случится, то все. Если ты вне льда травму получаешь, то и контракт могут с тобой разорвать. Плюс еще и колени были больные. С тех пор и не пытался кататься, последний раз стоял на лыжах лет 20 назад. Лучше пройтись, посидеть, выпить глинтвейна. Хотя вроде смотришь, как катаются, и кажется, что все легко.
— В обычной жизни колени не беспокоят?
— Бывает. Особенно погоду чувствую. Когда она меняется, колени ноют, доставляют дискомфорт. Но так у всех бывших спортсменов: у кого-то спины, у кого-то плечи, у кого-то ноги. Думаю, нет спортсменов, которые бы по окончании карьеры чувствовали себя хорошо и у них не болело.
— Когда играете, то тоже чувствуете дискомфорт?
— Ну, сейчас я же не бегаю как сумасшедший (смеется). Стараюсь находиться в комфортной зоне и себя не нагружать. Если бы пришлось в полную силу работать, то потом бы лежал дома. Организм надо подготовить к нагрузкам. Помню, когда я закончил в «Динамо»: в Риге к какому-то юбилею устроили матч Латвия против России, россияне приехали с сильным составом, бывшими звездами, и уровень игры был очень высоким. Я отыграл всю встречу, а на следующий день согнуться не мог — все болело. Когда бегал, казалось, что все хорошо, а потом так плохо.
«Отец сказал: «Не хочу тренировать сына, потому что испорчу его карьеру»
— Вашего деда зовут Харийс Витолиньш, вашего отца зовут Харийс Витолиньш и вас зовут также. И все вы в хоккее. Другого выбора не было?
—Наверное, нет. Мне пришлось просто встать на коньки, чтобы не стоять и мерзнуть. Хотя я всегда говорил, что на коньки меня поставила бабушка. Она со мной проводила больше всех времени, так как мама работала, отец с дедом тоже. Бабушка никогда не давала мне спуску, каждый день меня заставляла идти заниматься. Она у нас была такая, что могла любого построить (смеется).
— Помните, вы всегда с удовольствием шли на каток?
— Может, где-то и сопротивлялся. Но когда чувствуешь, что у тебя получается, то тренировки в удовольствие. Да и другого занятия зимой не было.
— В снежки можно поиграть.
— Ну, этим тоже занимались. Но целыми днями же не будешь играть в снежки. Лыж тогда было не достать, только коньки были доступны, так как дед и отец играли. Но начинал я все равно на фигурных коньках, потому что хоккейных маленького размера не было.
— Ваш дедушка — один из родоначальников латвийского и советского хоккея. Расскажите, каким он был в жизни? Чему он вас научил?
— Он приходил на мои игры, оценивал мои действия. Мне всегда нравилось по вечерам приезжать к бабушке и дедушке. У них была специально одна пустая комната, где мы ставили ворота и играли в хоккей сувенирными маленькими клюшками. Это такое яркое воспоминание из детства. Всегда ждал дня, когда смогу поехать к деду гонять по комнате шайбу.
— Дед был таким же суровым, как и бабушка?
— Нет, он был уравновешенным, спокойным, никогда не слышал, чтобы он даже голос повышал. По крайне мере я никогда не слышал.
— Отец давал советы?
— Да, постоянно говорил, как и в каком моменте надо было сыграть. Но когда образовывались спецклассы, папе хотели дать мой год, и он отказался, сказав: «Я не хочу тренировать своего сына, потому что тогда испорчу его карьеру». Когда отец занимается со своим ребенком, то окружающие всегда это воспринимают негативно. Хотя против меня папа старался быть самым суровым. В то же время он всегда приходил ко мне на игры, оценивал меня, подсказывал.
— Сейчас считаете, что папа правильно поступил, не взяв ваш год?
— Мне кажется, отец поступил верно. Дети же жестоки, да и родители тоже. Да и сейчас вижу, что если отец тренирует 15-летнего сына, то все в команде думают, что если он хоть на минуту больше сыграл, чем обычно, то это все из-за папы. Эти слухи ребенку мешают развиваться, давят на него. Постоянно слышать, что ты играешь только из-за отца, неприятно. Даже если ты очень хороший игрок.
— Помню, вы рассказывали, что у вас была коллекция клюшек, которую вы забросили. Сейчас у вас где-то есть небольшой музей с наградами, раритетами вещами отца и деда?
— Где-то она есть (смеется). В то время было очень интересно их собрать, выходило по одной клюшке в год. В 70-е и 80-е годы из-за границы достать клюшку — это был целый подвиг. Их меняли, куда-то привозили. И когда ты ее достал, то это было что-то. Сейчас каждый день выпускают новые, и такого интереса нет. Последний раз собирал клюшки, когда играл по юниорам. Когда начал выступать за рижское «Динамо», мы поехали на Суперсерию в Америку. Я тогда набрал клюшек для коллекции. Ко меня еще администратор подходил и спрашивал, зачем мне столько разных клюшек, одной же надо играть. Я ответил: «Да эти я отложу. Играть-то я буду советской клюшкой!»
— Понимаете, что это может быть очень ценной коллекцией, а раритетные клюшки можно дорого продать?
— Ну да. Надо бы посмотреть, в каком они состоянии, а то там и ремонт делали, и перевозили их.
— Но они хоть не потерялись?
— Нет-нет. Лежат замотанные.
— Свои тренерские награды храните где-то?
— Да, свой уголок есть. Их тоже как-то собралось много. Правда, комнаты для них специальной нет, только уголок, где перстни, медали и кубки. КХЛ за каждый Кубок Гагарина дарит маленький кубок в подарок, вот и накопилось.
«Русские тренеры не слабее американских»
— В НХЛ в этом сезоне уже четыре тренерских отставки произошло. При этом в лиге не работает ни одного европейца главным тренером. Почему?
— Я думаю, что это политика. В Америке считают, раз у них самая сильная лига, значит и тренеры самые сильные.
— Но хоккеистов-то они приглашают из Европы.
— Да, есть, конечно, такие звезды, как Овечкин, Малкин, но остальных не сразу подпускают к основе. Предпочитают сначала отправить в фарм-клуб на полсезона, а потом уже преподносят как свой продукт. Игрок обжился, понял, как правильно играть, адаптировался, и его позиционируют как своего хоккеиста. Понятно, что есть исключения: Панарин, Тарасенко приехали сразу и заиграли. Но в большинстве случаев европейских игроков сначала притормаживают. Василевский уехал рано, будучи хорошо готовым, но его тоже подержали в АХЛ. Сейчас Андрей номер один, но американцы уже считают его своим, ведь он уже пять лет в США прожил.
— Если возвращаться к тренерам, то вы не считаете, что европейцы и русские специалисты слабее?
— Я думаю, что нет. Если бы были слабее, то это надо было бы доказать американцам и дать поработать европейцам поработать в НХЛ. Но им это просто невыгодно. То же самое и про матчи между НХЛ и КХЛ. Нашим командам интересно себя показать, сравнить уровень. НХЛовцы же всегда найдут отговорки. Если и приезжали, то только перед стартом чемпионата и говорили, что играли не в полную силу. Возвращаясь к тренерам, я слышал, что нужно пару лет в фарм-клубе поработать, чтобы тебя позвали в главную команду. Или же приглашают бывшего хоккеиста, который много лет отыграл за этот клуб. Например, так с Сергеем Гончаром случилось. Но и то, в первые годы он работал только по защитникам, даже на скамейке не стоял, и только недавно стал ассистентом главного тренера. Или взять Марко Штурма, он много лет провел в НХЛ, но в «Лос-Анджелес» его взяли только помощником.
— Говорят, что Рикард Гренборг может приехать в НХЛ.
— Это уже говорят на протяжении двух лет. Он все время старается туда попасть, но пока никак.
— Генменеджер «Сент-Луис» обмолвился, что, может быть, будет искать тренера в Европе. Самый очевидный вариант — Гренборг. Вы играли против его сборной Швеции на чемпионатах мира, на Кубке мира. Рикард действительно готов к НХЛ?
—Мы проводим по одной игре за турнир: раз мы победим, раз Швеция. Трудно сказать, готов ли он. Но, думаю, неслучайно Гренборг выиграл последние два чемпионата мира. Его сильная сторона, по сравнению со многими российскими тренерами, это то, что он хорошо знает английский, работал в Америке. Но обладая этими навыками, он все равно никак не может возглавить клуб НХЛ.
— Получается, вы не верите, что русский тренер в ближайшем будущем может возглавить клуб НХЛ?
— Почему не верю? Верю, но будет трудно. Надо, чтобы клуб и генеральный менеджер этой команды взял на себя ответственность, потому что однозначно будет критика. В каждом поражении будут винить тренера, потому что он из Европы. Но думаю, что наступит время, когда кто-то там появится, сможет приехать и стать успешным.
— Весной был слух, что Знарка хотят видеть в НХЛ. Было ли в этом хоть немного правды?
— Я по крайне мере ничего об этом не слышал. Знаете, американцы красиво умеют разговаривать, они тебе никогда в лицо не скажут ничего плохого. «Да, конечно, мы в вас заинтересованы», — типичная фраза для американцев. Они так обучены, так привыкли говорить, они всегда дают тебе шанс. В любом разговоре могут подарить тебе надежду, это, конечно, здорово, позитивно. Любой энаэловский тренер на вопрос о европейском коллеге скажет: «Он большой профессионал и достоин быть в НХЛ». А на сколько это реально — это уже никто не знает. Кстати, в финском чемпионате все главные тренеры финны. Наверное, последний, кто работал там из иностранцев, был Юрзинов. Так что не только в НХЛ такая политика.
— Вас удивило, что Знарка позвали консультантом в сборную России?
— Считаю, что это хорошо. Олег продолжит помогать сборной, ему есть что сказать, что посоветовать. Думаю, это только пойдет на пользу национальной команде. Я сразу же позвонил и поздравил Олега с этой должностью. Не сколько важно, в каком статусе, главное, что будет работать и приносить пользу.
— Но, наверное, тренировать и вы, и Знарок любите больше?
— Да, это не тренерская работа. Но в любом случае Олег поступил правильно, что согласился. Время всегда показывает, что будет. Если на данный момент представилась такая возможность, глупо ей не воспользоваться.
— Разочарованы тем, что вы не получили приглашение?
— Нет, вы что. Я ведь только помогал Олегу. Повторюсь, что очень рад за него, что ему предоставили шанс дальше помогать командам.
«После чемпионства со СКА была усталость»
— Семь лет назад в интервью вы говорили, что ни разу не было, чтоб вы поругались с ним и не разговаривали. Все так и осталось?
— Мне кажется, все так и осталось. Никогда не было, чтобы мы два дня не говорили. Я знаю, что нужно Олегу, знаю, как ему нужно донести мысль, что сказать, как поступить. Мы никогда между собой не ругались при ком-то, не обсуждали какие-то моменты, в которых наши мнения расходятся. Да и вдвоем на крик никогда не переходили, просто можем обсудить, как надо было бы сделать, как исправиться.
— Последние годы были очень сложными для вас и Знарка в моральном плане. Был ли момент, когда были близки к тому, чтобы сказать: «Все, стоп, хватит»?
—Усталость была. Например, в тот год, кода выиграли со СКА чемпионство. Награждение, парад, чемпионат мира. Тогда казалось, что чуть-чуть не хватило времени на отдых, буквально бы еще пару недель и было бы хорошо. А мне ведь было не так сложно, как главному тренеру, на котором была вся ответственность. Вспоминаю, как мы работали в «Динамо», еще до сборной. Мы хоть и Кубок выигрывали, последними заканчивали сезон, но у нас все равно получалось два месяца отдыха. И это было замечательно — за неделю до старта уже чувствуешь, что соскучился по работе, что пора приступать.
— Там же получается был и олимпийский сезон следом.
— Да, ответственность, конечно, накладывается. Все время думаешь, как всех поддержать, чтобы они все в нужный момент побежали, выстрелили и правильно сделали все.
— Какую самую большую ошибку совершили за время совмещения постов?
— Трудно так сказать. Мне кажется, грубых ошибок не было. Конечно, всегда можно что-то лучше сделать, в последние три года мы не дошли до золота чемпионата мира. Но в целом, мне кажется, план мы выполняли.
— Чемпионат мира в Кельне, вылет в полуфинале от канадцев. Вы после турнира сказали: «Осадок остался, что не смогли выиграть у Канады. Тренерская ошибка, где-то не переломили, не собрались». В чем заключилась эта тренерская ошибка? Ведь после двух периодов команда выигрывала 2:0.
— Я имел в виду, что надо было в какой-то момент взять таймаут, немножко встряхнуть команду, сбить соперника. Всегда анализируешь, что сделал не так, что мог бы по-другому. И так про каждый матч можно сказать.
— У сборной России тогда была крутая команда. Способна ли она была выиграть чемпионат мира?
— Считаю, что тот год был очень хорошим. Очень дружная команда, играли зрелищно, красиво. Жалко, что не получилось в полуфинале. Но в Кельне была действительно очень хорошая команда, в которой все друг друга понимали.
«В финале Олимпиады паники не было»
— Я слышала, вы со Знарком могли уйти из «Динамо» еще после пять поражений. Вам поставили условия, вы их не выполнили. После чего был долгий разговор.
— Может быть, у Олега был такой разговор, но я не знаю. В тот момент была большая поддержка, мы с ребятами ощущали доверие руководства. Несмотря на поражения, мы шли на втором месте, может, из-за этого не было паники.
— Когда осенью 2015 года Знарок ушел из «Динамо» и вы стали главным тренером, насколько тяжело дался этот период?
— Думаю, сейчас бы мы оба поступили бы по-другому. Первый раз оказался в такой ситуации, все произошло очень быстро, поэтому было трудно. Ты долгое время работаешь помощником, а тут главный уходит, и ты остаешься один с командой, которая два года становилась чемпионом, пытаешься привнести какие-то новинки, а это по-разному воспринимается.
— Страх был, что не получится одному тренировать?
— Нет, страха не было. Я же знал ребят, все вокруг помогали.
— Тогда говорили, что вы разрушили семейные отношения в коллективе, провели границу между игроками и персоналом. Имело место такое?
— Это выдумки. По-моему, это так специально преподнесли, чтобы дать повод меня уволить. Ничего такого не было.
— Были ли вообще в вашу сторону провокации со стороны болельщиков, журналистов?
— Да я вообще не помню такого. Когда был главным тренером, старался не читать ничего, чтобы себя не накручивать. В первый год в «Динамо» после перехода из ХК МВД, когда был помощником, мы понимали, что нужно заслужить доверие динамовских болельщиков. Потом уже фанаты нас поддерживали, мы всегда были для них открыты. После игр мы старались уделить хотя бы минут 10, чтобы пообщаться с болельщиками. Была небольшая группа преданных фанатов, они высказывали свое мнение, мы что-то объясняли. Мне кажется, атмосфера была хорошей.
— На Олимпиаде вы ощущали дикое давление со стороны иностранной прессы?
— Я вообще ничего не читал, ни на что не обращал внимание, так что ничего не ощущал.
— Перед финалом американские журналисты грубо про Войнова высказывались, написав, что он не должен выступать на международных турнирах.
— Да? Я, честно, не слышал. Мы в то время ничего не читали, у нас было чем заняться (смеется). Надо было готовиться к своим играм, пересматривать предыдущие, ездить на матчи соперников.
— Отсутствие флага тоже не сказалось на вас?
— Думаю, что нет. Когда мы ехали туда, то понимали, что будет.
— Может быть, вы понимали, а молодые игроки? У Гусева, Капризова это были первый Игры.
— Они тоже понимали все, плюс была поддержка со стороны русских журналистов. Вы нас не слишком ругали и критиковали.
— Только когда Шипачев угодил в запас, была критика. Далеко не все позитивно восприняли это решение.
— Да. И вопросы были на эту тему, старались как-то отвечать.
— Еще меня мучает вопрос на тему олимпийского финала. Рассказывают, что в концовке градус напряжения был настолько велик, что уже мало, кто мог держать себя в руках. Что же все-таки происходило на скамейке?
— Паники не было. У нас было понятно, кто и когда выходит на лед. Я отвечал за меньшинство. Когда мы остались вчетвером, я показал Олегу Валерьевичу, кого будем выпускать. Мы четко знали, кто против кого будет выходить, кто кого меняет. Конечно, волнение было, надо было вытаскивать матч, но каждый выполнял свою работу. У нас же ошибок на пересменке не было, была идея выпустить первых двух игроков, чтобы они завладели шайбой, а потом выпускать не оборонщиков, а тех, кто может создать в атаке. Дацюк у нас и так, и так выходил в меньшинстве, просто выпустили Капризова, а Гусев вратаря заменил. Мы не отходили от своего плана. Когда Никита сравнивал счет, я уже подходил со следующей четверкой к Олегу Валерьевичу и показывал, кто следующий идет. Когда он посмотрел и сказал «утверждаю», мы забили.
— Внутри, наверное, все равно у всех кипело.
— Конечно. Но игра настолько быстро идет, что, мне кажется, на трибунах волновались больше. В тот момент, когда идет матч, ты весь в хоккее, в работе, мне приходилось называть, кто кого меняет, кто куда выходит.
«В жизни нужно быть готовым ко всему»
— Не хватает ли вас этого рабочего драйва сейчас в жизни?
— Ну, я говорю, что сейчас все по-другому. Мы привыкли к напряженной жизни, поэтому очень этого не хватает. Мы посвятили всю жизнь хоккею, соврал бы, если бы сказал, что могу жить без него. Думаю, все тренеры привыкли к такому образу жизни, и организм сам просится.
— Верите в поговорку, что в одну реку нельзя войти дважды?
— Нет. В истории есть много примеров, когда по два-три раза люди возвращались. Сумманен вон сколько раз в «Авангард» возвращался.
— Вы же понимаете, что я это спрашиваю, потому что после назначения Знарка на должность консультанта пошли разговоры, что вы можете вернуться в сборную и СКА, если у Ильи Воробьева не получится.
— Это вам нужно обсуждать, мне трудно тут что-то сказать.
— Но вы не удивитесь такому развитию событий?
— Я вообще понял, что в жизни нужно быть готовым ко всему. Поворот может быть как влево, так и вправо.
— Вы много КХЛ смотрите в Швейцарии?
— Чаще всего подборку, но все интересные игры смотрю. У меня есть Kartina.TV (онлайн-сервис телевидения — примеч. Sport24), там можно в записи смотреть матчи на всех каналах, так что очень удобно.
— Знарок сказал в интервью, что не хочет брать команду по ходу сезона. У вас какая позиция?
— Конечно, комфортнее начинать работать со старта, ты закладываешь базу, берешь на себя ответственность. Когда ты приходишь по ходу чемпионата, у тебя мало времени, не всегда удается изменить ситуацию. Это стресс.
— Если завтра вам позвонит генменеджер клуба КХЛ, вы готовы взять команду сразу?
— Пусть он сначала позвонит.