В начале 80-х защитник Юрий Трухан подавал большие надежды и считался одним из самых перспективных в минском «Динамо». В 21 год он стал чемпионом СССР вместе с Гоцмановым, Алейниковым, Пудышевым и еще рядом талантливых футболистов. Трухану тоже пророчили место в сборной, но карьеру защитника разрушила травма, которую он получил в 1987-м.
«За день до игры на тренировке Андрюха Зыгмантович дал пас, я рванулся к мячу, и все — увезли в травматологию, — вспоминал Юрий Антонович в интервью «Прессболу». — Смотрел финал Кубка СССР (минское «Динамо» встречалось с Киевом и проиграло по серии пенальти — 3:3 (2:4)) в больничной палате. Сделали операцию по новой технологии, вставили пластик. Гарантии никто не давал, зато предложили оформить инвалидность — колено до конца не сгибалось. Пришлось пропустить три месяца, хотя врачи отвели куда больше — восемь. Но уже осенью стал бегать. Конкуренция была большая: пару недель пропустишь — и теряешь место в составе. А здесь — восемь месяцев…»
Трухан не до конца оправился от травмы, что помешало ему заиграть на прежнем уровне. Он окончательно потерял место в команде Эдуарда Малофеева, который поставил футболиста перед выбором.
«Тесты сдали, естественно, я себя берег — нога еще болела, — рассказывал Трухан. — Он мне: смотри, Юра, у тебя плохие результаты. Я ему: Эдуард Васильевич, я ж после операции. Он: или играй, или лечись! Стал я потихоньку нагрузки увеличивать, но Малофеев поджимал, в итоге пришлось расстаться».
Юрий перебрался к Анатолию Байдачному в луганскую «Зарю», хотя имел предложение от донецкого «Шахтера» и «Зенита». В Луганске ему гарантировали место в основе, а зарплата и премиальные были в разы выше, чем в минском «Динамо». Но в «Заре» он надолго не задержался.
В 1990-м Трухан уехал играть на Дальний Восток за «Луч», затем вернулся на родину, где выступал за бобруйский «Шинник», а уже после распада СССР попробовал свои силы в Германии. Для 31-летнего защитника это был новый опыт, который ему хотелось прочувствовать.
«У меня друг работал в МИДе, предложил вариант — в этом городке у него были свои интересы. Согласился поиграть в пятом немецком дивизионе, — рассказывал Трухан. — Год — в «Бад-Берке», потом полтора сезона в «Гебези». У куратора первой команды с моим другом были дела, но встречаться они не могли, поэтому примерно раз в месяц наведывался в Минск, работая курьером».
Через некоторое время Юрию пришлось окончательно вернуться на родину — из Германии его внезапно депортировали: «Я, может, еще лет пять поиграл бы, но клубный работник сделал мне продление визы, оказавшееся фальшивым. Я-то не знал, ехал на Новый год домой на пару-тройку недель, а оказалось — навсегда: депортация».
Ходили слухи, что после футбола Трухан чуть не запил — выкарабкаться из глубокой ямы помогли друзья. Юрий долгое время не знал, чем заняться, пока на него не вышел один из болельщиков.
«Друзья предложили в коммерцию пойти, в конце концов фирма закрылась. В федерацию футбола ходил, просил Мишу Вергеенко в инспекторский корпус устроить. Не выгорело, — жаловался Трухан. — Но на праздновании 20-летия победы в чемпионате СССР ко мне подошел старый болельщик и предложил работу: в государственном учреждении материально-технического снабжения управделами президента Александра Лукашенко.
Ездил по стране и на таможнях изымал конфискованные товары, привозил их в Минск. За ветеранов иногда играл. Хорошо, что сейчас больше матчей стало, спасибо Юрию Чижу, а так никому мы не были нужны. Отыграл — и тебя забыли, если только сам не пробьешься.
Почему многие пропадают после завершения карьеры? Надо жизнь, по существу, заново начинать, а перенести это не все могут, некоторые спиваются. Я тоже немножко споткнулся, но знакомые помогли пережить уход из футбола».