Евгений Гинер дал первое большое интервью после продажи акций: бюджет ЦСКА, Влашич и «Зенит», разговор с Чаловым

Денис Целых

Поделиться

Комментарии

В апреле 2020 года государственная корпорация развития ВЭБ.РФ закрыла сделку по приобретению 77,63% акций АО ПФК ЦСКА в рамках конвертации долга клуба. Президент клуба Евгений Гинер до сих пор ни разу в деталях не комментировал эту историю. В эксклюзивном интервью Sport24, которое состоялось на этой неделе, босс красно-синих подробно остановился на ней. А также рассказал:

• Какой бюджет у ЦСКА;
• Что его радует в нынешней команде;
• Почему он не готов отпускать Влашича в «Зенит»;
• О чем он разговаривал с Чаловым в своем кабинете и почему такие беседы — теперь редкость;
• Как он реагировал, когда Виктор Гончаренко психанул и уехал в Беларусь;
• Почему он радовался, когда Дзагоев не пожал руку Слуцкому;
• Какой стратегии в ближайшее время будет придерживаться клуб.

— Последний трофей ЦСКА взял два с небольшим года назад — Суперкубок России. Для какой-то команды — не срок. Но прежний ЦСКА каждый год что-то выигрывал.

— Думаю, люди видят, что у клуба началась новая эра. У нас едва ли не самая молодая команда в Европе. Понятно, что ребятам нужно время. Последние пару лет мы перестраиваемся. Да, хотелось бы как в сказке — по щучьему велению: только 19-летние ребята начали вместе играть — и сразу: чемпионы. Но в жизни так не бывает.

— Перестройка с явным акцентом на молодежь — шаг назад ради двух вперед?

— Почему? Это сразу шаг вперед. Увы, я не могу омолодить братьев Березуцких, Игнашевича, Вагнера, вернуть 2005 год. Надо двигаться дальше с новым составом. Мы не идем назад — мы просто обновились.

Костяк предыдущей команды формировался в период с 2001-го по 2003-й годы. Многие ребята отыграли вместе по 15 лет. Понятно, что теперь должна быть следующая страница истории. Я рад, что за эти годы мы сумели сделать академию, и большинство молодых ребят — наши воспитанники. Но им нужен какой-то срок, чтобы повзрослеть, возмужать.

— Насколько вы оптимистичны относительно ЦСКА прямо сейчас? Удивитесь ли, допустим, если команда станет чемпионом по итогам этого сезона?

— Нет, меня такие вещи не удивляют никогда. Мы уже неоднократно становились чемпионами…

— В других реалиях, с сыгранной командой…

— Сейчас она у нас тоже сыгранная. Мы потратили на это год, и сегодня потихоньку начинают появляться плоды. Мы играем иначе. Радует, что от футбола нынешнего ЦСКА можно получать удовольствие. Забить шальной гол, а потом встать сзади и отбиваться — не наш подход. Команда играет, бежит вперед, мне приятно видеть радостные лица молодых ребят. Не всегда получается побеждать, но это футбол.

— В общем, у вас сейчас сдержанный оптимизм.

— У меня всегда оптимизм. Я не пессимист по натуре. Бабушка мне говорила: «Женя, для того, чтобы понимать, правильно ты делаешь или неправильно, проживи вторую жизнь и сделай по-другому». Но вторую жизнь мне никто не подарит. Я считаю, что глобально мы все делаем правильно. А если видим ошибки — исправляем их.

— Какие ошибки видите вы?

— Я не тренер и не серьезный специалист в футболе. Я болельщик. Если я начну рассказывать, где неправильно сыграли Федя Чалов или Ваня Обляков — мне надо будет садиться на тренерскую скамейку и менять Виктора Михайловича (Гончаренко. — Sport24). И как Олег Романцев в 1990-е — быть одновременно президентом клуба, генеральным менеджером, главным тренером и еще селекционером.

— 20 лет у руля клуба — и статус просто болельщика?

— Я действительно не считаю себя специалистом в футболе — в том смысле, о котором вы говорите. Я специалист в руководстве. В чем разница — руководить металлургическим заводом или футбольным клубом? Ее нет! Собери правильный коллектив, найди людям работу — а тебя самого работа всегда найдет.

— ЦСКА уже 5 месяцев живет в новой схеме управления. Вам комфортно в такой системе координат?

— Я считаю, глобально у нас ничего не изменилось.

— Как минимум, появился Совет директоров в его нынешнем виде.

— Отлично! Я просто счастлив, что у нас теперь он есть.

— Даже так?

— Это же здорово, когда существует несколько мнений. Не люблю подхода: одно мнение мое, а другое ошибочное. Тогда ты реально можешь наделать много ошибок. А когда ситуация обсуждается коллегиально — все по-другому. Ты слышишь альтернативное мнение и задумываешься: прав ты или нет? Я давно хотел видеть Совет директоров в ЦСКА. Очень благодарен ВЭБу и лично Максиму Станиславовичу Орешкину, который согласился его возглавить. Более того, помимо него я хочу создать еще и Попечительский совет. Чем больше мнений, тем более детально прорабатываются все вопросы. Люди дискутируют, каждый слышит другого — и это прекрасно. Главное, чтобы это был единый коллектив, а не лебедь, рак и щука. У нас он именно единый. Люди не меньше меня ценят этот клуб и рады что-то для него делать.

— Как часто вы собираетесь?

— Сейчас — пандемия, поэтому мы больше общаемся в режиме он-лайн, по телефону. Конечно, Совет директоров не голосует, брать нам Эджуке или нет — хотя мы рассказываем коллегам о наших планах. Но тратить нам на трансферы условные 100 рублей или нет — это уже он должен решать.

— Решение расстаться с акциями было тяжелым для вас?

— Абсолютно нет. Наоборот, я благодарен ВЭБу и Игорю Ивановичу Шувалову, которые помогли нам в тяжелый момент. Сегодня у нас есть конкретная сумма — стоимости этих акций. Теперь мы не платим проценты кредита, как это было раньше. А будем оплачивать «тело» и потихонечку выкупать акции. Когда мы выкупим какую-то часть этих акций, надеюсь, что ВЭБ все равно останется нашим партнером. Иметь рядом такого партнера и людей, которые так тебе помогают — здорово.

— То есть, возможна ситуация, при которой через какое-то время вы снова станете главным акционером ЦСКА?

— А разве важно быть главным акционером? Я не вижу здесь прямо-таки принципиального момента. Представим ситуацию: собрались 4 человека и каждый из них имеет по 25 процентов. Кто-то из них будет недоволен тем, что он не главный?

— Контрольный пакет — не важен?

— А в чем принцип контрольного пакета? Вот смотрите: есть масса компаний, проводящих IPO (первичное публичное размещение акций. — Sport24), в которых процессами может руководить человек, обладающий, скажем, 12 процентами акций. У кого-то — 3 процента, у кого-то — 5, и этих акционеров — тысяча. Для меня так вопрос не стоит: или я главный, или ухожу. У нас единый коллектив, мы грамотно движемся вперед все вместе, мы партнеры, мы слышим друг друга. Это главное. При этом подчеркну, что ВЭБ на спортивную часть никаких денег не дает. Мы не собираемся становиться госпредприятием. ЦСКА как был частным клубом, так и останется им. Государевы деньги тратить на футбол неправильно. Это было и остается моей позицией.

— 77,63% процента акций ЦСКА сейчас у ВЭБа. Остальные — ваши?

— Да. Но я надеюсь, что у нас появятся и новые партнеры. Со временем. И это будут не корпорации, а частные лица.

— Вы долго обдумывали решение расстаться с акциями? О том, что Гинер продает клуб…

— …говорят с 2004-го года. И о том, что у Гинера нет денег — тоже. Когда идут такие разговоры, я хочу спросить журналистов, которые об этом пишут: вы вообще знаете, что такое финансовый фэйр-плей? Если да, скажите мне, какая вообще разница — есть у Гинера деньги или Гинер — банкрот? Да хоть я был бы самым богатым человеком в мире — что это меняет? Гинер не имеет права давать бессчетные деньги на клуб, и никакой хозяин клуба не имеет. Иначе о Европе придется забыть.

И еще — надо определиться: мы в футбол играем и стараемся стать чемпионами, или у нас соревнование, кто больше купит и дороже заплатит? Я, например, не смотрю за тем, кого покупают другие клубы. И цены, которые они платят, тоже меня не интересуют. Но я не вижу смысла приглашать Месси в чемпионат России. Это не его уровень. Давайте сначала поднимем чемпионат России, сделаем его на уровне хотя бы Испании. И уже после этого будет смысл приглашать таких звезд. Но в нынешних реалиях звать такого футболиста и ради него сажать на скамейку наших воспитанников — это не про меня. Для чего мы тогда содержим академию, радуемся, когда она дает столько качественных футболистов? Если мы воспитали — значит, играть должен наш.

— Как долго зрело решение расстаться с акциями?

— Да нисколько не зрело. Мне предложили — я согласился. Я понимал: либо постоянно выплачивать проценты — 20-25 миллионов в год — не позволяя себе никаких трансферов, ничего лишнего, либо платить те же деньги — но за «тело» кредита и акции. Это же простейшие вещи. Поймите, Игорь Иванович вместе с ВЭБом сделали большое дело! Чтобы ЦСКА дальше развивался, а не потел. Поклон тем людям, которые пошли на это. И это все официально. Вы же понимаете, что такие вопросы решаются в том числе на уровне Правительства РФ. Но это правильно — ведь мы возвращаем деньги. Мы ничего не украли, а построили стадион — прекрасный, как мне кажется. И клуб обязательно вернет все эти деньги — это даже не обсуждается. Есть финансовая модель, как именно это будет сделано. В таких условиях любому частному инвестору, который любит футбол, будет гораздо приятнее «зайти» в клуб. Когда он видит не сплошные расходы на кредит, а нормальную жизнедеятельность клуба.

— В одном из разговоров со СМИ Шувалов признался, что болеет за ЦСКА.

— Да, Игорь Иванович — цээсковец. Он близкий мне человек, друг.

— До сделки с ВЭБом у вас были варианты расстаться с акциями? Писали, что ЦСКА может купить сын Романа Абрамовича. Еще одним потенциальным покупателем называли «Роснефть». За этим хоть что-нибудь стояло?

— Ничего. Роман Аркадьевич — тоже близкий мне человек. Я очень его уважаю. Но о том, что его сын «зайдет» в ЦСКА, мы даже никогда не говорили. И с Игорем Ивановичем (Сечиным. — Sport24) — тоже. Игорь Иванович любит хоккей, они сделали прекрасную команду. Но у нас никогда в жизни не было разговора на тему покупки акций футбольного клуба.

Мне вообще забавляет, когда всё это пишут, прикрываясь словом «источник». А почему бы не спросить у нас? Допустим, у Романа Юрьевича (Бабаева. — Sport24), не у меня. Это я редко даю интервью. Стараюсь не делать этого, потому что я иногда бываю резким. Ну так спросите у Романа Юрьевича, и он бы ответил честно — что тут скрывать? Бред какой-то. Если кто-то захотел зайти в качестве партнера — добро пожаловать! Это только плюс клубу, а не минус.

— Стадион ЦСКА сейчас — собственность ВЭБа?

— Нет. Он собственность футбольного клуба ЦСКА. А ВЭБ владеет футбольным клубом ЦСКА на 77,63%.

— То есть комментарий Сергея Иванова не совсем верен? Он сказал в одном из недавних интервью про ВЭБ следующее: «Они просто выкупили стадион, который стал их собственностью».

— Допускаю, что журналист не совсем верно передал его слова. Стадион остается собственностью футбольного клуба ЦСКА, где на сегодняшний день есть два партнера — ВЭБ и я.

— Два года назад вы сказали, что бюджет ПФК ЦСКА остается на уровне прежних цифр — 65 миллионов евро в год. Сейчас он не вырос?

— Чуть-чуть подрос. До 70 с чем-то миллионов. Хотя мне проще говорить в рублях. Сейчас бюджет клуба — пять-пять с половиной миллиардов рублей. У нас появилась возможность тратить деньги, которые мы зарабатываем, не на проценты, а на клуб. Поэтому бюджет чуть-чуть увеличился.

— У ЦСКА в это трансферное окно появилось сразу несколько новичков.

— Да, мы укрепляемся. Не только привели в команду 6-7 своих воспитанников или игроков с российского рынка, но и ищем кадры вне его. Если мы хотим зарабатывать как клуб, нам надо стремиться вновь попадать в Лигу чемпионов, где платятся большие деньги. Да и от ТВ-контракта лидеры получают больше.

— Этим летом было много разговоров об интересе «Зенита» к Влашичу. Для вас принципиально, чтобы лидер ЦСКА не оказался в другом российском топ-клубе?

— Во-первых, это неправильно. Нельзя самому играть против себя. Во-вторых, я тоже об этом много слышал, но лично ко мне руководство «Зенита» по поводу перехода Влашича не обращалось ни разу. Может, они тоже думали — да, нет? А, может, разговаривали с самим Влашичем, и он сказал, что не пойдет туда. На уровне бесед — все возможно. Может, обращались к Роману Юрьевичу — не знаю. Или еще к кому-то. Но не ко мне.

— Называлась даже конкретная сумма — 25 миллионов евро.

— Это опять вопрос к «источнику». Мы нормально общаемся с генеральным директором «Зенита» Медведевым, разговариваем на разные темы, у нас прекрасные отношения. Но на тему Влашича он мне не звонил.

— А по Марио Фернандесу в свое время интерес у «Зенита» был?

— Да. Вот на эту тему Медведев мне звонил. Но тогда и сам Марио не хотел уходить, и мы не хотели его отпускать.

— Тот случай, когда нельзя отпускать ни за какие деньги?

— Да причем тут деньги? Неужели все в нашей жизни упирается в деньги? «Зенит» сам себе находит хороших футболистов, мы тоже сами находим. Зачем искать их у нас? Или нам у них?

— Когда-то у ЦСКА с «Зенитом» был «пакт о ненападении» — чтобы не переманивать игроков друг у друга. Понятно, это было при другом менеджменте.

— А это не играет роли. Не так важно, какой там менеджмент. Хозяин «Зенита» — «Газпром». Я очень тепло отношусь к Алексею Борисовичу (Миллеру. — Sport24). Мне нравится то, что он делает с этой футбольной командой — как он живет и болеет ей. У нас не может быть вражды или подковерных игр. Но тогда мы в принципе говорили о молодых игроках. И с тех пор ни они не украли у нас ни одного футболиста, ни мы у них в Питере, в том числе в «Смене».

— А история с Круговым, который мог оказаться в ЦСКА, но перешел в «Зенит», вас не задела?

— Это его выбор. В конце концов, он воспитанник «Зенита». Мы, допустим, другим игроком интересовались, а он перешел в «Спартак». Ну и что? Значит, ему больше по сердцу «Спартак».

— Допускаете, что Марио Фернандес закончит карьеру в ЦСКА?

— Думаю, что да. Марио не просто так получил российское гражданство. Он, может, и дальше будет жить в России. Ему здесь нравится. Он получает удовольствие от жизни в Москве.

— А что думаете по Влашичу? У вас нет ощущения, что он тут не очень надолго — в отличие от того же Марио, который прикипел к ЦСКА?

— Мы начинали разговор с того, что российский чемпионат не самый сильный в Европе. Если завтра Марио позовут «Барселона», «Ман Сити», или «Бавария», и он поймет, что может выиграть Лигу чемпионов — думаете, он не захочет уйти? Они же спортсмены. Что значит «прикипел», когда на кону такое? Прикипел — это когда к нам после карьеры приезжают и Красич, и Олич, когда мы тепло общаемся с Мусой. Но тут — спорт. Вот пример — за Федю Чалова давали прекрасные деньги. Но кто — «Кристал Пэлас»! И зачем ему туда идти? Вылетать из Премьер-лиги в Чемпионшип? Позови Федю гранды АПЛ, причем за другие деньги — вообще без вопросов бы отпустили!

— За другие = за меньшие?

— Да, за меньшие. Мы думаем о самом Феде, но еще и о клубе, его лице. Одно дело — когда футболист уходит в «Кристал Пэлас», и другое — в «Манчестер Юнайтед». Это большая разница.

— В итоге Чалов остался в ЦСКА. И стал гораздо реже забивать. Вы одно с другим не связываете?

— Не связываю. Он сильный футболист, еще свое забьет и будет лидером сборной России. Вы просто вспомните, с кем он играл в тот год, когда регулярно забивал. И как команда играла на него. Сейчас, как я понимаю, команда не играет именно на Федю. В этом тоже может быть причина. Но Федя — прекрасный футболист. Он обязательно вырастет и пойдет далеко.

— В вашем кабинете футболисты ЦСКА бывают?

— Почти нет. Случается, я на базу заеду. А чего мне к ним лезть? У них должен быть приоритет тренера, а не мой.

— При старом костяке было по-другому? Игнашевич рассказывал, как приходил к вам советоваться.

— Мы общались по поводу бизнеса. И с ним, и с другими. Были вопросы — ребята приходили, я помогал, чем мог. Что касается спортивной части — где я и где тренер? С ними часто Роман Юрьевич общается. Наверное, у нас немного разные интересы. Все-таки ребята совсем молодые. Раньше и я был моложе, поэтому, возможно, и ребята были ближе ко мне. Я и сегодня не считаю себя стариком, но, наверное, им со мной все же не так интересно. Хотя вот Тикнизян у меня тут был, Федя Чалов тоже.

— «В команде должен быть хотя бы один армянин», — сказали вы Тикнизяну. А почему именно армянин, а не молдаванин, или, скажем, узбек?

— Моя бабушка — армянка. Мама тоже. Поэтому тут личное. Мне действительно хочется, чтобы человек с армянскими корнями играл в ЦСКА.

— А с Чаловым о чем говорили?

— Я вызывал его именно в тот момент, когда его хотел купить «Кристал Пэлас». Мне важно было понять, что думает сам Федя. Чтобы мне потом не задавали вопросы: а не из-за того ли он перестал забивать, что мы его в «Кристал Пэлас» не отпустили? «Кристал Пэлас» — это же приблизительно «Реал Мадрид»? (улыбается) И Федя, кстати, был со мной согласен. Еще я считал, что нужно хотя бы немного выучить английский, на базовом уровне, чтобы ехать туда. Говорил и о том, что не стоит уходить в «Кристал Пэлас», чтобы потом закончить с футболом. Ему было важно посоветоваться со мной. Хоть Федя и подписался с каким-то агентом, и он, и его семья говорят: «Агент у нас один — это вы». Поэтому Федя и пришел ко мне. Он знает, что я ему дам совет как отец.

— В ЦСКА долгие годы есть надежный Акинфеев. Не тревожит, что за ним пустота? Ведь Игорь рано или поздно закончит.

— Нет. Если вы внимательно следите за футбольным клубом «Урал», то увидите, какой довольно-таки сильный вратарь у них в воротах. Хотя Игорю я желаю максимального спортивного долголетия. Как и всем ребятам.

— ЦСКА очень плавно вырулил в ситуации с Гончаренко — когда тот после крупного поражения от «Зенита» рванул в Беларусь. Тренер вернулся, революции не случилось. Такое, кажется, возможно только в ЦСКА. Это же был сложный кейс?

— Да чего там сложного? Ну отъехал человек — а потом приехал. И что дальше? Вот я человек эмоциональный. И меня тоже может переклинить — скажу что-то резкое или поведу себя как-то не так. Гончаренко больше переживает все в себе. Решил отдохнуть пару дней — что тут такого? Другое дело, если бы я сказал ему, что он уволен. Или он мне — что увольняется. Все понятно: проиграли, переживал. Еще Валерий Георгиевич (Газзаев. — Sport24) часто повторял: «У победы 100 отцов, поражение — сирота». В поражении всегда виноват тренер. И он сам винил прежде всего себя: что-то не так сделал, не так подготовил команду. Хотя я считаю, что виноваты все. Нет, у нас не было тяжелого кейса. И душещипательных разговоров — тоже.

— Вы лично с ним тогда не общались?

— Нет. Ну психанул человек. Надо было дать время, чтобы он сам в себе разобрался. Зачем ему звонить? Рассказывать, что у него контракт, и он обязан вернуться?

Я не считаю его отъезд непрофессиональным поступком. Помните, был случай, когда ЦСКА тренировал Слуцкий? Он поменял Дзагоева в одном из матчей, и Алан огрызнулся на него. Они не пожали друг другу руки. И все начали расписывать: в ЦСКА скандал и все такое. Какой скандал? О чем вы вообще говорите?

— Дзагоева тогда оштрафовали.

— Это другое. У нас есть контракты, и выполнять их обязаны как мы, клуб, так и они, игроки. Но если бы тогда Дзагоев пошел к Леониду Викторовичу, обнял его и сказал: «Огромное тебе спасибо, так не хотел сегодня играть 90 минут!» — вот тогда бы я расстался и с одним, и со вторым. А если человек недоволен тем, что его поменяли — это же счастье! Значит, у него в голове сидит, что он должен играть, помогать ЦСКА, забивать! Да я был счастлив тогда, что это произошло! Люди живут эмоциями, футболом. Это потрясающе!

— По факту ЦСКА из-за отъезда Гончаренко остался на матч с «Динамо» без главного тренера.

— У нас большой тренерский штаб. Вот у меня вопрос. Во вторник «Краснодар» играл с «Ренном» в Лиге чемпионов. На матче из-за болезни не смог присутствовать Мусаев. Он что, подставил «Краснодар»? Мог бы следить за собой, теплее одеваться, так? Тогда можно сказать, что и Марио нас подвел, заболев. Жора Щенников — тем, что получил травму. Если бы этого всего не происходило — нам бы хватило 11 футболистов и одного тренера. Зачем мне платить пяти тренерам?

— Не поверю, что в эти два дня вы не переживали, вернется Гончаренко или не нет?

— Да у меня даже минуты сомнения не было! Наоборот, я в ладоши хлопал — из-за того, что человек психанул на себя и делает какие-то выводы. Вот если бы он просто махнул рукой — ну и ладно, проиграли и проиграли — вот тогда бы у меня закрались тревожные мысли.

— ЦСКА давно так не проигрывал, как тогда «Зениту». Когда вы сидите в ВИП-ложе рядом с людьми вашего статуса — в такие моменты хочется провалиться сквозь землю?

— Мне хотелось провалиться сквозь землю, когда мы проиграли 1:5 «Лудогорцу». «Зенит»? Ну так вышло. Это топ-команда чемпионата России. Это был их день, а у нас ничего не получалось. Бывает. В следующий раз мы «Зенит» обыграем. И что — теперь другим проваливаться сквозь землю? Хотя после матча ты в любом случае переживаешь, не можешь заснуть. Выиграл — ты на эмоциях, проиграл — тоже.

— Мы видим, по какой модели сейчас развивается «Зенит» — скупает лучших. Когда-то так действовал и ЦСКА — в 2002-м. Вы допускаете, что когда-то вернетесь к этой модели?

— Я тогда строил команду по сути с нуля. Да, помню, Сергей Керменович Такоев (бывший президент «Алании». — Sport24) в тот момент сказал, что я оставил позади себя выжженную землю. Но, если не ошибаюсь, я тогда потратил на всех игроков или 7, или 8 миллионов долларов. Да, у нас были потом отдельные крупные покупки. На того же Марио мы потратили больше 10 миллионов евро. Но это скорее — исключение. Наш принцип остается прежним — покупать молодых, перспективных футболистов и развивать их.

Пусть «Зенит» поступает так, как считает нужным. Халк очень много принес этой команде. Но мы не покупаем таких как Халк и как Малком. Я даже не понимаю, как футболист из «Барселоны» или «Реала» может перейти в ЦСКА? Что он тут забыл?

— Хорошо. Каким вы видите ЦСКА через пять лет?

— Я так далеко не заглядываю. Я хоть и из Советского Союза, но пятилетками не меряю. Предпочитаю не думать, какая температура будет в ноябре — плюсовая или минусовая, а смотреть хотя бы предварительный прогноз. Зачем мне загадывать на пять лет вперед? Я не знаю, что будет с миром. И не люблю сослагательное наклонение. Поэтому в жизни я никогда ничего не загадывал. Я не живу одним днем, но в то же время и не планирую ничего на годы вперед. Не вижу в этом смысла.

Скачать приложение Sport24 для iOS

Скачать приложение Sport24 для Android