«У него были длинные тонкие пальцы, одухотворенное лицо, сам — стройный, накачанный. Мне даже жалко было тогда, что такой материал попал в футбол, а не куда-нибудь… Ну, в балет или в кино», — говорила про него двукратная олимпийская чемпионка по гимнастике Лидия Иванова. В случае Валерия Воронина, несмотря на весь его футбольный талант, зачастую вспоминали в первую очередь именно о его поразительной внешности. В этом отношении он был уникален не только в чемпионате СССР — во всем мире.
Ее же потеря стала, как принято считать, главной трагедией Воронина, сломавшей его жизнь.
Всю свою карьеру Воронин провел в московском «Торпедо». Оказался в основе он, когда ему было 19. Уже через два года молодой полузащитник стал чемпионом и обладателем Кубка СССР, после чего попал в главную сборную страны.
Уже в 1962-м полузащитник, которому было всего 23, попал в символический состав чемпионата мира (ни одному советскому футболисту такое достижение больше не удавалось). В 1964-м и 65-м Воронин был номинирован на «Золотой мяч» — по результатам итогового голосования занял 10 и 8 места соответственно. Его отмечала даже королева Англии Елизавета вторая, назвавшая Воронина после одного из выставочных матчей «самым элегантным футболистом на поле».
От нее же он получил подарок во время награждения бронзовыми медалями за чемпионат мира 1966 года — чайный сервиз.
Компанейский и любвеобильный характер Воронина в футболе сперва ему не мешал. Хотя вследствие некоторых его выходок молодого игрока могли сбить еще, что называется, на взлете. В конце 1950-х Воронин отправился в Италию на товарищеский турнир с молодежной сборной СССР. Там полузащитник неплохо себя проявил, а затем позволил себе немного расслабиться и вляпался в скандал.
«Турнир завершился, фуршетик. Вернулись в гостиницу, добавили. А на улице демонстрация. Валерка в трусах залез на подоконник, распахнул окно. Лозунги орал."Камарадос! Да здравствует революция!» Что-то в таком духе. Просто валял дурака. С утра собрание, тренеры и руководство делегации песочат: «Стыд и срам! Опозорил честь советского гражданина…» — вспоминал полузащитник «Торпедо» Николай Маношин.
Кроме всего прочего, на том собрании говорили об отстранении полузащитника от сборной и даже от футбола. Но для Воронина все обошлось.
Своей красотой Воронин ослеплял женщин. Но в том числе из-за этого не сложилась его семейная жизнь. Со своей первой женой балериной Валентиной Птицыной футболист познакомился в начале 1960-х. Красивая и утонченная девушка сразу понравилась Валерию, поэтому вскоре он позвал ее замуж. «На тот момент, когда Валера встретился со своей Валей, Валей Птицыной, очень красивой девчонкой, она уже закончила балетное училище и танцевала в ансамбле «Березка». И вот тут я почувствовала, что Валерка зацепился», — вспоминала жена торпедовца Валентина Иванова Лидия.
«Семейная жизнь начиналась радужно и событийно. Сначала родился сын Михаил, потом — дочь Катя. Воронин очень нравился теще и особенно — тестю, известному в тогдашней Москве театральному деятелю. Сперва молодожены жили в элитном кооперативном доме на Садово-Каретной вместе с родителями Валентины, а потом Валерию дали отличную трехкомнатную квартиру от ЗиЛа».
Но семейная идиллия футболиста очень быстро закончилась. Брак надломил разгульный образ жизни Воронина и его бесконечные интрижки. «Валерка был загульный, крепко поддавал. Богемный образ жизни, куча красивых девушек вокруг. Мне врезалась в память актриса из Театра оперетты. Ольга, совсем молоденькая, бегала за ним», — вспоминал защитник сборной СССР Владимир Пономарев.
А окончательно отношения Валентины и Валерия разрушила встреча футболиста с итальянской актрисой Софи Лорен, которую тот, по признаниям одноклубников, боготворил.
«Жизнь молодоженов складывалась безоблачно, и ничто не предвещало грядущих семейных бурь. По-настоящему они начались только летом 1965 года, когда проходил Московский международный кинофестиваль. Тогда к нам приехала Софи Лорен…» — рассказывала Лидия Иванова.
«Воронин отыскал ее ночью в пресс-баре кинофестиваля. Лорен только что получила приз за роль в фильме «Брак по-итальянски». Но гордая Софи откровенно игнорировала назойливого атлета.
Слухи о приставаниях Воронина к именитой иностранке дошли до Валентины. Ее очень задела эта почти что неприличная история. И в сердцах жена бросила Валерию: «Можно подумать, что у нас мало девок с большими сиськами и раскосыми глазами!»
Воронин охотно согласился с женой… Что верно, то верно: не сошелся же свет клином на этой неприступной Софи! А уж про жену-то и говорить нечего… Жена — это как бы само собой… Куда она денется…»
Разумеется, после такого разговора оставаться вместе уже не было смысла. Устав от бесконечных ссор, футболист и балерина развелись.
Вторая супруга Воронина пришлась уже на его другую жизнь. «Поселился в убогой коммуналке. Второй его женой стала работница ЗиЛа по имени Марья Трофимовна. Ухаживая за беспомощным, похмельным мужем, добрая женщина в шутку грозилась: «Смотри, брошу я тебя, и как ты будешь?» — «Подберу-ут», — с оттенком былой самоуверенности отшучивался Валерий», — писал журналист Александр Аннин в своей книге «Трагедия баловня судьбы».
Весной 1968 года его отчислил из сборной СССР главный тренер Михаил Якушин: за регулярные нарушения дисциплины перед чемпионатом Европы. Воронин ехал со сборов под Коломной в Москву и, уснув за рулем, попал в серьезную аварию — его «Волгу» вынесло на встречную полосу прямо на самосвал. Спасло игрока только плохо закрепленное сидение, вместе с которым его выбросило из машины через заднюю дверь.
«Я его не узнал. Так страшно он изменился», — вспоминал известный тренер «Торпедо» Валерий Иванов встречу с забинтованным Ворониным в больнице. Авария обезобразила лицо футболиста — после столкновения у него остались шрамы.
Воронин не только выжил, но еще и вернулся в большой футбол. Правда, ненадолго: в сезоне-1969 он сыграл в 8 матчах и забил два гола. На этом его карьера игрока была закончена. После аварии Воронин начал выпивать, набрал вес и тренировался уже не с тем отношением, которое показывал прежде.
«Страшная катастрофа сломала Воронина не только физически, но и морально, психологически. И выправиться после нее он уже не сумел», — рассказывал Иванов в интервью «КП».
После окончания карьеры Воронин не мог найти себя. Его проблемы с алкоголем становились все серьезнее. В футбол он уже не играл и нигде не работал: разве что тренировал цеховые команды завода ЗИЛ и без особого успеха пробовал себя в спортивной журналистике.
«Его часто клали в психиатрическую клинику, и всякий раз он возвращался оттуда бодрым, посвежевшим. Очень хотел работать тренером, но в «Торпедо» его брать не стали, опасались. Числился инструктором физкультуры на ЗИЛе», — говорил про него другой легендарный игрок «Торпедо» Виктор Шустиков.
Некогда получавший новейшие образцы экипировки от компаний «adidas» и «Puma», да еще и получавший за это деньги (в СССР в 60-е годы!) Воронин теперь был вынужден торговать ими, чтобы свести концы с концами.
«Помню, пришел ко мне домой Валерий Иванович Воронин. Выглядел уже неважно, от былой респектабельности ничего не осталось. Уговорил поехать с ним в Сокольники на выставку спортивного инвентаря. Там был представлен «Адидас», а он дружил с владельцем компании Хорстом Дасслером. Играл в их бутсах, Хорст тайком ему приплачивал. В павильоне Валеру никто не узнал. Он подошел к сотруднице: «Я — Воронин». Та пожала плечами: «Ну и что». Тогда он вытащил из кармана визитку Хорста с автографом. Девушка исчезла за ширмой. Через секунду оттуда вылетел немец с восторженным криком. Обнял Воронина, усадил в кресло, пивом угостил. Вручил огромную сумку, набитую сувенирами, бутсами, футболками, костюмами», — рассказывал «СЭ» бывший одноклубник Воронина по «Торпедо» Александр Тукманов.
Часть экипировки Воронин раздавал своим знакомым. А часть — продавал, чтобы выживать.
Новый образ жизни некогда легендарного футболиста привел его к трагическому финалу. Весной 1984 года Воронина забрала из «Лужников» компания — по словам начальника «Торпедо» Юрия Степаненко, это были веселые кавказцы. «Валера, ты знаешь их хорошо?» — спросил он. Воронин в ответ только рассмеялся.
На следующее утро Воронина обнаружили с проломленной головой на Варшавском шоссе. Степаненко не записал номер «Волги», на которой его увезли. Через несколько дней бывший игрок «Торпедо», которому через два месяца должно было исполниться 45, скончался. Обстоятельства его гибели выяснить так и не удалось — дело было закрыто из-за отсутствия подозреваемых.
