Куда пропал африканец, лишивший свою страну полуфинала ЧМ? Он хотел играть в России и говорил, что остался ни с чем
В четвертьфинале на ЧМ-2010 в ЮАР сборные Ганы и Уругвая выдали один из самых драматичных матчей в истории турнира. Из-за ничьей в основное время (1:1) игра перешла в дополнительные два тайма, а уже на последних минутах случился момент, который до сих пор вспоминают фанаты обеих команд.
Нападающий сборной Уругвая Луис Суарес вынес мяч руками с ленточки ворот, за что справедливо схлопотал удаление. В ворота южноамериканцев назначили пенальти, но форвард Ганы и французского «Ренна» Асамоа Гьян сотряс перекладину Фернандо Муслеры. Гол с точки сделал бы Гану первой африканской сборной, сумевшей дойти до полуфинала ЧМ. Но дальше все пошло не по их сценарию.
В послематчевой серии пенальти сильнее оказался Уругвай, а расстроенные ганцы рухнули на газон и расплакались. В их числе был и Гьян, который мог стать для своей страны настоящим героем, если бы забил тот 11-метровый.
За 4 года до ЧМ в ЮАР Асамоа вполне мог оказаться в России — в 2006-м к нему проявлял интерес «Сатурн», за который уже выступал его брат Баффур Гьян.
«Да, в то время были переговоры с Асамоа. Его брат Баффур играл в «Сатурне». Я звонил Асамоа лично, — вспоминал в интервью Sports.ru бывший главный тренер клуба Владимир Вайсс. — И клуб, и губернатор Громов решили эту ситуацию. Гьян был уже тогда звездой мирового футбола. Он сказал мне: «Давайте! Я хочу. Там мой брат». Сами знаете: футболисты говорят: «Хочу это, хочу то». Но потом это слишком дорого все было. В конце концов все решают деньги».
Тем не менее карьера у Гьяна сложилась удачно: летом 2010-го он перешел в английский «Сандерленд», а спустя год встретился с Луисом Суаресом, приехавшим в «Ливерпуль» разрывать АПЛ. Спустя годы Гьян не скрывал, что в тот момент хотел поднять руку на уругвайца.
«Я помню игру между «Сандерлендом» и «Ливерпулем». В тот день мы играли дома, и все игроки пожимали друг другу руки. Я хотел ударить Суареса, потому что то, что говорили люди, застряло у меня в голове, — вспоминал бывший форвард сборной Ганы. — В то время я был наивен, но, когда я подумал об этом позже, я понял, что должен был отпустить эту ситуацию, потому что я бы сделал то же самое, если бы был на его месте».
После «Сандерленда» Гьян всерьез задумался над тем, чтобы разбогатеть. Асамоа перебрался в ОАЭ, где поиграл за «Аль-Айн», а еще сгонял в китайский «Шанхай СИПГ» к нашему старому знакомому Халку. В какой момент он заработал столько денег, что разъезжал по столице Ганы на золотом Rolls Royce Phantom? И это не считая недвижимости, которой у Гьяна тоже было предостаточно.
Но уже в 2019-м ганец пожаловался, что ему не платят зарплату в турецком «Кайсериспоре» и на его счету осталось лишь 600 евро. СМИ предположили, что Гьян неспроста дал такое интервью — в тот момент он тяжело разводился со своей супругой. Она требовала от него алименты, но Асамоа заявил, что даже не сможет оплатить семье путешествие бизнес-классом. В тому же году футболист завершил карьеру в сборной.
Правда, cкорее всего, Гьян нагло врал. В 2020-м он вернулся в Гану, сыграл пару матчей за местный «Легон Ситис», а потом вновь занялся авиаперевозками. Сейчас Асамоа владеет компанией, которая осуществляет транспортные перевозки по стране.
Судя по его соцсетям, 37-летний Асамоа, который уже год находится без клуба, окончательно переквалифицировался в бизнесмена. Он занимается благотворительностью и уже отучился на тренера, получив лицензию от УЕФА. Но момент с незабитым пенальти Уругваю Гьян до сих пор вспоминает с грустью.
«Сегодня в любое время, когда я один, это все еще преследует меня. Иногда мне кажется, что мир должен вернуться назад, чтобы я мог искупить свою вину, но я знаю, что это будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь. Я принимаю это, потому что ничего не могу с этим поделать. Я отправился туда, чтобы спасти свою страну, но в итоге оказался злодеем, что я принимаю, потому что знаю, что чувствуют люди, — говорил Асамоа в 2020-м.
— Это была настоящая катастрофа. Это было безумие. Я не мог спать всю ночь, потому что рыдал до утра. Каким-то образом я успокоился, потому что больше не мог плакать. Все, что я просил для себя, — это еще один шанс, потому что я знал, что смогу искупить свою вину, даже если не в футболе, а в чем-то другом. Но, даже если я этого не сделаю, мои дети однажды сделают это».