Удивительная судьба сына советского чемпиона Олимпиады. Родился в Италии, страдал в Сибири, довел Анюкова до драки

Александр Петров

Поделиться

Комментарии

В истории полузащитника Андреа Чуканова было много резких поворотов.

— Родился в Италии в семье знаменитого конкурщика и вообще не знал русского языка, но в возрасте шести лет семья вернулась в Россию.

— Играл в сумасшедшей по силе молодежке «Локо» — Миранчуки, Баринов, Жемалетдинов, Лантратов, Мостовой — и даже был ее лучшим бомбардиром, а клуб даже не предложил новый контракт.

— В составе «Оренбурга» забивал «Локо» и участвовал в знаменитой стычке, после которой Анюков получил первую красную карточку. А после перешел в «Ротор», где вместо борьбы за выход в Премьер-лигу получил вылет во втордив (при лучшем личном сезоне в карьере — 10 мячей и 5 ассистов в ФНЛ-2021/22).

Шутки от Божовича и Пейчиновича, страшный Михалик, надевающий бутсы с железными шипами, ощущения после игры в -20 и перелеты на 16 тысяч километров за три дня, кто большие раздолбаи: русские или итальянцы, а также безумный траффик в Неаполе — в интервью спецкору Sport24 Александру Петрову Чуканов рассказал много атмосферных историй.

— Твои родители русские, но имя выбрали Андреа. Необычно.

— Они познакомились еще в Москве. Наступили 90-е — смутные времена, и в этот момент папу позвали работать в Италию. Уже там родился я. Выбирали имя, чтобы было удобно называть и на русский, и на итальянский манер. Другие варианты доставляли местным немалые проблемы в произношении — остановились на Андреа. Но внутри семьи меня всегда звали Андреем.

— Твой папа — топовый конкурщик.

— Да, он взял золото на Олимпиаде-80 в командном конкуре. В Италию переехал еще действующим спортсменом, но одновременно начал тренировать. Мы ни в чем не нуждались — папа работал, а мама сидела дома со мной.

Маленький Андреа на руках у Вячеслава Чуканова

— При этом ты сам ни разу не сел на лошадь.

— Лошади не притягивали: я частенько бывал в конюшне, но даже во время каких-то соревнований всегда играл с мячом. Папа не давил. Хотел, чтобы я занимался тем, к чему лежит душа.

— В семье говорили на русском?

— На итальянском. До шести лет, пока мы не вернулись в Россию, я совсем не знал русский — понимал только отдельные слова. Но сейчас итальянского во мне осталось не так много. Разве что типичный жест — три пальца, собранные в пучок, и любовь к пасте (смеется). А, ну и отсутствие отчества — когда менял паспорт, предложили сделать, но подумал и отказался — только лишнюю строку в документах заполнять.

— Почему семья решила вернуться в Россию?

— Папе захотелось на родину. Италия прекрасна, но надоело жить в чужой стране.

— Твой первый взрослый клуб — «Локо». Как туда попал?

— Я учился в академии «Химок» и даже успел заключить взрослый контракт, играя за вторую команду в КФК. И тут история. Вызывают на первые мои сборы с основой — я в предвкушении. Но прямо перед вылетом в Турцию говорят: «Ты остаешься, вместо тебя взяли другого игрока». Со сборами прокатили, КФК пока не играет — а форму поддерживать надо. Решил поиграть за молодежку 95-го года — как раз была игра с «Локомотивом-2».

Провел на поле тайм, после чего ко мне подходит тренер «Локо»: «Завтра едешь тренироваться с нами». Отвечаю: «Я только за, но у меня вообще-то контракт». На что слышу: «Не бойся — все решим, приезжай». Было страшновато — у меня соглашение с другим клубом, считай, изменяю. Но приехал.

— А что «Химки»?

— Проявились через несколько недель. Звонит генеральный директор: «Ты где? У нас уже команда КФК собирается». Очень удивился, когда узнал, что я тренируюсь в «Локо». Сначала уговаривал остаться, потом отказался отпускать. Я пришел в «Локомотив»: «Давайте что-то решать». В итоге через пару дней гендир «Химок» сам перезвонил и сказал заехать, чтобы расторгнуть контракт.

— Играя за молодежку «Локо», ты привлекался к основе Божовичем. Он известен, как любитель пошутить — наверняка и тебе что-то запомнилось?

— Он часто троллил Касаева: «Скоро станешь шире, чем шкаф в моей комнате». Ну и фирменная шутка Миодрага: «В работе футболиста главное — много отдыхать». Самое приятное, что шутка не расходилось с делом: как-то раз после четырех дней выходных мы вышли на тренировку, после чего он нам дал еще один выходной (смеется).

— Тебя самого в «Локо», кажется, стебали за физические данные.

— Пейчинович однажды подошел и начал расспрашивать: «Почему ты такой высокий? Это потому, что ты слишком много ешь?» Но в той команде все по-доброму друг к другу относились, а особенно к новичкам. Хотя у Михалика были бутсы с железными шипами — на тот случай, если кто-то его разозлит.

— Ничего себе.

— Однажды Тарас поругался с Ниассом — на следующую тренировку Михалик пришел в тех самых бутсах. Хорошо, что Божович вовремя это заметил и поставил их в одну команду. Пришлось переодевать бутсы на обычные. Самое забавное: через какое-то время во время тренировки уже я случайно наступил Михалику на ногу. Сказал ему: «Надеюсь, не будешь с железными шипами за мной бегать, как за Ниассом». Он посмеялся, пообещал не надевать.

Тарас Михалик

— Кто на тренировках впечатлял больше всего?

— Диарра. Сразу видно, что человек поиграл в «Челси» и «Реале». Помню, на тренировке парни зажали его у углового флага. Думаю — все, не выкрутится. Так он прокинул одному мяч между ног и одновременно сыграл, как со стенкой, с ногой другого соперника — и был таков. До сих пор не понимаю, как это возможно просчитать.

— В молодежке ты играл с Миранчуками. Давай историю про них.

— Помню, как они друг другу предъявляли за ошибки, даже мелкие. Один обрезал или дал неточный пас — второй сразу же на него налетает. Причем частенько Антон мог напихать Леше. Происходило все на очень повышенных тонах.

— То поколение «Локо» потом взяло золото молодежного первенства, да и вообще многие закрепились в РПЛ: Миранчуки, Баринов, Жемалетдинов, Лантратов, Мостовой. А были парни, которые на том уровне божили, а на взрослом пропали?

— Ждали, что первым из нашего поколения выстрелит Ломакин, который сейчас в «Енисее». Все были уверены, что будет большая карьера — а вот пока не получилось.

— Ты рассказывал, что тренеры «Локо» иногда сознательно пытались повышать накал борьбы на тренировках.

— Частенько вообще фолы не свистели. Доходило до смешного. Играем двусторонку, Даня Чалов, который сейчас в «Ничего обычного», постоянно сходился с Лешей Туриком — он сейчас в медиалиге играет за «Матч ТВ». Даня раз по ногам заехал — нет свистка. Второй раз просто срубает — тоже нет свистка, только тренер кричит: «Что ты ноешь, давай играй». Через несколько минут Чалов уже наступает на ногу Турику. Леша ждет несколько секунд, видит, что нет свистка, и просто молча уходит с поля.

— Ты был лучшим бомбардиром молодежки, но тебе даже не предложили новый контракт. Это как?

— Я еще за полгода знал, что меня не продлят. Хотя я забил 12 мячей, а у Рифата и Леши Миранчука было по 10. Видимо, не нравился руководству.

— Тебе как-то объяснили это решение? Оно ведь предельно странное.

— Просто передали через агента, что через полгода на выход. Потом уже через третьих людей узнал — агент не тот. Молодые игроки «Локо» должны были работать только с одним агентом. Из-за этого многие парни покинули клуб. Плюс тогда в «Локомотиве» сделали ставку на легионеров — может, решили, что своя молодежь им особо не нужна.

— И какие варианты?

— В РПЛ меня никто не ждал, да и в ФНЛ вариантов особенно не было. Звал «Олимпиец» из второй лиги. Только потом заинтересовалась «Тюмень». Выбрал ее — важно было играть в лиге выше, хотя «Олимпиец» предлагал зарплату в два раза больше.

— К чему дольше всего привыкал после периода в системе топ-клуба России?

— К стилю игры в ФНЛ. В «Локо» мы играли в комбинационный футбол, владение 60 на 40 или даже 70 на 30, а тут приходилось играть в забросы. Но потом адаптировался. Вот к чему так до конца и не смог — перелеты.

— Самый адовый?

— Последняя игра календарного года в Хабаровске. Выиграем — гарантируем место в десятке, за что нам полагалась приличная премия. Выходим на поле — а там снегопад. Ни единого куска с зеленью — все под снегом. Плюс судья, видимо, оооочень не хотел, чтобы мы получили премию (смеется).

— Душил?

— СКА быстро забил, после чего стали тянуть время. Но не игроки, а судьи. То быстро разыграть мяч не дадут, то попросят заново ввести мяч в игру. Сбивали темп как могли. Но мы выиграли, а бонусом меня позвали играть за сборную ФНЛ на турнир на Кипре. Получилось, что за трое суток мой маршрут был такой: Тюмень — Москва — Хабаровск — Москва — Кипр. На игру за сборную лиги вышел в состоянии, будто я в космосе. Головой понимаю: нужно ускориться, но тело тупо не слушается — организм не обманешь. В итоге заменили после первого тайма.

— Это еще и мощнейший перепад температуры.

— В Хабаровске было еще терпимо, а вот в Тюмени как-то играли с «Зенитом-2» в -20. Все, кто был без шапок, на следующий день выкладывали фотки с огромными, нечеловеческих размеров ушами.

— Как вообще играть в такую погоду?

— Просто не чувствуешь ног. Поэтому все делаешь как в замедленной перемотке. Ну и поддеваешь под майку все, что можно. У нас в команде были два парня с юга — тренировались в дутых жилетках и утепленных кроссовках. В Тюмени уже в ноябре легко может быть -36. Даже в магазин не выскочишь.

— После трех лет в Тюмени ты перешел в «Оренбург».

— Я мог оказаться там еще за год до этого, но «Тюмень» запросила за меня 9 миллионов рублей — как компенсацию за молодого игрока до 23 лет. Тогда решили, что за меня это дорого. Возможно, потому, что тогда «Оренбург» играл в ФНЛ — там другие доходы. Хотя еще за четыре дня до старта лиги меня наигрывали в составе. Через год Федотов вновь позвал на сбор — уже в Премьер-лигу.

— Впечатления от тренировок с Федотовым?

— Как и тренеры в молодежке «Локо», он старался поднимать градус борьбы — даже искусственно. Чтобы мы не просто вышли в футбольчик поиграть, а устроили зарубу. Иногда доходило до драк. Федотов мог и лично напихать.

— Тебе доставалось?

 — Однажды я получил травму в игре с «Уралом» и выбыл на две недели. Выхожу после на тренировку — один раз мяч теряю, второй. Федотов подзывает: «Выставляем тебя на трансфер». Я в шоке, сразу злости прибавилось. Потом дошло — он просто так заводил.

— Жестоко.

— Зато на игры мы выходили предельно заряженными. Как итог — седьмое место в РПЛ, чуть в еврокубки не попали.

— В этом сезоне ты забил победный гол «Локо» на 92-й минуте. Особые ощущения?

— Когда стадион взревел — у меня аж мурашки пошли. Тем более это одна из моих первых игр: вышел на замену и через 10 минут забиваю бывшей команде. В тренерском штабе «Локо» были люди из той молодежки — Пашинин, Оганесян — мне хотелось доказать, что они меня отпустили зря.

— Сразу после матча ты говорил, что «Локо» — одна из 16 команд лиги и ничего больше». Лукавил, получается?

— Немного (улыбается). Нет, забей я победный гол «Зениту» на последних минутах — эмоции были бы сопоставимыми. Но отдельное удовлетворение от того, что забил именно «Локо», я получил.

— Про заряженность. В матче с «Крыльями» ты неожиданно схлестнулся с Анюковым — Александр получил первую в жизни красную карточку. Главный хайлайт эпизода: Анюков и Комбаров на пару уложили тебя на газон.

— Там было так. Конец матча, игрок «Крыльев» сыграл рукой в штрафной — свистка нет. Мы подбегаем к боковому, который должен был все видеть: что не подскажешь главному? Комбаров, который пытался встать между нами и лайнсменом, отталкивает меня, я следом его. И тут на меня внезапно налетает Анюков, замахивается. Я падаю, хотя контакт был несильный — но я понимал, что это будет красная. Решил, что судья должен зафиксировать этот момент. Уже после матча Анюков зашел в раздевалку, молча пожал мне руку и вышел. Инцидент исчерпали.

— Сейчас ты мог вновь вернуться в РПЛ, если бы остался в «Оренбурге». Почему ушел?

— Из-за контракта. После вылета из РПЛ всем прилично срезали суммы. Тут вопросов нет, но потом в команду начали приглашать людей, которые сидели на лавке, а получали больше меня. Хотя я и играл постоянно, и вообще многое прошел с командой. Мне показалось это несправедливым. Договорились со спортивным директором о прибавке, но когда зимой я увидел новый контракт — сумма была ровно такой же.

— Что дальше?

— Думаю, отпущу ситуацию, весной докажу, что заслуживаю прибавки. Но на сборах у меня начались боли в ноге. А спортивный директор решил, что я саботирую тренировки — как раз из-за того, что не подняли зарплату. Сказал: «Ищи аренду». В итоге на полгода ушел в «Велес», а потом расторг контракт с «Оренбургом».

— После этого ты перешел в «Ротор», который только вылетел из РПЛ. Под какие задачи приходил?

— Под возвращение в Премьер-лигу — клуб открыто говорил об этом.

— А по итогу — вылет во второй дивизион.

— До сих пор не могу себе объяснить, в какой момент все пошло не так настолько, что мы вылетели. Мы обыгрывали лидеров, но легко отдавали очки более слабым командам. Осенью мы сыграли четыре ничьи подряд — наверное, тогда мы потеряли уверенность. Но я до последнего был уверен, что мы выкарабкаемся.

— Динамовские фанаты, когда у команды ничего не получалось, приезжали на базу с пейнтбольными ружьями — как реагировали фанаты в Волгограде?

— У нас была встреча с фанатами, но претензии летели больше в адрес руководства «Ротора». Игроков фанаты как раз поддерживали, хотя я бы понял негатив в нашу сторону — результат на поле не давали именно мы.

— При этом для тебя лично этот сезон стал лучшим в карьере — 10 голов и 5 ассистов.

— Да, могу его занести в актив. Но ощущение катастрофы от вылета это не перекрывает.

— Ты сейчас ищешь команду, правильно понимаю?

— Да, контракт с «Ротором» закончился 30 мая. Было бы здорово попасть в команду с задачами — пусть там будет конкуренция. Но не хочется выходить на поле, не имея никакой мотивации, кроме зарплаты.

— Уехать в Италию — не вариант?

— У меня нет гражданства — без него пробиться нереально. Юниором мог уехать на просмотр в «Бари», но в 16 лет кардинально менять жизнь не решился. Вернее, это даже не мое было решение — родители бы не отпустили, я к тому моменту еще школу не закончил.

— На футболе в Италии ты хоть раз был?

— Не сложилось. Детство я провел в небольшом городке Козенца на юге — там была команда из Серии B, мы с отцом не ходили. А на любимый «Лацио» попасть не получилось. Когда три года назад ездил в Италию, очень хотел, но они играли на выезде.

— «Лацио» — не самый очевидный выбор для боления.

— У нас в Козенце вся наша улица болела за топовые команды — «Милан», «Интер», «Ювентус». Папа назло всем стал поддерживать «Лацио» — мне передалось автоматом. Плюс у меня первая футболка была с Креспо — поехали в город, из атакующих игроков продавалась только форма с ним. Дети ведь любят форвардов. Упросил папу купить, хотя майка была мне безбожно велика. Только через несколько лет дорос и смог нормально в ней играть.

— Ты сказал, что три года назад ездил в Италию. Соскучился?

— Захотелось посмотреть родной город. Он маленький, там у папы осталось много знакомых, но мы никому заранее не сказали, что мы приедем. Поэтому многие, когда нас увидели, по нескольку секунд стояли с открытыми ртами.

— Итальянцы больше раздолбаи, чем русские?

— Наоборот — итальянцы знают меру. А если русский человек начнет кутить — быстро не остановится.

— Что запомнилось из путешествия по Италии?

— Как папа инструктировал в Неаполе: «Будешь выходить из дома — не бери вещи. Вообще никакие. Ограбить туристов — тут привычное дело». Ограбить — не ограбили, зато несколько раз чуть в нас не въехали. Водители в Неаполе — безумцы. Единственное правило дорожного движения — нет никаких правил. Все друг друга подрезают — не видел ни единой машины, которая не была бы побита. И все это сопровождается эмоциональными восклицаниями в адрес друг друга. Безумие.

— Прямо как на нашем юге.

— Нет, в Италии умножай на 100 то, что происходит в России.

— Последний вопрос: ты себя ощущаешь итальянцем или русским?

— Русским итальянцем! Изначально русского во мне было не так много: менталитет отличался, привычки. Но я уже 20 лет живу здесь — как не считать все вокруг своим?