В 60-е нападающий Николай Рязанов был одним из самых ярких футболистов «Зенита». В то время команда из Ленинграда часто болтыхалась в середине таблицы, а иногда и вовсе была близка к вылету из Высшей лиги СССР.
В «Зените» Рязанов считался восходящей звездой: он выделялся отменными скоростными данными, резким и взрывным рывком, прекрасной техникой. В 1962-м во время турне ленинградцев по Италии на него положила глаз «Сампдория»: в товарищеском матче Рязанов оформил дубль за три минуты, а «Зенит» разгромил соперника со счетом 4:1.
«Колю отличала постоянная потребность тренироваться, отсюда секрет его незабываемой игры, его знала вся страна, — вспоминал Павел Садырин. — Я был невольным свидетелем, когда Рязанова и его друга Мишу Посуэло чуть не увезли в Киев. Приглашали его и в московские клубы, украинские, но он всегда оставался предан «Зениту» и родному Питеру».
Трансфер Николая в один из лучших клубов СССР действительно казался делом времени. На Рязанова уже обратил внимание и тренерский штаб сборной. Но всех смущал один момент: у талантливого футболиста «Зенита» были большие проблемы с дисциплиной. Он часто нарушал режим: мог прийти на тренировку пьяным или вовсе не появляться в клубе целую неделю.
В 1965-м футболист ушел в такой отрыв от реальности, что схлопотал пожизненную дисквалификацию. Об этом рассказывал его друг и партнер по «Зениту» Михаил Посуэло.
Михаил Посуэло
«Я получил в Питере квартиру и жил там один. Как кто-то из ребят с девушкой загуляет, сразу ко мне: «Миш, пусти», — вспоминал он в интервью «Матч ТВ». — В девять утра перед вылетом в Тбилиси заявляется Колька с новой подругой. Ладно, говорю, пойду пока покушаю. Возвращаюсь: Колька пьяный в умат, а нам лететь через два часа. Я его в такси — и в аэропорт. На пересадке в Борисполе он грохнулся с лестницы. Я стал его поднимать, а меня обвинили, что я тоже пьяный. Но я-то вообще ни капли не пил. Стало так обидно, что в ресторане Борисполя я сказал Коле: «Ладно, наливай».
В Тбилиси нас заточили в отдельный номер. Просыпаемся, смотрю в окошко — там грузин: «Слушай, генацвале, вот деньги — принеси винца». — «А как я их тебе подыму?» — «Я тебе простыни спущу». Команда вернулась с тренировки, а мы с Колей снова плохие. Общекомандное собрание. Коля Завидонов: «Если выиграем — простим их». Лева Бурчалкин: «Нет, я сообщу о них в партком». И нас отправили в Питер».
Рязянова и Посуэло вызвали на заседание Федерации футбола СССР, где жестко отчитали. В какой-то момент Николаю надоело слушать нотации: он не выдержал и замахнулся стулом на чиновника (через 53 года его поступок повторит небезызвестный Александр Кокорин).
Николай Рязанов
«Заезжаю за Колей — нет дома. «А где он?» — «С друзьями в парке поддает», — рассказывал Посуэло. — Нашел его, привел домой, освежил под душем и повез на собрание. Там начали выступать чиновники: «Эти двое позорят наш город!» У Коли аж глаза кровью налились. Схватил стул — старинный, екатерининский: «Еще слово скажете, и я вас этим стулом *******». Колю дисквалифицировали пожизненно, а меня — до конца сезона».
Спустя время Рязанов осознал, что допустил ошибку, и написал покаянное письмо, которое опубликовали в газете «Смена». В «Зените» футболиста простили и вернули в команду, но проблемы с алкоголем преследовали Николая до конца карьеры.
Уже в 1967-м, после очередной пьянки, Рязанова окончательно отчислили из «Зенита» и опять влепили дисквалификацию — на этот раз с запретом выступать за команды Высшей лиги СССР. Николай доигрывал в «Политотделе» из Ташкентской области, «Электроне» из Великого Новгорода и «Сахалине», а в 1974-м в возрасте 36 лет завязал с футболом.