«Раньше для Овечкина были важны «очки — очки», а сейчас «команда — команда». Саня большой молодец»

Редакция Sport24

Поделиться

Комментарии

В гостях у студии Sport24 побывал один из самых титулованных российских хоккеистов Алексей Терещенко. С тремя разными командами («Динамо», «Ак Барс» и «Салават Юлаев») он 5 раз выигрывал чемпионат России, трижды становился чемпионом мира, забивал в легендарном финале с канадцами в Квебеке в 2008-м. Сейчас Терещенко после окончания соглашения с «Динамо» находится в поисках новой команды. В 38 он не собирается заканчивать, готовится к сезону индивидуально.

— Ты хорошо выглядишь!
— Да, тренируюсь, готовлюсь. Самостоятельно пока, без команды.

— Ты-то знаешь, как готовиться без команды.
— У меня есть тренер по физподготовке — Филипп Арзамазов, это Larionov HockeyGym. Очень достойно, он был у нас тренером по физподготовке в «Динамо».

— А есть какие-то принципы подготовки от НХЛ?
— Я думаю, что там практически вся подготовка направлена именно «из-за океана», наверное, процентов девяносто. Это достаточно интересно. Конечно, ты добавляешь свое, что тебе надо на данный момент времени. Я дополнительно включаю работу на земле.

— Для тебя же это что-то новое? Все-таки большей частью у нас сборы, тяжелые нагрузки.
— Все равно в межсезонье по мере возможностей ты стараешься поддерживать себя в форме. Поначалу футбол или теннис.

— То есть пирожные, торты…
— Нет, это есть, от этого никуда не деться, это нормально. Но чем ближе старт предсезонных сборов, ты начинаешь более интенсивно готовиться и понимаешь, что тебе надо, когда тебе это надо. Конечно, есть тренеры, которые тебе помогают и подсказывают, с чего лучше начать и в каком направлении двигаться.

— Сезон длинный, этот — еще более длинный. В КХЛ стремятся к увеличению матчей. Я не говорю, хорошо это или плохо, для меня, даже как для журналиста, это достаточно сложный вопрос. 82 игры в НХЛ, а потом люди говорят, что когда начинается плей-офф, это уже совсем другой хоккей — более жесткий и так далее. Видимо, в России, также, потому что ценность игры растет в сравнении с обычной регуляркой.
— В плей-офф совершенно другой хоккей. Уровень становится намного выше, цена ошибки велика. Но в России хоккей менее контактный за счет того, что площадки больше. Можно говорить, что катания больше, но там тоже катаются много и быстрее, много бросков. Чуть-чуть разные стили игры. Кстати, в Америке сейчас тоже очень много комбинационной игры. Мне удалось посмотреть матчи плей-офф НХЛ — очень интересно. Но если возвратиться к нашей лиге, то можно сказать, что именно в плей-офф многие не справляются с нагрузкой. В основном это молодые игроки, потому что в матчах регулярки у них получается, но с началом плей-офф ответственность становится выше. Наверное, это и является главной проблемой.

— Да, ответственность не заложишь. А можно ли заложить летом что-то, что тебе понадобится следующей весной?
— В основном это твоя физическая и функциональная готовность. Фундамент закладывается летом, в течение сезона ты просто должен его поддерживать. Сдается биохимия, все видно из результатов. Тренеры решают, где команде нужно добавить, что нужно убавить и так далее. Это большая работа не только тренерского штаба, но обслуживающего персонала, массажистов, физиотерапевтов, докторов. Доктора, которые к нам приезжают и делают забор крови, должны свои данные дать, с учетом которых снова происходят корректировки.

— Но в межсезонье ты готовишься сам и не можешь сдавать все анализы?
— Ты готовишься для того, чтобы подойти в нормальной форме к определенным тестам на сборах. Проходишь углубленное медицинское обследование, в ходе которого, помимо обхода всех специалистов, ты сдаешь функциональную нагрузку с забором крови. В итоге, тренерам дают понять, насколько ты подготовился к сезону, от чего они могут где-то корректировать заранее составленный план предсезонки.

— При всем обилии медалей, достижений, у тебя немного клубов в карьере: московское «Динамо», «Ак Барс», «Салават Юлаев», снова «Ак Барс» и «Динамо». Если сравнивать тот момент, когда ты начинал в «Динамо» и нынешний хоккей с точки зрения инфрастуктуры, докторов, массажистов, сделали ли мы какой-то шаг вперед? Что было тогда и что стало сейчас?
— Когда Зинэтула Хайдярович (Билялетдинов — прим. Sport24) ушел из «Динамо» в «Ак Барс», он очень многое поменял, у него появился тренер по физподготовке, он сам стал другим. Возможно, сказалось его американской прошлое. Но если сравнивать конец 90-х, когда я впервые попал в команду мастеров, с сегодняшним днем, — это пропасть. Зинэтула Хайдярович продолжает совершенствовать себя как тренер. Посмотрите, сейчас «Ак Барс» в полном порядке. Да, у него меняется тренерский штаб. Но он идет в эпоху со временем.

— Билялетдинова постоянно обвиняют в том, что он «динозавр», что он всегда играет в одно и то же, все игроки, которые встречаются с «Ак Барсом», говорят, что знают, как с ним играть. Но я не верю то, что он не прогрессирует, он же просто живет хоккеем.
— Он строит свою систему игры в зависимости от того, кто у него есть. Если у него достаточно исполнителей, он играет в один хоккей, если недостаточно исполнителей, он играет в другой хоккей. Это такие важные тонкости, которые никто не может заметить.

— Мы помним чемпионат мира 2012 года, на котором у него были Малкин, Дацюк в составе и потом еще Овечкин с Семиным подъехали, и сборная выиграла 10 матчей подряд, играя просто феерически. Никому же в голову не приходило тогда говорить, что он играет в оборонительный хоккей.
— Я про это и говорю. Нет исполнителей — он играет в другой хоккей. Даже если взять «Ак Барс» трехгодичной давности: не было у него таких исполнительный которые были, допустим, в прошлом году: Секач, Азеведо, Ткачев добавил, Галиев появился, Зарипов вернулся. Вот уже два звена исполнителей. И что? Заслуженно выиграл чемпионат. Я считаю его одним из лучших тренеров России. Он это доказывает.

— По хоккейным меркам, у тебя достаточно серьезный возраст. Ларионов, Челиос доиграли вообще до 40 лет. У вас отношение к делу какое-то другое. Мне кажется, что нынешнее поколение этого не до конца понимает, что можно не просто продлить свой век в хоккее, а сделать его содержательным. Но это нужно понимать еще на старте.
— К сожалению, это — большая проблема для российского хоккея, которая начинается с самого раннего детства.

— Ты же держал в голове, что ты не хочешь заканчивать в 30 лет, что нельзя сейчас гулять по барам, потому что все быстро закончится.
— Да, это во-первых. А во-вторых, мне повезло с тренерами, которые меня воспитывали. Когда я перешелл из «Динамо» в «Ак Барс» в 2005-м году, у Билялетдинова все поменялось, все стало по полочкам, доктора следили, как нужно, что нужно. И сейчас это только совершенствуется. Конечно, многое зависит от тренера, как он следит за командой.

— Ты — не единственный динамовец, который доиграл до серьезного возраста, тот же Афиногенов. Это — поколение Билялетдинова, люди, которые еще в начале 90-х уже играли в хоккей.
— Да, Максим же еще в НХЛ достаточно много времени провел, это тоже дает отпечаток, он понимает, как держать себя в этом состоянии на протяжении всей карьеры. Сейчас у Филиппа тренируются еще несколько человек, есть один игрок из НХЛ. Я ему говорю: «Нужно работать над собой, заставлять себя, это же тебе надо». Молодым ребятам нужно усмирять свои желания, чтобы быть в составе.

— Александр Бухаров недавно сказал, что когда он попал в «Зенит» и не нашел себя, стал тратить деньги направо и налево, потому что чувствовал себя не в своей тарелке. Как удержать себя в рамках в этой ситуации? Ведь сколько народу так закончило, не доиграв до того, до чего могли.
— Наверное, должны быть какие-то ценности в жизни, например, семья. Если у тебя нет ничего, конечно, ты будешь позволять себе легкие заблуждения в плане развлечений, что очень сильно отвлекает, по себе знаю. Когда есть тренировки, ты должен выходить на них готовым на 100 процентов, думать о том, что тебе завтра тренироваться. Но ты должен быть и в семье, и так далее, потому что ты должен головой отдыхать. Ты должен себя постоянно контролировать. Поэтому век спортсмена складывается из того, насколько ты себя контролируешь и как ты к этому относишься.*

— Ты пробовал заглядывать за горизонт? Чем бы ты хотел заниматься после завершения карьеры?
— Нет. Правда, мысли есть. Но еще хочется играть на хорошем уровне. К сожалению, позапрошлый сезон для меня был очень тяжелым, у меня была тяжелая травма, которую я получил на тренировке в достаточно безобидной ситуации — просто в штангу улетел. Да, доиграл сезон, но восстановление же было очень долгим, 5 месяцев вообще ничего делать нельзя было.

— У тебя по-прежнему есть нереализованные амбиции в хоккее?
— Всегда есть стремление быть первым. И не то чтобы ты был первым, а именно команда, в которой ты играешь. Посмотрим, как сложится дальше моя хоккейная жизнь.

— Ты же понимаешь, что теперь будет уже не то количество игрового времени, твоими функции на льду становятся какими-то другими?
— Все равно все зависит от меня и от того, как я буду готов и какой буду давать результат. Конечно, я все это прекрасно понимаю, анализирую, оцениваю.

— В определенные моменты времени твоего выступления за сборную мне казалось, что тебе, как игроку комбинационному, хотелось большего. Ты же выполнял огромное количество оборонительных функций, все время играл в меньшинстве, твоей задачей было выключить игроков соперника. Но мне кажется, что ты всегда мог больше, нет такого?
— Я, наверное, это и доказал в Уфе. Но есть определенные требования, которые мне ставили. Это нормально, ты должен уметь все на льду, уметь играть и в обороне, и в атаке. Многие говорят, что я оборонительный игрок. Но я умею играть и впереди, и сзади. Я спокойно к этому отношусь. У нас много специалистов, поэтому это их право говорить, рассуждать. Но есть задания, которые надо выполнять, это твоя работа.

— Наверняка тебе приходилось сталкиваться по ходу карьеры с разными тренерами, когда ты с ними был не согласен в чем-то, когда ты понимал, что тебя не так используют, или в какой-то конкретной ситуации у тебя возникало внутреннее несогласие.
— Я никогда не выражал несогласие. Но, бывало, мне хотелось большего.

— Тяжело сидеть на лавке, когда тебе кажется, что ты сейчас как раз должен быть на льду?
— Я к этому нормально отношусь. Значит, нужно что-то менять в своей игре, ты что-то неправильно делаешь. Ты можешь прийти к тренеру, спросить. Но проблему ищешь именно в себе. Если тренер скажет: «Леша, на данный момент ты не готов, нужно что-то функционально подправить», — ты все понимаешь. Если тебе уже не говорят, то это другой вопрос. Только ты должен требовать с себя, почему так, а не кивать на партнеров, на тренеров и докторов. Потому что это ты выходишь и выполняешь ту работу, которую от тебя требуют.

— Есть в твоей карьере какой-то момент, гол, эпизод, который для тебя наиболее памятен? У меня первым делом всплывает Квебек и твоя шайба канадцам.
— Сейчас, может, обидятся на меня казанские болельщики, но это гол Казани в овертайме. Эмоции были сильными, тем более в этот год мы ушли из Казани.

— Тебе самому какого было?
— Ну были и такие моменты. Это же все равно хоккейная жизнь. У меня были после «Динамо» классные два года в Казани, потом потрясающие два года в Уфе, потом я опять вернулся, были шикарные четыре года в Казани. Что-то с командой не получилось выиграть — одно чемпионство. Но это потрясающе. Конечно, «Динамо», первое чемпионство. Все моменты памятны и каждый раз, когда дома смотришь, проходишь мимо своего стеллажа, вспоминаешь. Приятные воспоминания, это правда, ты понимаешь, что это труд, и мне приятно.

— Сколько я тебя знаю, звездной болезнью ты никогда не страдал.
— Не мне судить. Наверное, нет. По крайней мере, мне никогда об этом не говорили. Я открыт, честен. Мне было приятно, когда с тобой познакомились. Приятно было разговаривать, воспринять, как ты мыслишь, как ты думаешь о хоккее, что ты говоришь. Так как тебе это интересно, поэтому и происходит этот диалог. Интересно послушать мысли с другой стороны, не со стороны хоккейного мира, а со стороны журналиста. Я могу сказать, что процентов восемьдесят вообще в хоккее не разбираются, даже не пытаются.

— Тебе довелось поиграть с Дацюком. Человек совершенно уникальный. Я до сих пор не могу понять, за счет чего Паша играет в хоккей, кроме головы. Как? При его коленях, от которых, по-моему, уже живого места нет.
— Я видел, как это все происходило, уже играл в этот момент. Я думаю, что НХЛ дает о себе знать. С его головой, руками, конечно, он бог в хоккее, это мое мнение. Сейчас он показывает это для наших болельщиков. Это выдающийся игрок, правда.

— Овечкин выиграл кубок Стэнли, он шел к этому 12 лет или даже больше, играя в «Вашингтоне», будучи его капитаном. Как после этого выдохнуть и начать работать заново? Ты же знаешь об этом как человек, который многократно выигрывал и Кубок Гагарина, и чемпионат мира.
— Сейчас, дай бог, все будет хорошо, ребенок родится, определенный импульс. По себе знаю, это толчок. Есть для чего, для кого. Он ведь в плей-офф стал совсем другим. Женился, ответственность перед семьей переложилась на ответственность перед командой. Слава богу, он нашел ту половинку, которая вдохновляет на эти изменения в хоккейном плане. Сколько он черновой работы делал, сколько шайб на себя принял. Он поменял свое отношение к плей-офф в ущерб своей личной статистике. Да, она не сильно пострадала, но раньше были «очки — очки», а сейчас «команда — команда». Он практически об этом не говорил. Саня — большой молодец, он сделал большой шаг для чемпионства Вашингтона. Конечно, наши ребята — молодцы, Женя Кузнецов как сыграл, Орлов.

— Кузнецов добился всего значительно раньше, чем добился Овечкин.
— Но, если бы не Саша, я думаю, ему бы было очень тяжело. Овечкин — лидер, он показал себя лидером, он стремится быть лучшим, это здорово.

— Многие молодые ребята сейчас уезжают за океан даже из клубов-победителей, чтобы повысить мастерство, поняв, что деньги не все. Но я не вижу звезд. И меня, как хоккейного журналиста, это очень пугает. Неужели они у нас перевелись?
— Может, потому что нет тренеров, которые могут воспитать. Таланты есть, просто не могут воспитать. Зачем воспитывать, когда есть, допустим, мальчик на периферии десяти лет, тренируется у одного тренера-дедушки, которому уже под семьдесят лет. Его забирают в любую московскую команду. Он поиграл год, ему не дали дальше расти, взяли и выкинули. Вот и все. Мы теряем на детском этапе. Приведу простой пример: учительница в первый класс набирает 30 человек. Она начинает их обучать азам образования. Доводит их до средней школы. Соответственно, эти 4-5 лет она с ними занимается, вкладывает в них. Она не выгоняет детей, плохой он или хороший. Она пытается детей обучать. А у нас никто не хочет этого делать. У нас проще выкинуть и взять другого. К сожалению, этот процесс у нас идет, все поставлено на поток, селекционный отбор. С ними никто не умеет работать. Это мое мнение. Я сейчас просто не понимаю детский спорт. Это не детский спорт, а профессиональный. Зачем он нужен? По пять тренировок в день! Это же дети.

— Интерес теряется?
— Не только интерес теряется, у него, помимо хоккея, должна быть жизнь. Мне всегда отец говорил: «Нужно учиться. Может, не получится с хоккеем, никто не знает. Всегда должно быть образование». И это правильно. А сейчас он с утра едет в школу, в 11 — тренировка. Я учился так десятый класс — это нереально. Было тяжело, но деваться было некуда: тренировки были в первой половине дня.

— Но ты же уже понимал что будешь игроком?
— Не совсем понимал, это уже потом, при переходе из 10-го в 11-й класс, меня позвали во вторую команду.

— И тебе как раз надо было сделать выбор: учиться дальше, получать высшее образование или играть в хоккей.
— Да, у меня был выбор: учиться или играть. А сейчас выбора у детей нет. Или нанимать репетиторов, но это большие деньги и не факт, что ребенок справится с этим.

— Ты заслуженный мастер спорта России.
— Больную тему поднимаешь?

— Я хочу узнать твое отношение к этому. К чему это: давайте ребят наградим, дадим им кубки, медали, машины. Но звание заслуженного мастера спорта дают за конкретные вещи. Ты трехкратный чемпион мира, вопросов нет.
— Я немного углы сглажу. Чемпионат мира по футболу проводится раз в четыре года. По хоккею — каждый год. У хоккеистов шансы выиграть, наверное, выше, конкуренция — меньше. Здесь немного другое. Все равно в России хоккей — спорт номер один, это мое мнение. Сейчас, надеюсь, футбол поднимется, ребята это показали. Что касается ЗМС, ну дали им. Ну зачем сейчас обсуждать?

— Нет, я хотел сказать, что ребята-то не виноваты. Просто, на мой взгляд, это — казус.
— Да, это казус. Представляешь, как другим обидно.

— Самое главное, что многие высказались. Катя Гамова говорила, что она двукратный серебряный призер Олимпийских игр, двукратная чемпионка мира. Она понимает, за что получила ЗМС. А ребята вышли в четвертьфинал…
— Я понимаю, о чем речь. Удивили. Думаю, что и ребята сами не ожидали.

— Представители других видов спорта таким вниманием не обласканы, как ни крути. Может быть, в этом дело?
— Мне кажется, что всему свое время. Был хоккейный турнир на Олимпийских играх, сейчас наступило некое затишье. Но чемпионат мира по хоккею каждый год проводится, все равно ажиотаж будет. А чемпионат мира по футболу проходил в России, все к этому готовились. Я смотрел матчи по телевизору — потрясающе, правда. Сейчас будет летняя Олимпиада, идет подготовка, проходят отборочные по другим видам спорта. Популяризация есть, но не такая. Но все будет у нас нормально.

— Мы тебя увидим в этом сезоне?
— Я очень хочу и надеюсь, что все сложится благополучно. Я готовлюсь целенаправленно к сезону, индивидуально, без команды. Мне помогает Филипп, как тренер по физподготовке, помогает Леша Морозов, Андрей Скопинцев. Мне предоставляют возможность тренироваться с молодежной командой, что дает определенные плоды. Хочется играть, хочется выигрывать. Надеюсь, что все будет нормально.