12 февраля 1994 года взгляды всего мира были прикованы к норвежскому Лиллехаммеру — маленькому городку, где в этот день проходило открытие зимних Олимпийских игр. Пока олимпийский огонь спускался с трамплина, а разнообразные танцоры — ведьмы, упыри, ангелы, пастухи — выплясывали на снегу, двое мужчин проникли в Национальную галерею Осло.
Приставив лестницу к стене, они поднялись наверх, разбили окно и направились прямо к цели — картине «Крик» художника-экспрессиониста Эдварда Мунка. Срезав картину со стены, грабители вылезли обратно на улицу и скрылись на автомобиле, оставив в зале галереи записку: «Тысяча благодарностей за плохую охрану».
Двадцатью годами ранее, в 1974-м, на экраны вышел фильм «Крестный отец 2» — продолжение гангстерской саги Марио Пьюзо и Фрэнсиса Форда Копполы. Жизнь итальянской мафиозной семьи произвела неизгладимое впечатление на Пола Энгера — норвежского юношу, занимавшегося в академии «Волеренги». Он был настолько одержим семьей Корлеоне, что в возрасте 15 лет вместе с другом полетел в Нью-Йорк — посмотреть на места, где Марлон Брандо, Аль Пачино и Роберт Де Ниро играли гангстеров.
Аль Пачино, «Крестный отец»
Товарищи Энгера по «Волеренге» между тем гадали: откуда у 15-летнего подростка деньги на путешествие в США?
По странному стечению обстоятельств у Пола, выросшего в одном из беднейших районов Осло, никогда не было недостатка в деньгах. Одно время молодой футболист пригонял на тренировки на дорогущем Porsche. «В городе был только один Porsche — мой, — любил хвастаться Энгер. — А по воскресеньям люди из богатой части Осло приезжали в мой район, чтобы посмотреть, как я мою машину».
Еще Пол завел привычку выбрасывать свой спортивный костюм после тренировок. В то время как его товарищи бережно упаковывали одежду, чтобы постирать ее дома, Энгер говорил, что просто купит себе новую.
«Помню, как однажды он приехал на BMW 735i, — рассказывает бывший игрок «Волеренги» Видар Давидсен. — У нас не было никаких сомнений: он любил воровать дорогие машины. Ему было всего 18 лет, мы понимали, что он не мог купить такую машину. Мы сказали ему: «Если ты украдешь что-нибудь из раздевалки, тебе конец». Но, честно говоря, у нас он ничего не крал. Он не был возмутителем спокойствия в команде, вовсе нет».
В 1988 году Пол попал в поле зрения полиции. Блюстители порядка наведались к нему домой и во время обыска обнаружили на стене «Любовь и боль» — знаменитое полотно Эдварда Мунка, один из его подлинных шедевров. Изображение рыжеволосой женщины, обнимающей подавленного на вид мужчину, преспокойно висело в комнате Энгера. За несколько месяцев до этого «Любовь и боль» (другое название полотна — «Вампир») была похищена из музея Мунка.
«Любовь и боль», Эдвард Мунк
После того как картину вернули в музей, Энгера приговорили к четырем годам тюрьмы.
«Пол всегда был мечтателем, — рассуждает один из его бывших товарищей. — Не думаю, что он хотел прославиться лично. Может, он просто хотел показать миру, насколько легко разбить окно и вынести известную картину».
###
Когда из Национальной галереи пропал «Крик», норвежская полиция запаниковала. Перспектива навсегда лишиться самой знаменитой версии самой знаменитой картины мира напугала даже толстокожих констеблей. Норвежцы обратились за помощью к англичанам, и в Осло выехал Чарльз Хилл — сыщик из Скотленд-Ярда, специализирующийся на предметах искусства и антиквариате.
Не дожидаясь приезда Хилла, группа норвежских активистов, выступающих против абортов, пообещала вернуть «Крик» в целости и сохранности — при условии, что по телевидению покажут их пропагандистский ролик. Никакой картины у активистов, естественно, при себе не было.
Британский мистер Моркоу разработал план: надел очки, отрастил бороду и прибыл в Осло под видом «изворотливого торговца произведениями искусства со среднеатлантическим акцентом». Для пущей убедительности в ход пошли кремовый блейзер, жилетка с цветочным принтом и галстук-бабочка, дополнившие портрет галантного педанта, делающего деньги на перепродаже живописи.
В это же время Энгер (полагаю, вы уже догадались, что в галерею за «Криком» пробрался именно он) оставил недвусмысленное послание в газете Dagbladet. Экс-игрок «Волеренги» выкупил место для небольшой заметки, в которой поделился с читателями радостной новостью. Текст был написан якобы от лица довольного папаши, который хвастался, что его сын появился на свет 'med et Skrik! ' — «с Криком!»
«Крик», Эдвард Мунк
Дерзкого преступника решили ловить на живца: Хилл при помощи своего «представителя», а на самом деле еще одного агента Скотленд-Ярда, установил контакты с рядом посредников. Последние утверждали, что украденный шедевр продается на черном рынке и что они знают, как выйти на продавцов. Почувствовав, что рыба заглотила наживку, Хилл предложил за полотно 500 тысяч фунтов стерлингов.
«Воры, которые крадут произведения искусства, заражаются одной и той же болезнью, — рассказывал сыщик. — Этих людей одолевает безумие. Они могут даже не любить искусство — зато они наверняка относятся к картинам как к трофеям».
В конце концов, после трех месяцев мытарств — работы под прикрытием и общения с посредниками, — Хилл вышел на самих подозреваемых. Его привели в загородное шале, где под ковром был спрятан небольшой люк. Он вел в подвал, где покоилась исчезнувшая картина — изображение кричащей в отчаянии человеческой фигуры на фоне кроваво-красного неба.
Позже выяснится, что Энгер действовал в связке с Твейтагьенгеном — преступной группировкой, которая знала, что под нее копают копы. Банда хотела, чтобы полиция отвлеклась на что-нибудь другое, и посодействовала краже картины. План сработал на пять с плюсом: пока констебли кричали от ужаса, Твейтагьенген совершила несколько успешных налетов на банки.
За повторную кражу Мунка Энгера приговорили к шести с половиной годам тюрьмы. Во время одной из экскурсий, на которые водят норвежских арестантов, Полу удалось сбежать. Через 12 дней его поймали — в белокуром парике и солнцезащитных очках, пытающимся купить билет до Копенгагена.
За решеткой Энгер сам начал писать картины. В его абстрактной живописи угадывается влияние Мунка.
Penger — подпись Энгера — на норвежском означает «Деньги»
«В Норвегии его навсегда запомнили тем самым парнем, который украл «Крик», — говорит Видар Давидсен. — Люди видят в нем преступника, а не футболиста. Но те, кто помнят его по «Волеренге», знают, что он был многообещающим игроком. У него было чутье бомбардира. Он мог далеко пойти. У него был талант, но не было должного отношения к делу».
«Я не жалею о том, что сделал, — говорит сам Энгер. — Я вошел в историю, это круто. О таком обычно снимают фильмы. Но это был не фильм — это была реальная жизнь».
Ему действительно не о чем жалеть — за свою карьеру он забил как минимум один невероятный скример.
Основной источник, который использовался при создании поста: материал сайта The Athletic