Андрей Мананников в конце 1980-х защищал ворота душанбинского «Памира» от ударов Федора Черенкова и Игоря Беланова, прошел все юношеские сборные СССР, в начале 1990-х пытался спасти от вылета в первую лигу «Зенит», потом взял с «Ротором» серебро чемпионата России, играл у Владимира Федотова в липецком «Металлург», тренировал в Красноярске и Риге Сергея Чепчугова.
Мы нашли его в Петербурге, чтобы послушать истории из прошлого и характеристики некоторых вратарей современности, которые, впрочем, никогда не сравнятся с Тони Шумахером и самим Мананниковым.
«Таджики бились между собой, крайними оказывались русские. Пришлось уезжать»
— Напомните, как вы заканчивали карьеру в Таджикистане?
— Играл за «Памир». Но там в девяностых началась война. Люди делили власть, пострадали все сферы жизни. Хоть и говорят, что геноцида не было, русских все равно гоняли. Таджики бились между собой, крайними оказывались русские. Хочешь-не хочешь, пришлось оттуда уезжать.
— Вас позвал «Зенит»?
— Было несколько предложений: и Москва звала, и Одесса, тоже по тем временам престижно. Выбрал почему-то Питер. Город этот нравился. Мы, помню, сыграли на Кубок СССР с ЦСКА в Москве, и оттуда меня забрали в Петербург тренеры «Зенита» Вячеслав Мельников и Анатолий Зинченко.
«Зенит» начала 1990-х. Андрей Мананников в центральном ряду, третий справа
— Вы еще вроде Морозова застали в «Зените».
— Юрия Андреевича, да, Царствие ему небесное. С ним познакомился в середине восьмидесятых, когда за ЦСКА выступал. У нас были очень хорошие отношения. Хотя просто так Морозова не раскусишь, он такой себе на уме. Но футбол хорошо понимал, никаких вопросов. Он меня оставлял в ЦСКА, но я уехал тогда домой, в Душанбе. А потом поехал к Морозову в «Зенит».
— И что?
— В тот день, когда я приехал в Петербург, все как раз поменялось. Морозов сказал: «Собирай вещи, уезжай обратно — тут ничего хорошего не будет». Я остался, не послушал его.
— Жалели потом?
— Нет, почему. Просто Душанбе до войны — один из лучших городов Союза! По обеспечению, по инфраструктуре, по условиям жизни. Все у нас было: металлургический комбинат, алюминиевый завод, маслобойни, мясокомбинаты. Страна в горошину, если сравнивать с Россией, но мы ни в чем не нуждались. Да и сейчас это «Эмираты».
А тогда приехал в Питер, тут голодно, холодно, сыро. Словно сменил богатейший край на голодную страну. Никогда не забуду кормежку на базе «Зенита»: на первое давали бульон, на второе — мясо и макароны из этого бульона. А у меня жена, двое детей. Еще брат умер, дома остались невестка, четверо детей. Плюс мама, папа, бабушка…
— Сколько вы зарабатывали в «Зените»?
— Сумм не помню, платили не очень регулярно. Часто семью кормила жена. Шла на рынок, покупала немножко творожка, немножко мясца, пекла блины, ехала на вокзал и там их продавала. Такое было, да. Или мы с администратором «Зенита», когда было время, садились в машину, ехали на Торжковский рынок, там таджики работали. Покупали у них лук, укроп, петрушку к столу. Ну чтобы какая-то свежесть была. Но главное, мне квартиру в Питере не дали. Жили в служебной на Невском. Хотя обещали.
— Когда звали?
— Когда звали, сказали: «Приезжай, все будет хорошо». Но так и не дождался.
— Как объяснили руководители «Зенита»?
— «Нет для тебя квартиры, не выделили». Хотя другим ребятам давали. В «Зените» мафия была — президент Гусев, его помощник Завидонов, тренер Мельников.
— С Мельниковым вы не сработались?
— С первого дня. Он хотел сделать из молодых игроков «Зенита» звезд, но странными методами. Сам он человек мягкий, нерешительный. Нянчился с ними все время. А я считал, что молодым нужен тренер жесткий, требовательный. Типа Юрия Морозова. Он же тут команду собрал.
— Вы, конечно, за словом в карман не лезли.
— Нет, конечно. Я по натуре лидер, никогда молчать не буду. Мельникова просто не слушал. Руководителям «Зенита» говорил все, что думаю. Тогда молодые игроки «Зенита» молчали. Они в семьях жили, папа, мама по-любому их накормят. Это мне надо было думать, как не пропасть. На собраниях задавал вопросы: «Сколько можно терпеть?», «Когда начнете выполнять обещания?», «Почему я иду с ребенком в магазин и не могу купить ему то, что он просит?»
— Как вас из ворот не выгнали?
— На игру это вообще не распространялось. Я дело свое знал, ни за один матч в «Зените» не стыдно. Хотя нагрузка на меня резко возросла. В «Памире» как было: выручу разок-другой, и дальше за игрой смотрю из ворот. Там опытные защитники были. А в «Зените» только и делал, что прыгал за мячами. Но ни о чем не жалею. Многие навыки подтянул, «прокачался», как сейчас говорят, для дальнейшей карьеры.
— С «Зенитом» как расстались?
— Нам чуть-чуть не хватило, чтобы остаться в высшей лиге. «Текстильщик» в Камышине не смогли обыграть в последнем туре. Я был готов остаться, играть в первой лиге при условии, если дадут квартиру. Мне сказали: «Ничего гарантировать не можем, выбирай, где тебе лучше». У меня тогда было много предложений из высшей лиги. Я уехал в Волгоград. Президент «Ротора» Владимир Горюнов выделил шикарный дом с участком земли — пусть не в городе, а в деревне, неподалеку от Волгограда, но какая разница? Туда перевез всех родственников. Мне дал квартиру, машину.
— Болельщики «Зенита» как к этому отнеслись?
— У меня с ними никогда проблем не было. Они в голодные времена приходили на Кирова, поддерживали нас, когда никого не стадионе не было. Их «грядка» была хорошо видна. Приехали даже как-то к жене на Невский, привезли ей фруктов с какого-то южного выезда. Поблагодарили за выступления за «Зенит».
«Если бы не жена, Семин и на «Матч ТВ» ходил бы в «петушке»
— В «Роторе» сразу всех вытеснили из ворот?
— Да, конечно. Конкурентами были, кажется, Гриценко такой (Сергей Гриценко. — Ред), потом Эдик Малый. Он еще судьей впоследствии стал. Я никогда не был по жизни вторым, только первым. Мы, как я пришел, сразу выиграли серебряные медали — лучшее достижение «Ротора».
— Судьей, как Малый, потом не хотели стать?
— Не-не, не мое. Не хочу услышать о себе ничего плохого.
— Как вратарю приходилось?
— Как вратарю — нет. Хотя ошибки были, как без них? Но в Таджикистане меня на руках носили, точно могу сказать. Когда уехал в Махачкалу играть за «Анжи», там было тоже самое. В любом месте, где бы ни появлялся. Раньше была другая жизнь, не как сейчас. После каждой — застолье, ресторан. Сидели, праздновали. Все болельщики очень футбол любили. Владимир Григорьевич Федотов, тренер липецкого «Металлурга», за который я играл, это дело позволял. После матча — пиво, раки, шашлыки.
— И сами футболисты другие были?
— Конечно, ближе к народу. Они сами были из народа — не приглашенные откуда-то звезды. Росли, воспитывались среди обычных людей, думали так же, понимали их. Не из космоса, в общем.
— В «Роторе» у вас случился конфликт с руководством?
— Да нет. Играл там, все нормально. Просто Горюнов — человек мнительный, подвержен влиянию. Хотя мужик — отличный. Если что обещал, в лепешку разобьется, но сделает. Там был такой Рохус Шох, начальник команды. Он начал палки в колеса вставлять. И были люди, которые могли «стукануть». Не буду называть их имена, сами знают, что вели себя неправильно.
— Выживали вас?
— Выставили на трансфер, но никак не могли продать, потому что ценник «влупили» большой. За меня и Юрий Семин, и Борис Игнатьев заступались. Говорили руководству «Ротора»: вы чего, посмотрите, какие результаты с Мананниковым в воротах и без него! Но это не действовало.
— С Семиным вы пересеклись в Душанбе?
— Да, Юрий Павлович, как только закончил школу тренеров, пришел тренировать «Памир». Они меня и поставил в ворота.
— Что за тренер тогда был Семин?
— Да не скажу, что сильно изменился. По сей день такой же шебутной, эмоциональный. Старость его не берет! Такой и в Душанбе приехал: плечики — опущенные, в шапке своей лыжной. «Петушок». Никогда ему не изменял. В любую погоду носил.
— Сейчас он как франт на «Матч ТВ» одевается.
— Это жена Люба за ним следит. Если б не она, Палыч и на «Матч ТВ» ходил бы в шапочке. Хороший мужик и тренер. Вообще, я заметил: рядом с хорошим тренером всегда добрая, заботливая жена. Жена Владимира Федотова такая же — душевная, обаятельная, к игрокам хорошо относилась. Футбол понимала. Мне вообще повезло с тренерами.
— У Семина какие были требования к вратарям?
— Самое главное, чтобы люди не занимались разной херней, а тренировались, тренировались, тренировались. Фанат футбола и сам требует такого же отношения. Я, кстати, никогда не отлынивал на тренировках. Свое место в воротах добывал в поте лица. Выходя на поле, знал, что за мной — десять человек, не могу их подвести. Они играли передо мной, но я за них отвечал.
«В «Спартаке», кроме Дасаева, не было сильных вратарей»
— Кто вам из вратарей тогда нравился?
— Я всегда любил Шумахера (Тони Шумахер — голкипер сборной Германии 1980-х. — Ред.). Хотел быть похожим на него. Когда-то был такой же кудрявый, как он. Вся форма, которую он носил, была на мне. Если он играл в голубом, значит, я играл в голубом. Если он менял форму, я тоже. Трудно было ее доставать, правда. Но я заказывал в Германии через друзей. Еще какими-то путями.
— Почему Шумахер?
— Во-первых, он здорово играл ногами, что по тем временам было необычно. Во-вторых, отлично действовал на выходах, то чего вратарям не хватает по сей день. Ну вообще уверенный в себе парень.
— Помните эпизод чемпионата мира 1982 года, когда Шумахер «вырубил» игрока сборной Франции Патрика Баттистона?
— Конечно, помню. Трудно быть на чьей-то стороне. Но, знаете, есть такое правило: если вратарь бежит навстречу и кричит, любой нападающий должен уступить. Привести можно много примеров. То же столкновение Сергея Перхуна и Будуна Будунова из Махачкалы, завершившееся трагически. Несчастный случай… Если бы Шумахер в том эпизоде не выставил колено, Батистон сломал бы его. Поэтому Тони перестраховался. Так многие вратари тогда поступали.
— Вы такой же активный были, как Шумахер.
— Да, распоряжался, командовал. Не терпел, когда защитники играют неправильно. И до сих пор такой же, когда играю за ветеранов «Зенита». Есть какие-то незыблемые правила: нельзя пускать нападающего в середину, надо закрывать ему «ударную» ногу, играть самоотверженно, на опережение. Ничего такого, только футбольные моменты.
— За спиной каких защитников было вам спокойно?
— В каждой команде свои. В «Памире» был такой Владимир Ермолаев. А самый маэстро — Виктор Онопко. Он играл за «Спартак». В «Спартаке» вообще вратарям хорошо было. Не потому что они сильные — кроме Рината Дасаева, там таких не было — а потому, что играли за хорошей обороной. Когда надо было выручить, никто не выручал. Привыкли играть на «теплых» мячах. А те, кто корячился, что-то умел, охраняли кукурузу в других клубах.
— «Теплый» мяч — понятно что. А «холодный»?
— Теплый мяч — это твой мяч. А холодный надо поймать, где-то подтащить, выловить. Как говорит Юрий Семин: «Защитники должны играть так, чтобы мяч докатывался до вратаря только рваным». Но и вратарь должен быть готов ко всему. Я своим ученикам говорю: «Посмотрите фильм «Лев Яшин. Вратарь моей мечты». Там показано, что главное качество вратаря — самоотверженность. Не ногами вперед бросаться, а головой. На прострелах стелиться, не думая о том, что к мячу бежит человек. В такие моменты вратарь уже не должен думать. Тот, кто думает, что получит, уже не вратарь.
— Вы получали?
— Да, конечно. Вся морда разбита. И по ногам, и по рукам, и по башке получал. И сознание терял.
— В каком матче?
— «Памир» играл в Ставрополе. Был выход один на один. Я начал стелиться по траве. Человек прыгнул, попал мне в шею, в область артерии. Короче, «выключился». Встал. Судья спрашивает: «Играть будешь?» Я говорю: «Да, могу». А сам в другую сторону от ворот пошел. Ничего не соображал — что, где? Судья орет тренеру: «Все меняй, ему нельзя продолжать!»
— Сколько было серьезных травм?
— Тьфу-тьфу, только поверхностные. Все, как говорится, написано на лице.
«Не перевариваю Акинфеева!»
— А против кого из форвардов было труднее всего?
— Федя Черенков, «Спартак». Единственный, кого я боялся. Думал, что понимал его, но вообще не понимал. Может, еще Серега Родионов из «Спартака», партнер Черенкова. Против остальных легко было играть. И против Литовченко, и против Беланова.
— Беланов же быстрый был.
— Ну и что? Если правильно против него играть, ничего не сделает. Надо было успевать на опережение. Он голову опустит, мяч пнет и — тр-р-р-р-р-р-р-р! — понесся. Раньше времени выйди из ворот и выбей мяч или у руки возьми.
— А Черенков?
— Невозможно просчитать. Голова. Еще в «Спартаке» Юрий Гаврилов был. Но он больше пасы отдавал. А Федя забивал и мне часто. Начинаешь делать движение, чтобы он «купился», а он не реагирует, паузу делает и перекидывает тебя. Хитрющий игрок. Такие самые неприятные для вратаря.
Федор Черенков, Станислав Черчесов — слева. Андрей Мананников — крайний справа
— То, что вратари себе на уме, — правда?
— Конечно. При этом я считаю, что вратарь — главный на поле. Изюминка в пироге. Как бы игроки ни пыжились, сколько бы звезд ни было в команде, если вратарь — ноль, ничего не поможет. Странности по-разному проявляются. Один начинает истерить, как девка орет, нервирует партнеров. Другой, наоборот, стоит и молчит — тоже плохо.
— У вас как было?
— Мог сорваться в раздевалке. Стаканы кидал с горячим чаем, бутсой стучал по голове. Вот Александр Панов рассказывал про это в прессе, он в курсе. Ну а что? Когда человек слушает критику и правильно реагирует, это нормально. Но когда что-то поперек начинает отвечать, если не прав, трудно сдержаться.
— За современными голкиперами следите?
— Сейчас мало слежу. То, что в «Зените» нет вратарей, это сто процентов. Кержаков изначально не вратарь, какой-то «тряпочный» он. Раньше Славик Малафеев нравился, но потом он пошел в сборную и там сдался Акинфееву. Тот его «сожрал». Не перевариваю этого голкипера.
— Акинфеева? Почему?
— Сам не знаю. Не нравится — и все.
— Сергея Чепчугова тоже Акинфеев погубил?
— Чепчугов — мой воспитанник. Я его начал тренировать, когда работал в Красноярске. Потом перетащил в Латвию. Там-то он и «выстрелил». Дальше его продали в ЦСКА, он ушел и там кончился.
— Не надо было уходить?
— Чепчугов дерзкий был, никого не слушал. Я ему говорил: «Не ходи в ЦСКА, еще немножко подрастешь, и будешь первым номером в хорошем клубе». Он решил по-своему. Сидел на банке под Акинфеевым, сломался. А какой парень был! Пришел к нам «колхозником», но добросовестно тренировался. Команда после занятий в автобусе сидит, ждет, а он все на поле работает. Трактором его оттуда не вытащишь. Но я так скажу: Москва ломает всех.
«Питер никого не дает нашему футболу — денег тратят много, а «выхлопа» нет. Коррупция»
— Поэтому вы в Петербурге?
— В 1996-м, пока я играл, жена все продала в Волгограде. Купила в Питере квартиру на улице Рубинштейна. У старшего сына тогда были проблемы с ногами. Думали, где операцию делать — во Франции, Израиле или Питере. Выбрали клинику в Пушкине. Поэтому сюда и перебрались окончательно. Жили в центре города, потом переехали в северный район.
— Как вы, кстати, из Волгограда вырвались?
— Один мой знакомый сказал руководству «Анжи»: в «Роторе» вратарь сидит без дела. А Горюнов, мне кажется, специально меня не отпускал, хотел «зарубить», чтобы я вообще в футбол не играл. Но приехали люди из Махачкалы, договорились. Наверное, цистерны бензина или керосина хватило.
— Махачкала напомнила Душанбе?
— Да, все то же самое. Мы, восточные люди, любим, чтобы на столе было свежее мясо, зелень, хлеб. Южане более искренние, эмоциональные. Если есть за что, тебя уважают, если не заслужил, уже не будут. Там людей сразу «читают».
— Удивились, когда Сулейман Керимов решил создать в Махачкале гала-клуб?
— Да ну, «мыльный пузырь». В Махачкале всегда была крепкая команда. Но держалась на своих. Потом уже они начали «блатовать» — тащить легионеров, звезд российского пошиба. А поклонникам «Анжи» этого не надо. Они всегда любили своих, пусть даже те не очень хорошо в футбол играли. То же Будун Будунов, когда я пришел в команду, не был футболистом. Он был какой-то каратист или не знаю кто. Играл в третьей команде, потом поднялся до основы «Анжи», после окончания карьеры вообще стал чиновником.
— Во времена СССР южные республики — Грузия, Армения, Азербайджан — давали много хороших игроков. А в России с юга мало футболистов выходит.
— Так они сейчас не нужны. Зачем игроки с Кавказа, если можно купить в Бразилии? Вот и ответ на все вопросы. В маленьких городах нет таких возможностей, как в больших. Обратите внимание, даже Питер никого не дает нашему футболу — ни Академия «Зенита», ни СШОР «Зенит». Денег тратят много, а «выхлопа» нет. Если один игрок родится тут за десять лет, и то хорошо. Потому что коррупция, бабки, в команды попадают те, у кого папа ездит на джипе.
— Тем не менее, вы работаете детским тренером.
— В Детском футбольном клубе «Зенит 84». Его создали ветераны «Зенита», выигравшие золото 1984 года в СССР. Я понимаю, что больших мастеров не воспитаю. Футболистами вообще, скажу вам, не становятся, ими рождаются. Нужно, чтобы Бог мимо тебя прошел, погладил по головке и сказал: «Ты будешь футболистом». Тогда — да. Ну, труд, конечно, никто не отменял. Но в хорошую команду все равно попасть трудно. Там все места заняты.
— Что же вами движет?
— Я свою задачу вижу в том, чтобы забрать детей с улицы. Пусть пацан не станет футболистом, но будет расти в коллективе, станет нормальным человеком.
Ветераны «Зенита» Сергей Дмитриев (слева) и Андрей Мананников с известным актером Иваном Краско (в центре)
— Самый яркий момент был в вашей вратарской карьере?
— Как-то играл «Ротор» с «Нижним Новгородом», я пропустил между ушей мяч, летевший с 40 метров. Проиграли 2:3. Мне еще говорили, что специально пропустил. Я на это не реагировал. Но гол запомнил.
— Я думал, вы что-то хорошее вспомните.
— Не-е, хороших моментов у меня было в каждой игре по десять штук. Такое не запоминается. А вот плохое — да.