«Пил пиво с Черчесовым и узнавал, как он тут работал». Тренер вратарей «Спартака» о силе Тедеско и спаде Акинфеева

Артем Калинин

Поделиться

Комментарии

38-летний Макс Урванчки перешел в «Спартак» из второй немецкой бундеслиги: с 2014 года он работал в «Эрцгебирге Ауэ» и застал там Тедеско. А в октябре 2019-го вместе с Андреасом Хинкелем вошел в штаб Доменико в «Спартаке».

Из интервью Урванчки корреспонденту Sport24 Артему Калинину вы узнаете:

• Как игроки «Спартака» тренируются на карантине и не растеряют ли форму, набранную на сборах;
• Урванчки начал тренировать в 28. Почему так рано?
• Тедеско пришел устраиваться в «Эрцгебирге» с готовой презентацией. Что в ней было?
• Как Урванчки познакомился с Черчесовым?
• Почему вратари в хоккее более безумные, чем в футболе?
• Урванчки называет два самых вкусных блюда из русской кухни (спойлер: есть борщ) и лучшее пиво в Германии;
• Лучшие вратари в РПЛ не из «Спартака» — Дюпин и Сафонов. Почему не Акинфеев?
• Макс отвечает на главные стереотипы о немцах и называет пятерку лучших вратарей в истории.

— Макс, в России о вас практически ничего не знают. Как вы попали в футбол и почему начали тренировать так рано?
— Футболом я начал заниматься в своем родном городе под Мюнхеном. Точнее, это даже деревня. В 16 лет перешел в «Унтерхахинг», который тогда играл в бундеслиге. Занимался в системе клуба, играл за вторую команду «Хахинга» в четвертой или пятой лиге, иногда тренируясь с основой. Потом несколько лет провел в четвертой лиге. Сначала выступал за «Ульм», где нашим тренером был Маркус Зорг. Сейчас он помогает Йоахиму Леву в сборной Германии. А потом вернулся в Мюнхен, поближе к дому. Ну а в 2010 году завершил карьеру и начал работать тренером вратарей в «Ваккере».

— Вам тогда было 28. Почему закончили?
— Наверное, я мог бы еще поиграть. Лет в 18-19 можно было остаться во второй бундеслиге с «Унтерхахингом». Я не нравился тренеру главной команды, и он сказал: ну, раз ты недоволен своим положением, можешь уходить и играть в другом месте. Я ушел, а через полгода ушел и он, вылетев вместе с «Хахингом» в третью лигу, где играли уже только молодые парни.

Мне не хотелось играть где-то в дальних уголках страны за 1,5-2 тысячи евро в месяц, поэтому с 18 лет я начал учиться. Также постоянно работал тренером вратарей. В 18 лет я тренировал 14-летних, в 23 — 18-летних… С Мануэлем Баумом, который недавно работал в «Аугсбурге», а теперь в немецкой молодежке, мы делали видеоролики для тренировок голкиперов.

Мне всегда хотелось остаться в футболе и, если будет возможность, тренировать вратарей. Так что в 28 лет пришел в «Ваккер», где порой играл за вторую команду, порой — работал с вратарями.

— Откуда в 18 лет появилось желание тренировать детей?
— Не знаю: мне нравилось быть на поле, нравилось думать о вратарской работе, выдумывать новые упражнения. Наверное, главные тренеры слышали про это и давали мне возможность проводить тренировки. Так шаг за шагом я набирался опыта и улучшал свои навыки.

— Что такое футбол в низших лигах Германии? Сильно ли он отличается от бундеслиги или РПЛ?
— Если говорить о современном чемпионате России, то с новыми стадионами, построенными к чемпионату мира, все очень круто. В Германии у клубов второй и третьей бундеслиги тоже отличная инфраструктура. Думаю, это лучшие футбольные вторая и третья лиги в мире.

Может, Англия может посоперничать. Большие стадионы, множество болельщиков. 20-25 тысяч для второй и третьей лиги — совершенно нормально. В России вторая лига, где играет наш «Спартак-2», — это, возможно, такой микс третьей и четвертой лиг Германии.

— Заполненные арены на 30-50 тысяч на играх второй и третьей бундеслиги — это традиции, национальное благополучие или что?
— Думаю, есть две главные причины: отличный маркетинг и множество клубов с традициями, выступающих в этих лигах. Даже в четвертой лиге есть команды, собирающие по 10-15 тысяч на свои матчи. Это как в Англии: народ ходит на игры команд из своих городов с друзьями, семьями. Никто не остается дома, чтобы посмотреть игру по ТВ. Ну и вы правы, в Германии люди могут позволить себе заплатить 10, 20, 30 евро за билет на матч. Так что отличный маркетинг, традиции. Ну и интересные матчи.

— Расскажите, как вы познакомились с Доменико Тедеско.

— Это произошло в марте 2017 года, когда я работал в Ауэ. Впервые мы встретились в Хемнитце в офисе президента клуба, куда Доменико пришел устраиваться на работу. Тогда на совет директоров пригласили тренерский штаб, оставшийся после увольнения предыдущего специалиста. «Эрцгебирге» в тот момент находился на последнем месте. Тедеско выступил с презентацией, во время которой разложил по полочкам: мы сейчас здесь, мы здесь по таким-то причинам, нам нужно улучшить это, и тогда мы спасемся от вылета.

— То есть он максимально погрузился в проблемы команды еще до того, как начал с ней работать?
— Да. Показал кучу видеофрагментов, описывая ошибки и недочеты. Говорил: «Мы должны убрать это, это и вот это. Должны сделать это, это и вот это. И тогда мы останемся».

— И как на это отреагировали?
— Я сказал: «Здорово!» Но один из вице-президентов думал иначе. Он сказал: «Нет, я не верю тебе. Мы вылетим, так что ты сразу подписывай контракт на работу в третьей лиге. У нас нет шансов, это просто невозможно». В итоге мы заняли 14-е место и сохранили место во второй бундеслиге.

— Какое первое впечатление от Доменико у вас сложилось?
— Это ментально очень сильный человек — в нем чувствовалась энергия. Он был очень открытым и смог вдохновить нас, тренеров, что все будет именно так, как он сказал на своей презентации. С того дня штаб практически ежедневно — день и ночь — работал вместе, чтобы выправить положение. Его презентация прошла, кажется, во вторник. В среду Доменико подписал контракт, а уже в пятницу у нас был первый матч. Мы выиграли у «Карлсруэ» и сделали первый шаг к спасению. Всего тогда мы выиграли шесть матчей из одиннадцати, а проиграли три.

— Тедеско называют «лэптоп-тренером». А может таковым быть тренер вратарей?
— Ха, ну вы же лэптоп-журналист! Вам компьютер нужен для работы. И всем тренерам сейчас — тоже. Уверен, будь компьютеры у всех 25 лет назад, все тоже были бы лэптоп-тренерами. Тренеры вратарей тоже используют компьютеры или айпады для подготовки к занятиям. Может ли тренером вратарей стать человек, не игравший в воротах? Думаю, да. Это не вопрос передачи только лишь своего опыта. Я не могу рассказать, как играть в финале Лиги чемпионов. Не могу поделиться ощущениями от матча при 60 тысячах фанатов.

Моуринью ведь тоже не играл на высоком уровне, но выиграл Лигу чемпионов. Круто, если у тебя есть большой опыт игровой карьеры, но это не обязательное условие.

— Доменико как-то сказал, что вы знакомы со Станиславом Черчесовым. Где это случилось?
— Да, мы чуть-чуть знакомы. Мой тесть дружит с ним, они несколько раз встречались в Австрии, когда Черчесов играл в Инсбруке. Я же встречал его лет десять назад на благотворительном турнире в Австрии. Мы просто поздоровались, пропустили по пиву. Не уверен даже, что он помнит о той встрече.

Несколько лет спустя, когда я работал в Бургхаузене, написал Черчесову, тогда тренировавшему «Терек», эсэмэс. Мы договаривались о товарищеском матче между нашими клубами на сборах. Потом позвонил ему, подписав контракт со «Спартаком», попросил рассказать, как он работал в клубе. А в последний раз мы встречались перед игрой «Локомотива» и «Байера» в Лиге чемпионов. Пообедали, обсудили футбол, работу, игроков ну и так далее.

— Могли себе представить, когда Черчесов Играл за «Тироль», что он станет едва ли не национальным героем как главный тренер сборной России?
— Конечно, нет! Мы не знаем, что нас ждет через пять или десять лет. А в футболе все вообще может поменяться в одно мгновение. В октябре я был в Ауэ, а через два дня оказался в Москве.

— Долго думали над предложением Тедеско перебраться в Москву?
— Когда он ушел из «Эрцгебирге» в «Шальке», я сказал ему: «Если нужна будет моя помощь, звони, и я приеду даже в клуб шестой лиги». Доменико хотел забрать нас в «Шальке», но клуб был против — они дали ему свой тренерский штаб. Так что когда он позвонил из Москвы, я ответил: «Окей, на какую дату брать билеты?» Потом сразу позвонил президенту «Эрцгебирге» и сказал, что нам нужно разорвать контракт, так как я улетаю в Москву.

— Что знали о «Спартаке» до подписания контракта?
— Знал, что это самый популярный и титулованный клуб России. Я видел матчи «Спартака» с «Баварией» в 2006 году. Ходил тогда на стадион в Мюнхене. В Германии «Спартак» тоже самый популярный из российских клубов.

— В «Спартаке» много вратарей. Это хорошо или плохо для атмосферы?
— У нас много вратарей, но у нас ведь три команды. Селихов все еще травмирован и занимается по своей программе. Обычно мы работаем с четырьмя парнями: Макси (Максименко. — Sport24), Артемом [Ребровым], Донной (прозвище Артема Поплевченкова — Доннарумма. — Sport24) и Тимо Акмурзиным. Шитов и Романьоли работают во второй команде. Донна обычно играет за молодежку, Тимо и Шитов — за «Спартак-2». Артем играет в Кубке России, а Макси — в чемпионате.

— Вообще, вратарь должен понимать, что он номер один, или необходима конкуренция за место в воротах?
— Думаю, все зависит персонально от игрока. Я считаю, что вызов — это всегда хорошо. Потому что, если на тебя нет давления, это не слишком полезно.

— Я не могу назвать ни одного вратаря, которому хотелось бы постоянной конкуренции и неуверенности в своем первом номере. Вы знаете?
— Я могу назвать фамилии, но это вратари, с которыми я был знаком в Германии. Они не так известны. Узнать человека можно, только если ты работаешь с ним каждый день на протяжении долгого времени.

— Считается, что вратари в футболе и хоккее — совершенно особенные люди со своим миром. Это так?
— Думаю, да, потому что это особенная позиция. На вратарях обычно лежит куда больше ответственности, чем на других футболистах. Но хоккейные вратари, мне кажется, еще более сумасшедшие, чем футбольные, ха-ха! У меня есть друзья в Германии, которые играют в хоккей. И на тренировках они постоянно стараются попасть вратарям в шлем. Понятия не имею, зачем, но они все время рассказывают об этом. Представьте, каково вратарю, которому в лицо бросают шайбу. Как тут не сойти с ума?

— Все знают про традицию Артема Реброва целовать штанги. У других вратарей «Спартака» тоже есть подобные ритуалы?
— Думаю, вообще у всех игроков они есть. Но нужно спросить у каждого, какие именно. Кто-то надевает перчатки в определенном порядке, кто-то — шнурует бутсы и так далее.

— Как часто вы общаетесь с вратарями, как часто проводите психологические занятия?
— Утром после каждой игры мы обсуждаем события матча, решения вратаря, его игру в отдельных эпизодах. Также порой мы восстанавливаем ситуации на тренировках. Вратарям очень важно комфортно себя чувствовать психологически.

— Вратари часто бывают капитанами команды. Насколько это верно, учитывая, что они чаще всего далеко от эпизодов?
— Работа капитана — это поведение не только на поле, но и в раздевалке. Что касается голоса, думаю, Оливера Кана было слышно на всех участках поля даже при полных трибунах. Конечно, для центрального полузащитника проще — он всегда рядом с эпизодом и судьей. Но если команда выбирает капитаном вратаря, не вижу проблемы, это решение игроков.

— На тренировках вы используете множество разных фишек и приспособлений. Как много из них вы придумали сами?
— Много. Иногда думаешь: «Вот было бы круто сделать то-то и то-то для такого-то упражнения». Постоянно думаешь, какие ситуации будут в игре и как их смоделировать на тренировке. Думаю, парням нравится такой подход.

— Были ли в вашей карьере ошибки, подобные тем, что допускали Кариус или Адриан в Лиге чемпионов?
— Конечно. Думаю, у каждого вратаря были подобные случаи. Разница в том, на каком уровне и в каком матче ты ошибаешься. Когда это финал Лиги чемпионов — это одно. Но если ошибешься в молодежном первенстве или в матче чемпионата, а твоя команда выиграет 3:1, то ничего страшного. Надо просто забыть про такой случай и идти дальше.

— Лев Яшин пропустил мяч ударом от ворот от вратаря в своем дебютном матче. Какой гол был самым кошмарным для вас?
— Что-то вроде той ошибки, что допустил Кариус. Когда мяч шел прямо в меня, а я уже думал, как ввести его в игру после того, как поймаю. Ну и в итоге уронил в ворота. Повторюсь, тут главное — фокусироваться не на ошибках, а на своей работе.

— Если не брать киперов «Спартака», кого бы вы еще отметили в РПЛ?
— Сафонов из «Краснодара» — хороший парень. Он одного возраста с Макси, проводит хороший сезон. Думаю, он очень талантлив. Еще назову этого парня — блондина из Казани. Дюпин, да! Я был очень удивлен тем, как он играет. Классно действует ногами, контролирует ворота. Матч с «Рубином» был первым для нашего штаба в России, и, готовясь к игре, я был впечатлен вратарем казанцев.

— Вы не назвали Акинфеева.
— Ну ему уже сколько, 35? Не помню. Он классный вратарь и провел много отличных сезонов, но, думаю, сейчас его карьера уже идет на спад. В кубковом дерби он сделал отличный сейв после удара Гуса Тиля, но парни, о которых я сказал раньше, на мой взгляд, сильнее на сегодняшний день.

— Вам было восемь, когда разрушили Берлинскую стену. Что-то помните о том событии?
— Да мне было по барабану. Я думал о футболе, тренировках, о том, чем заняться после школы. Вообще не помню, как отреагировал на это событие. Для меня ничего не поменялось. Разве что мы смогли съездить в гости к сестре дедушки, жившей в Восточной Германии.

— Разница в менталитете западных и восточных немцев была сильной?
— Да, разница была серьезной. Да и города там, когда мы туда поехали, выглядели иначе. Это была словно другая страна: разбитые дороги, серые и коричневые дома.

— Как сейчас в России.
— В России все отлично! Красиво, по крайней мере, в Москве. Хотя вот в Оренбурге, где мы недавно были, окружение действительно напомнило Восточную Германию 90-х.

— История страны вам в принципе интересна?
— Конечно. Истории уделяется много внимания в школах. От времен Римской империи до наших дней. Все это изучается довольно подробно.

— А как вам видеоклип Deutschland от Rammstein?
— Этот клип как целое кино. Много тяжелых кадров. Если честно, я удивлен, что он все еще не запрещен в Германии из-за нацистской символики и многого другого. В нашей стране это очень деликатная тема. Клип впечатляющий, шокирующий, но неплохой.

— Сильно ли ваша жизнь в Москве отличается от той, что была в Ауэ?
— Нет. В 7:30 мы обычно встречаемся в отеле с Андреасом и Доменико: обсуждаем утреннюю тренировку, потом едем на нее. Работаем целый день, а потом за ужином обсуждаем планы завтрашних занятий. Так же было и в «Эрцгебирге», когда мы работали с Тедеско. В Москве больше возможностей. Можно прогуляться по Красной площади. Ну, точнее, было можно. А теперь сидим в отеле.

— Как вам вообще столица после жизни в маленьком Ауэ?
— Впечатляюще, потрясающе! Когда я был ребенком, то читал и смотрел всякое про Холодную войну, Железный занавес и так далее. А сейчас гуляешь по центру и наслаждаешься. Все очень круто.

— А что в Москве не нравится?
— Пробки. Как и всем, наверное. Порой проще спуститься в метро, чем доехать куда-то из центра. Ездил в метро раз семь-восемь за эти полгода. Но в последнее время не пользовался им, так как доктор советовал не посещать скопления людей.

— По чему скучаете здесь больше всего?
— По жене и брецелям. В Германии можно есть их на завтрак, обед и ужин, с пивом и без. А баварские брецели особенные. Такие можно попробовать только там.

— Почему жена не приехала вместе с вами?
— Она работает юристом в крупной компании. Это хорошая работа, а в футболе все может поменяться очень быстро. Так что мы решили, что ей пока лучше остаться в Мюнхене. Посмотрим, когда она сможет приехать в гости.

— Русский язык учите?
— Чуть-чуть. Занимаемся вместе с Доменико в приложении и с репетитором. Язык очень сложный — он сильно отличается от немецкого, потому процесс идет небыстро. Окончания, падежи… Ох!

— А что нравится из русской кухни?
— Сырники. Очень круто есть их на завтрак со сметаной и вареньем. А еще, конечно, борщ! Просто супер. Еще пробовал пельмени и салат «Оливье», разную рыбу. Но если выбирать из всего, то борщ — номер один!

— Вас можно было заметить на тренерской скамейке в шортах как во время декабрьских, так и мартовских матчей. Совсем не холодно?
— Если я на игре или сам занимаюсь или играю, всегда надеваю шорты. С детства так делал и продолжаю. Даже во время зимних пробежек. Наверное, я закаленный. Во всяком случае я никогда не болею. За те десять лет, что работаю, не пропустил ни одного дня по болезни.

— Надеюсь, и коронавирус обойдет вас стороной.
— Посмотрим. Тоже хочу надеяться, что так и будет.

— Что делаете во время карантина?
— Ну, до того, как всех обязали сидеть дома, я каждый день два часа занимался в зале, потом шел в сауну. А дальше мы вместе с Доменико Тедеско и Андреасом Хинкелем работали: готовили планы тренировок на будущее, просматривали различных футболистов, общались со скаутами. Также, как вы знаете, мы провели семинар на стадионе для тренеров клубной вертикали. В общем, дел было много.

— Вы живете в Москве один? Как ваша семья?
— Да, живу один. Жена осталась в Мюнхене, где уже давно карантин. Она выходит из дома только в продуктовый магазин или по надобности в аптеку. Конечно, это непросто: она не может прилететь ко мне, а я не могу полететь домой — но самое главное, что все близкие здоровы. Нужно просто принять эту ситуацию.

— В основном в группу риска попадают пожилые люди. Ваши родители и близкие в порядке?
— Да. Они сидят дома еще дольше, чем супруга, не могут ходить к внукам, но все в порядке. Среди моих родных и знакомых, к счастью, нет зараженных коронавирусом.

— Как вообще относитесь к тому, что планета, по сути, остановилась?
— Вы правы, все остановилось. Закрыты все границы, как будто мы вернулись на несколько десятков лет назад. Но, если честно, я не слишком думаю об этом. Мы ведь не можем ничего изменить, так? Значит, надо просто принять это и надеяться, что нас и наших близких пандемия обойдет стороной. Верить в то, что меры, предпринимаемые правительствами, верные и обоснованные. Что случится через три месяца или полгода, увидим. Такие ситуации — это также шанс для многих новых начинаний. Так что нужно быть позитивным и беречь здоровье.

— У вас нет друзей, которые уже потеряли бизнес?
— Пока нет. Но много тех, чьи рестораны закрыты, и парни боятся за свое будущее. Правительство обещало компенсировать ущерб. Пока они ждут конкретики и реальных мер по спасению со стороны государства. У меня никакого бизнеса нет, так что меня это обошло стороной.

— Игроки, которые еще на прошлой неделе могли пойти в зал или на пробежку, теперь заперты дома. Можно ли сохранить форму в таких условиях?
— У них есть программы для индивидуальных занятий дома. Достаточно ли их? Думаю, вполне.

— Правда? То есть два месяца зимней работы на сборах не пропадут? Мы все видели, в какой отличной форме команда вступила в весну.
— Можно ли в одиночку поддерживать ту же форму, что и в командных занятиях? Не знаю. Надо надеяться, что можно. По крайней мере, все команды в таких же условиях. Нужно пытаться искать решение проблемы, исходя из конкретных условий.

— Леонид Федун предложил вообще завершить сезон после 22 туров. Есть ли смысл в его возобновлении?
— Думаю, это один из вариантов. Все зависит от того, как долго продлится перерыв. Если ситуация будет лишь ухудшаться, думаю, через несколько недель клубы решат закончить сезон. Но если через месяц-полтора пандемия закончится, то в июне мы вполне можем возобновить чемпионат.

К примеру, в хоккее сезон завершили, может, футбол в итоге последует этому примеру. Решение не в наших руках. Если было бы можно, мы бы играли в ближайший уик-энд, потому что мы здорово поработали на сборах и отлично начали весеннюю часть сезона. Так что нас эта пауза расстраивает больше всех.

— Все немцы аккуратны и пунктуальны.
— Нет. Моя жена, к примеру, ха-ха! Если я говорю: пойдем поужинаем, то ее сборы не закончатся никогда. Так что это совершенно неверно.

— Все немцы любят пиво.
— Не все, но очень многие. Ну это как сказать, что все русские любят водку… Я из Мюнхена, я люблю пиво. Особенно баварское — лучшее в мире! Самое любимое? Tegernseer.

— Все немцы бережливы до жадности.
— Ха-ха, особенно швабы. Есть даже поговорка: у шваба всегда рука в кармане. Так что Доменико и Андреас должны быть такими, но на самом деле это не так. Многие немцы действительно делают банковские накопления, хранят ценности дома. Но далеко не все.

— У немцев проблемы с чувством юмора. Впрочем, пообщавшись с вами, я понимаю, что это неправда.
— Ну вот видите, ха-ха! Рад, что разубедил вас.

— У немцев нет комплексов по поводу внешности как своей, так и чужой.
— Это правда. Никаких проблем! Может быть, красный ирокез не очень подойдет для работы в банке, но каждый может выглядеть так, как хочет.

— Какие у вас стереотипы о русских?
— Я встречал не так много русских, чтобы делать выводы о стереотипах. Мне нравится менталитет футболистов нашей команды. Если говоришь им, чтобы бегали, они бегают. В Германии ты должен объяснить, почему надо бегать, зачем это все. Для тренера это просто супер. Думаю, у русских больше уважения к тренерам. Они принимают наши требования и правила без проблем.

В Германии так было лет 15 назад. Но теперь все не так. И не только по отношению к тренерам, но и к полицейским, учителям. Раньше ты что-то нарушил в школе, приходил домой и родители спрашивали: «Что ты натворил?» Сегодня ты приходишь, и они спрашивают: «Что там наделал этот учитель?»

— Если говорить хронологически. Это Лев Яшин, Зепп Майер, Оливер Кан, Эдвин ван дер Сар и Мануэль Нойер.

Яшин: на тот момент он был очень современным вратарем. Играл долгое время на высоком уровне… Что сказать, просто он был лучшим вратарем эпохи. Зепп Майер в 70-е и 80-е годы был очень хорош. Он стал первым в, можно сказать, новой волне вратарей. Ван дер Сар играл на высоком уровне порядка 20 лет. Было невероятно наблюдать за ним! Он был первым, кто начал активно играть ногами, далеко выходить из ворот. Это было очень круто. Оливер Кан — ну, он был просто потрясающим. В первую очередь своим менталитетом. Кан вытащил столько мячей! Мне кажется, соперники даже боялись его. Думаю, он был лучшим вратарем своего времени. А теперь таковым, думаю, является Мануэль Нойер. Ну вы и так могли видеть это каждую неделю в бундеслиге и Лиге чемпионов.

Подпишитесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене