Главный тренер ЦСКА Виктор Гончаренко в интервью комментатору и блогеру Нобелю Арустамяну рассказал о своем отъезде в Белоруссию после разгромного поражения со счетом 0:4 от «Зенита» в июне этого года.
— Вы — главный тренер, лидер. И вдруг вы уезжаете, у вас следующий тур через неделю. И что, как быть?
— Мой детский тренер когда-то очень хорошую фразу сказал, что горячее говно очень быстро остывает. Это тот случай, когда можно ее применить. Да, на самом деле так было. Самое главное, чтобы это не была оценка сиюминутного результата, поражения. На мой взгляд, перестали расти те футболисты, которые под моим началом. Тогда надо делать какой-то вывод. Может быть, им нужен какой-то новый толчок. Или же какие-то новые идеи для того, чтобы они выросли. Может быть, это позволило мне поменять схему и прийти с новым идеями для того, чтобы все стало лучше.
— Вы сели в машину, поехали в Минск.
— Что было изначально запланировано!
— Вы сели в машину и поехали в Минск. Что происходит дальше? Тренера нет. Как происходило ваше общение с Романом Бабаевым в эти дни?
— С Бабаевым сразу после игры мы пообщались. Говорю: я принимаю любое решение. Привожу свои доводы, почему я так сделал. Вы принимаете решение. На что после моего возвращения с Романом Юрьевичем (Бабаевым) и Евгением Ленноровичем (Гинером) мне очень сильно досталось, покритиковали меня страшно. И сказали, что ты остыл, как то говно, о котором сказал. Иди работай. За что я им, конечно, благодарен.
— Когда вы были в Минске, вам звонил Бабаев, говорил возвращаться?
— Конечно, мы с Бабаевым обсудили то, что не надо заниматься ерундой, надо отдохнуть какое-то время и приезжать.
— Вы понимаете, что это уникальный случай? Я просто не представляю, какой клуб дал бы возможность тренеру, который уже по сути объявил команде, что уходит, остыть, уехав из команды, и сделать так, чтобы он вернулся. Это невозможно ни в одной команде в России.
— Наверное, да. Таких случаев вообще нет. По крайней мере, это было честно, это было без закулисной возни с моей стороны и со стороны клуба. Может быть, что-то назревало, что рано вылилось наружу. Естественно, организм потом стал более здоровым.
— Как команда вас встретила?
— Настороженно, как и должна встречать. Надо понимать, что есть работа клуба, который промониторил ситуацию со всех сторон. Не только с моей стороны, но и со стороны футболистов — как они будут относиться к тренеру. Самое важное, что мои слова не были против команды. Что не было оскорбительных слов в адрес какого-то футболиста или клуба. Это была искренняя оценка, что у меня что-то не идет и вам нужно что-то новое.
— Вы принимаете версию, что вас официально не убрали, потому что не было замены?
— Вполне принимаю. Почему нет? И это абсолютно правильно. Потому что есть большой клуб, который не может долго быть без капитана. Для всех больших клубов иметь на карандаше замену тренера тоже абсолютно правильно. Был еще один эпизод, когда мы с Гинером и Бабаевым разговаривали. Если что-то идет не так, вы мне скажите, я готов во благо команды уйти. Если у меня что-то не получается, вы вправе принять какое-то решение.
— Их ответ?
— Нет.
— Мы в тебя верим, оставайся, иди работай?
— Да.
— А когда вы уехали и вернулись, не думали о реакции общественности и болельщиков? Мол, скажут, бросил команду, уехал, сейчас вернулся.
— Если так думать, тогда вообще очень сложно быть тренером. Тогда надо думать над реакцией после каждой неудачной игры. С возрастом ты понимаешь, что на меня не оказывает давления вообще никто, результат или качество игры. Все, что важно, — это оценка состояния команды, это разговор с тренерским штабом и футболистами. Если будет влиять на тебя внешняя оценка, тогда вообще сложно быть тренером такого большого клуба как ЦСКА.
