Норвежский защитник «Урала», а в прошлом игрок «Краснодара» Стефан Страндберг рассказал о том, как его подкосила тяжелая болезнь и последующая смерть брата.
«В «Краснодаре» я был счастлив. Через пару месяцев все изменилось.
Я регулярно играл, как вдруг после матча с «Анжи» в октябре 2015 года мне позвонил брат Даниэль: «Случилось худшее из того, что могло случиться. У нашего брата Кенни обнаружили рак крови». Той же ночью я полетел в Норвегию, оставался там какое-то время, пропустил матч с «Крыльями» — не мог находиться на другом конце света, когда Кенни в больнице и борется за жизнь.
Я много думал о разрыве контракта с «Краснодаром», чтобы вернуться в Норвегию, но Кенни не позволил: он любил футбол так же, как и я, и сказал: «Ты должен остаться». Мы часто обсуждали мои матчи, Кенни всегда был честен: если я проводил плохой матч, он прямо и в лицо говорил мне об этом.
Он сам играл и был очень талантливым футболистом, тренировался в академии «Челси» и в 17 лет вернулся в Норвегию для подписания контракта с одним из лидеров чемпионата — но на последней тренировке сломал лодыжку. Выздоровел, только вернулся — как снова получил перелом в том же месте. Кенни рано завязал с футболом, ушел в бизнес.
Конечно, мне было трудно играть, зная, что у Кенни мизерные шансы на выживание. Бывают не слишком серьезные формы рака, когда люди лечатся дома, но брат все время оставался в больнице.
Я вернулся в Краснодар — клуб понимал мою ситуацию, но, естественно, не был рад тому, что я пропустил много матчей. Я должен был отрабатывать контракт, иногда летал домой, но, к счастью, играл за сборную Норвегии, где мне давали несколько полноценных дней на встречу с братом, приезжал к нему между тренировками.
После года в «Краснодаре» ушел в аренду в «Ганновер», оттуда без пересадок летал домой и раз в неделю навещал Кенни. Мы же всегда были вместе. Как только я научился ходить, братья везде брали меня с собой, с детства мы росли лучшими друзьями.
Диагноз поставили в октябре 2015 года. Иногда брату становилось лучше, на время он возвращался из больницы домой. 10 января 2018-го Кенни не стало. Каждый год в этот день мы всей семьей ездим на кладбище, зажигаем много свечей.
После смерти брата сборная Норвегии приглашала ко мне психолога из Олимпийского центра, одного из лучших в стране, но я не был готов обсуждать брата с кем-то еще. Был полностью подавлен, только прошлым летом согласился на психолога: руководство сборной, видя мое состояние, сказало, что у меня нет выбора, и я именно должен обсудить ситуацию с профессионалом. Этот парень работает уже 20 лет и здорово мне помог.
Была ли у меня депрессия? Если это значит, что я грустил и скучал по брату, то да, у меня была депрессия. В то время меня также преследовали травмы, я перенес много операций на ахилле и не мог играть за «Краснодар». Этот жизненный период научил меня, что никогда нельзя осуждать людей. Маленькая проблема для тебя может обернуться большой бедой для другого. Каждый из окружающих тебя людей может страдать, но не показывать этого», — цитирует Страндберга «Чемпионат».
Самые быстрые новости — в телеграм-канале Срочный спорт