«Нельзя закрывать по беспределу. В СИЗО таких 80%». Кокорин и Мамаев сыграли в футбол и заговорили

Александр Муйжнек

Поделиться

Комментарии

Игра между белгородским «Салютом» и «Золотыми львами» на территории исправительной колонии номер 4 по уровню интереса вполне могла бы тягаться с сегодняшней же игрой «Динамо» и «Зенита».

«Салют» идет на пятом месте в ПФЛ зоне «Центр», но уровень отбывающих срок Кокорина и Мамаева оказался выше. «Золотые львы» победили 4:2, Мамаев оформил хет-трик. Матч проходил на мини-футбольном поле в формате 6 на 6 два тайма по 20 минут.
После игры Кокорин и Мамаев пообщались с прессой.

— С опасением бегали, поле кочковатое. Матч для нас радость. В истории колонии такого еще не было. Приехала команда из области профессиональная. Не знал, что там играет Андрей Колесников, который тоже из Валуек, знаем друг друга с детства. Со своими проблемами, но мы рады их приветствовать.

— Ваша команда называется «Золотой лев». Что о ней вам рассказывали?
— Нам сказали назвать команду слоганом, который всех устроит. Много было вариантов. Остановились на этом. В команде 15 человек, каждый здесь с первого дня с нами занимается. Собрали игроков, которые занимались спортом или играли в футбол. Стараемся чему-то научить.

— Ставили на ваш матч?
— Ребята да. Любят поспорить на что-то. Стесняются говорить, на нас ставят или против.

— Адвокаты говорили, вы можете стать инвалидом. Скажите честно: это преувеличение?
— Никому неизвестно, что могло быть. Вопрос элементарный: допустить врача в СИЗО. Он не фигурант дела, может оказать помощь, в которой я нуждался. В этом ничего нет. Почему было не допустить?

— В «Зенит» вернетесь?
— Не все от меня зависит. В первую очередь надо разобраться с освобождением, когда это произойдет. Потом решать по карьере. Знаю, многие ребята высказываются, руководство. Передаю большие приветы. Сергею Богдановичу Семаку — отдельная благодарность. Повел себя как человечище — это мало сказать. Все-таки ограничение есть по связи. Можно четыре номера вбить. Семак постоянно на связи с родителями.

— В курсе, что подписали Малкома?
— Смотрели последний матч. Есть ребята, которые в курсе всех футбольных новостей. Если что-то мы не успеваем, они рассказывают.

— Как вас изменила тюрьма?
— Смотря какая. Рассказывали, как вы — не помню, кто именно — писали статью по-своему (в колонии Кокорин давал интервью «России 1» и «МК». — Sport24). Я трактовал это так, как на самом деле. Бывшие в СИЗО люди меня понимают и полностью поддерживают. Закрывать людей по беспределу — а таких здесь процентов 80… Люди стараются доказать свою невиновность, а оговорить можно любого человека. Суд должен разбираться, а не просто так оговаривать человека и закрывать. Приходят по два свидетеля, повторяют наши слова, а нас все равно держат в СИЗО, ничего не меняется.

— Чему может научить СИЗО?
— В исправительной колонии все понятно. Расписание, распорядок дня. Знаешь, что должен пойти на работу, вечером — выйти на спорт, потом отбой. Режим, характер, все вместе. По СИЗО очень много вопросов.

— Когда встретили бы Пака, пожали бы руку?
— Пожал бы. Нет никакого негатива к нему. Прекрасно понимаю, как это было. Оставлю это для себя, своей истории. Это не для прессы. К Паку претензий нет. Мы извинились перед ним. Если он настоящий мужчина, он должен был сказать, как было на самом деле. Не знаю, где как воспитывают мужчин, но в нашей области учат отвечать за свои слова в первую очередь. Мы же когда ударили, подошли, сказали, что не правы, некрасиво себя повели, извиняемся. Готовы были решить вопрос этот как-то, если действительно была нужна какая-то помощь.

Единственный свидетель, который зачитал все по бумажке — [это свидетель обвинения]. Это некрасиво. А так, претензий к потерпевшим нет. Это было давно, прошли уже этот путь. Есть ясность, когда выйдем на свободу. Так что занимаемся спортом. Каждый день по полтора часа.

— Попав из московского гламура на родину, можете сказать, что стали таким, каким были?
— Это вы так воспринимаете. Если выставлю, что еду на «Приоре» — вы посчитаете, что я издеваюсь над обычными людьми. Если выставлю дорогую машину — что хвастаюсь. Ничего мне никому доказывать не надо. А инстаграм я продолжу вести.

— Работой адвокатов довольны? Все же вас не выпустили
— Дело еще не завершено. Как освобожусь, тогда и выскажусь.

— Готовы к тому, что в «Зените» сильно понизят вам зарплату?
— Учитывая, как они ко мне отнеслись — готов отсюда выйти и играть за «Зенит» до конца карьеры бесплатно.

— Не соскучились по общению с медиа?
— Надоело, что они пишут. Забито два зала, а пишут, кто посмеялся, кто в чем одет, что произнес. А сама суть дела? Никто из вас не сталкивался с судами (и повезло, слава богу), но нельзя забивать два зала и просто смотреть на нашу реакцию! От реакции ничего не зависит. Есть документы, свидетели, масса всего. Видео! И такое дело расследуется шесть месяцев. Ну как это возможно?

— По кому из партнеров соскучились сильнее всего?
— Был подсчет писем, около 5-6 тысяч. И половина — из Питера. Все начальство в курсе, знаю их отношение. Многим им обязан. Как они скажут, так и будет.

— Сможете нормально играть в марте?
— Не хочу загадывать. Не от меня же зависит. В данный момент я свободный агент.

— Открыты к предложениям?
— Не открыт. Мое дело здесь. Сначала надо выйти. Пока у меня скованы руки.

— Вам не кажется, что «Краснодар» жестоко поступил с Мамаевым?
— Кажется. Так нельзя реагировать, в ближайшие дни. Надо разобраться спокойно, взять паузу. От этого никто не застрахован. Выйдет Паша — обсудите спокойно и разрывайте контракт, пожалуйста. Думаю, Паша взрослый человек и поймет. По мне, делать такие заявления неправильно.

— Много здесь работаете?
— Восемь часов. Можешь работать и три, но норму выполни и сиди спокойно, пей чай. Подъем ранний, с шести. Пока оделись, поели — работа.

— Сколько зарабатываете?
— Начальство объявило: 11 с чем-то тысяч. Скоро пойдем забирать.

— Эрик Давидыч ставил бешеные рекорды по приседаниям и отжиманиям. Вам до него далеко?
— Давидычу огромный привет. Он нас поддерживал, знаю. Но мне кажется, Эрик лукавит. Я не приседаю, делаю пресс, отжимания, бегаю. Приседать не надо.

Я бы хотел проверить свою форму в хороших условиях, с хорошими партнерами. А так, постепенно набираем. Сегодня был вес 82 кг. Это игровой вес.

— Если бы можно было взять с воли одну вещь, то какую?
— Телефон. Кроме него — жену, родителей. Не хватает общения с семьей.

— Вы в авторитете в колонии?
— Для тех, кто занимается тут спортом. Стараемся чем-то помочь. Благодаря этим мероприятиям пошли поблажки. Разрешают нет-нет да и принести спортивные вещи. Раньше было нельзя. Разрешают заниматься спортом, потом в душ.

— Вы же наверняка смотрели видео «Вор в законе заходит в хату». В тюрьме такое бывает?
— Половина того, что говорят — неправда. Стереотипов много, но они давно остались. На деле их нет и в помине.

Здесь есть такое понятие «мужики». Люди, которые должны «смотреть за порядком». Чтобы не было того, о чем пишут. Такое есть. Если человек ругается в публичном месте — его отведут в сторону, поговорят с ним. Стараемся жить правильно.

— К вам или еще кому-то применяли насилие?
— Нет такого, ребят.

— А как же ссадина у вашего брата?
— Выпрыгнул и ударился головой на тренировке. Говорил: «Пресса приедет, и подумают, что меня бьют».

— Чего хочется больше всего по выходу на свободу? Может, из еды?
— Родственники на свиданиях могут привезти любую еду. Все кушали. Скучаем только по общению.

— Мы подсказывали ребятам, как лучше действовать на поле.

— Толковые ребята?
— Ну, как видите. Пока удается.

— Как настроение?
— Отличное… шикарное.

— Подали заявление на УДО? Рассчитываете на досрочное освобождение?
— Мы подали заявление, конечно. Рассчитываем. Но на все воля Божья. В любом случае, не так долго осталось.

— Как жизнь в колонии?
— Все хорошо. Здесь нам удается гораздо больше заниматься спортом по сравнению с СИЗО. Намного больше пространства и возможностей для спорта. Да и, как видите, мы держим себя в форме. Уверены на сто процентов, что нам не составит труда вернуться в большой футбол.

— Как часто тренируетесь?
— Каждый день.

— Сколько еще потребуется времени, чтобы вернуться на высокий уровень в команде?
— Для начала надо дождаться освобождения, а там уже думать. Я на данный момент являюсь игроком «Краснодара». Кстати, большой привет всем ребятам! Я смотрел последний матч с «Порту» — жаль, чуть-чуть не дотерпели. Надеюсь, что во втором матче у них получится, и все сложится в Лиге чемпионов. Они молодцы. Отдельный привет Саше Мартыновичу, Андрею Синицыну и Виталию Калешину. Спасибо ребятам за поддержку.

— На клуб нет обиды, что не поддержали?
— Нет, все нормально, никаких огорчений. Считаю, все произошло, было на эмоциях. В этом ничего страшного. У меня по-прежнему контракт с клубом, хоть я и нахожусь в колонии. Никаких обид, руководству большой привет и каждому из ребят. Также, пользуясь случаем, привет жене и детям. Они уже приезжали ко мне. Спасибо и Сергею Николаевичу Галицкому, он много для меня сделал. Надеюсь, что наши хорошие отношения сохранятся в любом случае. Ситуация, которая сложилась, уже прошла. Жизнь продолжается, и мы выйдем из этой ситуации — и клуб, и я.

— Матч «Краснодара» шел допоздна — как вам разрешили его смотреть?
— Да, здесь отбой в 22:00, но, слава богу, начальник колонии разрешил смотреть матчи. «Краснодар» с «Порту» смотрели все, «Зенит» — тоже, каждый переживал за свою команду.

— У вас большая камера в колонии?
— Здесь камер нет — общежитие. Четыре секции.

— Первая встреча с семьей здесь была эмоциональной?
— Конечно, эмоционально. Детей 9 месяцев не видел, жену тоже. Она на свидание приезжала. Благодарен им за поддержку — они всегда рядом и поддерживают. Ко мне также приезжал отец и один товарищ.

— В храм ходите?
— Да, ежедневно. Батюшка сегодня приехал, рад его видеть очень.

— Чего не хватает, кроме близких?
— Свободы, как и всем. Все по распорядку. В этом ничего сложного нет, но свобода есть свобода.

— Первое, что сделаете, оказавшись на свободе?
— У меня нет таких мыслей. Надо сначала освободиться. Главное, что уже есть срок. В СИЗО находишься в неведении. Все идет ближе к исходу.

— Как вас изменила колония?
— Во многих аспектах все изменилось в лучшую сторону, но эти мысли оставлю при себе.

— Какие планы на свободе?
— Жить дальше, делать добро и играть в футбол, насколько здоровье позволит. В первую очередь, всегда оставаться человеком, как и в этой ситуации. Мы не упали вниз, а сделали огромный шаг вперед. Пусть мы остались на 10 месяцев без футбола, но у каждого в жизни есть испытания. Для нас как для мужчин это шаг вперед.

— Вы познакомились здесь с новыми людьми. Чья история удивила?
— Меня сложно чем-то потрясти. Думаю, и у вас такие истории есть. Зачем рассказывать их о тех, с кем я здесь нахожусь?

— Был ли здесь особенный день?
— Каждый день хорош, надо вставать и радоваться жизни. Есть храм, есть здоровье — это главное. Есть люди, которые гораздо больше страдают, чем мы. У людей есть большие сроки, чем у нас, а на воле много больных, без ног, без рук — и они живут. А то, что здесь, — это жизненный этап.

— Не собираетесь сделать новое тату?
— Нет. И вокруг моих татуировок тоже нет никакого обсуждения — это личное дело каждого.

— Судьба какого заключенного вас поразила?
— Рассказывать не буду.

— Есть ли люди, с которыми хотели бы продолжить общение?
— Много порядочных людей — как в СИЗО, так и в колонии. Иногда ловишь себя на мысли, что намного больше, чем на свободе?

— Вы довольны сегодняшним матчем?
— Это вам судить — лично я очень доволен.

— Что он для вас значит?
— Это очередная игра, но мы к ней отнеслись серьезно. Мы готовились к ней. Для многих ребят, для колонии и области это значимое событие. Столько прессы… Вам виднее, конечно, но я не думаю, что в какой-то колонии было столько прессы раньше.

— У вас тренер колоритный!
— Шикарный. И серьезные партнеры по команде, так что все отлично.

— Как отбор в команду шел?
— Мы занимаемся каждый день. Те, кто ежедневно тренируется по вечерам, вышли на площадку. Как обычно, во дворе. Никакого отбора не было. Каждый из осужденных мог принять участие в игре.

— В ПФЛ парни потянули бы?
— Конечно. Пока у нас было небольшое преимущество.

— Задача на матч?
— Просто провести хороший день. Это эмоциональный день для всех, много подготовки. Приятно пообщаться с футболистами. Мы не ожидали, что столько народу будет.

— Вы чувствуете, что могли бы стать тренером?
— Даже не задумывался об этом.

— Какие темы обсуждаете в колонии?
— Все, кроме личных уголовных дел и семьи. А о моем деле и так все знают благодаря вам.

— Что читаете?
— В основном духовную литературу. Мыслей много, но зачем это озвучивать?

— Что в вас изменилось после года в СИЗО и колонии?
— Много что изменилось, и, уверен, в лучшую сторону. Ничего страшного нет ни в колонии, ни в СИЗО, если ты с собой честен. У каждого есть ситуация — ну, драка, повели себя неправильно. Люди оступаются, и надо нести наказание, что мы и делаем.

— Не считаете, что над вами провели показательный процесс?
— Не мне судить. Все так, как должно было быть.

2 августа Кокорин и Мамаев подали в суд ходатайство об условно-досрочном освобождении. Если ходатайство футболистов не будет удовлетворено, то Мамаева выпустят 6 ноября 2019 года, а Кокорина — 7 декабря.

Подписывайтесь на страницу Sport24 Вконтакте!