«Кокорины — команда добрых дел». Решающее заседание в Пресненском суде: как все прошло

Редакция Sport24

Поделиться

Комментарии

Адвокаты сперва поздравили с чемпионством мать Кокорина Светлану (Андрей Ромашов предложил сдать медаль в ломбард), а затем и самого нападающего.

В начале заседания адвокаты зачитали характеристики на подзащитных, напоминали о неудовлетворенных ходатайствах и указали на процессуальные нарушения. Кокорины, Мамаев и Протасовицкий ранее не судимы и не привлекались к ответственности, не состоят на учете психиатра и в наркодиспансерах, вовремя платят за ЖКХ, соседи на них не жалуются.

• Кирилл Кокорин, ранее отчисленный из Финансового университета за неуспеваемость, в РАНХиГС «отличался старательностью и аккуратностью, пользовался уважением однокурсников».
• Тренер клуба «Атлет» Александр Пратосовицкий «проявил себя грамотным специалистом», а его спортсмены — «победители и призеры различных соревнований по футболу и бадминтону».
• Павла Мамаева ценили в «Краснодаре» (адвокат зачитал характеристику гендиректора Владимира Хашига) и благоустроил спортивную площадку во дворе, где играл в футбол с мальчиками и даже обучал девочек. Мамаеву благодарны не только соседи, но и начальники «Бутырки» (за проведенные футбольные матчи, которые сделали вклад в развитие здорового образа жизни заключенных), а также Ирина Малышева, которой Павел оплатил дорогую операцию в Берлине.
• Сына Мамаева Алекса в отсутствие отца стали беспокоить ночные кошмары, около десяти дней он кричал во сне, а позже начал заикаться.

Адвокат Мамаев Игорь Бушманов предложил перейти к результатам независимой экспертизы — согласно им, Соловчук бил Мамаева. Прокурор Тарасова назвала их «чудо-заключением специалиста» и «недопустимым доказательством».

Затем Тарасова заявила ходатайство об оглашении протоколов очной ставки и приобщить доказательства того, что в суд так и не вызваны трое свидетелей. Адвокат Ромашов возразил в обоих случаях. Оглашение показаний лиц, отсутствующих на заседании, запрещено — Тарасова в итоге просто перечислила очные ставки. А выезд «оперов» к свидетелям защитник Кокорина назвал «внепроцессуальным вмешательством».

Судья приобщила документы, но оглашение показаний свидетелей не допустила.

Утром в день инцидента с Денисом Паком Юлия Новикова осмотрела место происшествия, спросила у менеджера о стуле, которым Кокорин ударил чиновника, и забрала этот стул с собой. Его Новикова оценила как тяжелый и «точно не новый» — впрочем, стул не шатался и занял свое место в зале.
Составляла ли свидетель опись и акт передачи, она вспомнить не смогла.

«В ходе осмотра выявлены воспаление связки, признаки артроза и атрофии, — зачитала ответ врача адвокат Александра Татьяна Стукалова. Отмечается значительная отрицательная динамика. Было рекомендовано проведение МРТ и тестирование на тренажере.

Рекомендованы ежедневные тренировки в зале на виброплатформе, антигравитационной дорожке, дважды в неделю бассейн, электростимуляция мышц с применением внутримышечной инъекции». Судья документы приобщила.

Адвокат Татьяна Прилипко пригласила отца своего подзащитного Александра Протасовицкого Сергея, сейчас — пенсионера. Тот рассказал о несостоявшейся футбольной карьере сына: после переезда из Якутии «почти одновременно» играл в одной команде с Мамаевым, потом прошел в академию «Спартака», заключил договор с агентом Андреевым и играл в «Зените-2», но закончил карьеру из-за неудачной операции на крестообразных связках.

Прокурор Тарасова

По мнению обвинения, никаких противоправных действий Соловчук не совершал, а думал «только о том, как остаться в живых», а в итоге «едва не остался инвалидом». При этом подсудимые устроили «беспредел», «стремились противопоставить себя обществу, вели себя неприлично, выражая неуважение к окружающим».

После «циничного и покорно избиения» на парковке друзья «направились в другое заведение, где продолжили свой кураж», «веселились и демонстрировали вседозволенность.»

Прокурор привела цитаты обвиняемых:

• «Да ты знаешь, кто мы такие? Кокора и Мамай» — Соловчуку (затем футболисты потребовали «пояснить за петуха»);
• «Не смей писать заявление, я твои номера записал» — Соловчуку;
• «Маме привет!» — свидетельнице во время одного из заседаний;
• «Убью, сломаю, порву» — Паку;
• «Все, что я хотел выяснить, уже выяснил», — Кокорин Паку после извинений (что «говорит о том, что Кокорин играл доминирующую роль в избиении»).

В то же время Пак называл нападавших хамлом — «Это было обезличенное замечание, не в адрес кого-то из компании».

Кроме того, Тарасова процитировала басню Крылова «Волк и ягненок» со знаменитой строчкой «Ты виноват лишь тем, что хочется мне кушать».

Мамаев, по мнению прокурора, «запутался в собственной лжи» и допускал «оговорки по Фрейду». По мнению прокурора, Мамаев старался всех убедить, что «взял Соловчука за шею для сохранения спокойствия и агрессию не проявлял». А Кокорин, по оценке Тарасовой, помнит только «где выгодно» — и тоже лжет. Показания меняли не только обвиняемые, но и близко знакомые с ними свидетели. Аргументы защиты, по версии Тарасовой, надуманы и опровергаемы (версия о том, что Соловчук первым ударил Мамаева, опровергается видеозаписью), и доказательства — в частности заказанные адвокатами экспертизы — «филькина грамота».

Обвиняемые должны быть изолированы от общества, поскольку представляют для него опасность, и заслуживают реальных тюремных сроков:

• Кирилл Кокорин — 11 месяцев исправительных работ, один год и четыре месяца лишения свободы.
• Александр Кокорин — полтора года лишения свободы.
• Мамаев — один год и пять месяцев;
• Протасовицкий — один год и пять месяцев;

Адвокат Александра Кокорина Андрей Ромашов

«Эгоист»:

• На машине Соловчука не обнаружено никаких повреждений, у Соловчука — перелом костей носа, а не раздробления;
• На видео не зафиксировано причинение ударов Соловчуку Кокориным и доказательства предварительного сговора;
• Следствие давило на свидетелей — их держали по несколько часов, даже ночью. Показ видео до допроса и в его процессе породил путаницу. Тексты большинства показаний повторяют друг друга, «вплоть до ошибок и опечаток»;
• Характеристику предварительного сговора адвокат попросил убрать — об отсутствии сговора свидетельствуют и видеозапись, и показания. Более того, Соловчук первым ударил Мамаева, а Кокорин пытался остановить конфликт — об ударах Александра, почему-то не оставивших следов, заявляет один только водитель.
• Соловчук высказывается об ударах Кокорина слишком субъективно, к тому же события в памяти пострадавшего могли исказиться.

Кокорина адвокат попросил оправдать.

«Кофемания»:

• Экспертиза установила: черепно-мозговая травма и сотрясение у Пака (его избиение — первый эпизод) могли быть только при условии горизонтального удара (сам чиновник от экспертиз отказался). Также в медкартах не отмечены припухлости на голове пострадавшего;
• Гайсину (второй эпизод) Кокорин вреда вовсе не причинял;
• Хулиганские побуждения (третий эпизод) просит заменить на мелкое хулиганство — и вынести наказание, не связанное с лишением свободы по третьему эпизоду.
• Сговора ни в одном из эпизодов не было: об этом говорят показания 11 свидетелей из 17.

Адвокат Александра Кокорина Татьяна Стукалова

«Между ребятами и потерпевшими были конфликты. Это все было не просто так», — уверена Стукалова. К «голым фактам» она предложила добавить оценку личности Кокорина.

• «Кокорин — человек неравнодушный», «быстрее отдаст, чем возьмет», живет по принципу «если не я, то кто?»
• Сделал много добрых дел: воплощал мечты тяжелобольных детей, купил квартиру малоимущей семье, оплачивал операции.
• Сын Кокорина уже знает слово «папа» и часто спрашивает, где он: «Видеть ребенок может только награды и кубки».
• Наконец, «самое важное»: Кокорин получит золотую медаль за чемпионство «Зенита». «Это значит отношение. Команда от него не отказалась. Мы поздравляем Александра и считаем, что это заслужено».

Адвокат Кирилла Кокорина Вячеслав Барик

Между братьями Барик увидел много схожего — адвокат присоединился к словам Стукаловой. При этом признал: Кирилл «не успел сделать столько добрых дел, но я верю, что у него впереди длинный жизненный путь».

«Эгоист»:

• Кирилл наносил удары только в корпус Соловчука, в голову — ни одного. На это указывали и Соловчук, и свидетели;
• Поводом для конфликта стало неправоправное поведение Соловчука.
• На взгляд Барика и «большинства проживающих на территории СНГ» оскорбление «петух» (потерпевший якобы сказал футболистом: «Таких петухов не вожу») затрагивает мужское начало: «Это самое оскорбительное, что может быть».

Барик попросил переквалифицировать действия Кокорина-младшего на побои (даже легкого вреда здоровью Соловчуку он не нанес), исключить квалификацию о сговоре лиц («Его не было, это ясно как день» — как не было и хулиганства), и назначить наказание, не связанное с лишением свободы.

«Кофемания»:

• Пак так и не описал признаки «издевательского смеха», которым сопровождалось его сравнение с автором песни Gangnam Style. Не было издевательским и выражение лиц участников компании.

• Пак называл компанию не «хамлом», а «…» [рифмуется с «автобаны”]: «Вот эта артикуляция, Е и Б — это нельзя подменить». Позже чиновник с помощью троих своих адвокатов изменил показания и вспомнил, что называл нападавших «хамлом».
• Снова — ни сговора с братом, ни хулиганских побуждений. Тут Барик бросился на защиту Кокорина-старшего: «Никто не говорит о том, что Саша Кокорин из интерната своими ножками пришел к успеху!.. Саша разнимал Мамаева, отругал Кирилла в Кофемании…» Стукалова напомнила коллеге: тот работает с Кириллом.
• «Данная Кириллом вполсилы пощечина» не могла повлечь легкий вред здоровью Пака. Если бы она могла нанести закрытую черепно-мозговую травму, Кокорин-младший «стал бы чемпионом по спортивной пощечине». Барик попросил переквалифицировать действия Кирилла по третьему эпизоду на статью 116, то есть причинение побоев.

Фабула обвинения по эпизодам с Паком, Гайсиным (гендиректора НАМИ Кирилл «вообще не трогал) и хулиганством дублируется. «Если можно говорить о хулиганстве, то о мелком — за шумные разговоры, смех, мат людей нельзя привлекать к ответственности».

Адвокат Павла Мамаева Игорь Бушманов

Защитник сразу предупредил, что его выступление продлится 17 минут. Но в этот срок Бушманов не уложился.

«Эгоист»:

• Мамаев частично признал вину в эпизоде с Соловчуком. Он не отрицает причинение телесных повреждений. Он не согласен только с квалификацией — хулиганством и сговором.
• Действия Павла в отношении Соловчука обуславливались не хулиганскими побуждениями, а его личной мотивацией. Речь не только об оскорблениях, но и об ударе в подбородок, причинивший боль.
• Суд должен относиться критически к показаниям Соловчука.

Действия Соловчука, по мнению Бушманова, привели к эскалации конфликта: бывший гандболист-спортсмен весом в 108 килограммов нанес удар в подбородок. И будь удар сильнее, мог и Соловчук сидеть на скамье подсудимых.

«Кофемания»:

• Мамаев все время просто сидел за столом и в какой-то момент кинул куртку и вещи Шинкаревой, которая даже претензий к нему не имеет.
• Все действия братьев Кокориных носили хаотичный характер. Они не были согласованы, а в момент нанесения удара стулом Мамаев находился в 400 метрах (да, по словам Бушманова — именно в 400 метрах. То есть примерно в районе журфака МГУ на Моховой улице). То есть у Павла есть алиби.
• Эпизод с Гайсиным искусственно приплетать к хулиганству нельзя.

Также Бушманов озвучил смягчающие обстоятельства для полузащитника «Краснодара»:
— способствовал раскрытию преступлений;
— до этого не судим;
— добровольное возмещение ущерба и морального вреда Соловчука.

Адвокат Александра Протасовицкого Татьяна Прилипко

Выступление Прилипко было самым жестким. Она искренне удивилась, что обвинение не запросило расстрел в качестве наказания. Ее речь оценила даже служебная собака, которая начала выть. «Господи, да заканчиваю я, заканчиваю», — ответила адвокат животному.

Футболисты в прениях участвовать отказались.

Павел Мамаев: Много было сказано за все заседания. От себя хочу сказать, что в той части, о которой заявил мой защитник, вину я признаю. Я раскаиваюсь и хочу в очередной раз принести извинения потерпевшим и моей семье, которая пострадала больше меня. Наказание в СИЗО, которое мы уже отбыли, заслужено. Хотелось бы на этом ограничиться. Хочу ссылаться на то, что мы весь процесс были открыты, и хотелось бы, чтобы это дело завершилось нормально для всех. Мы свое наказание почти за семь месяцев отбыли. Хотелось бы вернуться в большой спорт, а это возможно только с освобождением. Каждый день в СИЗО нас от этой цели отдаляет, а это единственная работа, которую мы умеем делать на профессиональном уровне. Приношу извинения всему обществу.

Александр Кокорин: Хотел сказать стихами, но ничего не вспомнил. Хотел сказать, что не знаю, почему говорят, что мы не признаем полностью свою вину. Я хотел бы еще раз извиниться перед Денисом Паком. По поводу Соловчука — хочу извиниться перед ним за брата, он там находился, я мог предостеречь, сделать все, чтобы он там не находился. Извиниться перед обществом, если люди на протяжении этого времени не поменяли точку зрения. Извиниться перед командой, перед тренерским штабом, руководством, перед своей семьей, перед родителями. Тяжело говорить. Надеюсь, что действительно то время, которое мы пробыли в СИЗО, для нас оно стало уроком на всю жизнь. Было, над чем подумать. Наверное, какая-то закономерность в этом есть, хоть это какой-то космический срок для меня. Мы изначально говорили, что хотели ответить за то, что мы совершили. Не знаю, почему гособвинитель говорил, что показания у нас были нечеткие. Мы даже подумать не могли, что когда-то могут заявить о том, что мы, профессиональные спортсмены, можем из хулиганских побуждений причинить кому-то вред. Ваша честь, хотелось бы попросить вас не ломать судьбы ребят. Хотелось бы вернуться к семье и продолжить заниматься любимым делом.

Кирилл Кокорин: Много сказано, что добавить — даже не знаю. Когда мы сюда попали, у меня много кто спрашивал про раскаяние и исправление. Я раскаивался уже на следующий день, потому что видел родителей. Мы их подвели. Было тяжело. Отбывание? Для нас это меньшая тяжесть из всех. Я смотрю на это все: уважаемый обвинитель говорит, что мы не признаем вину, но как так?! Я не должен был давать пощечину Паку. Это неправильно со всех точек зрения. Сделаю ли я так же? Нет. Не сделал бы и на следующий день так. Извинения я приносил четыре раза, но меня, кажется, не хотят слышать. Потерпевшие — мужики постарше, они решат, что делать. Я извинился не для протокола. Прочитал 40 книжек в СИЗО — в жизни столько не читал! Узнал зато много интересного, много судеб посмотрел. СИЗО — это не наше место, мы не такие преступники. Какое хулиганство? Какой сговор? Мне это непонятно. Мы неправильно себя повели, неправильно ответили. За свои действия готовы ответить, но не за то, за что нас обвиняют. На судах мы с ребятами общаемся, и все сделали выводы и осознают то, что совершили. Мы понесли достаточное наказание, как мне кажется, но это вам решать. Я изменился в лучшую сторону, и хотелось бы выйти хотя бы на синее небо посмотреть. А то на прогулках нельзя смотреть. Хочу продолжить учиться и жить. Мы будем стараться больше никогда не попадать в такие ситуации.

Александр Протасовицкий: Многое сказано, наверное, уже почти все. Хотел бы в двух словах о справедливости. Кириллу пару дней назад исполнилось 20 лет, ему надо учиться в другом заведении, нежели в том, где мы сейчас находимся. Саша Кокорин — один из лучших нападающих страны, отличный парень, отличный спортсмен. Павла знаю с детства, один из лучших футболистов нашей страны. Такие люди не должны терять свой потенциал здесь. Я нанес Соловчуку два удара, которые я признаю. Но 17 месяцев за два удара? Я не Майк Тайсон.
За каждый удар, причиненное неудобство мы раскаялись. Здесь собрались сильные парни, когда смотришь на их выступления и слышишь, как дрожит голос, мне кажется, это говорит о раскаянии. Хотелось извиниться перед обществом, перед родными и близкими, которым тяжело даже больше, чем нам. Я думаю, что тот срок, который мы отбыли, равноценен содеянному. Я надеюсь на справедливое решение и на то, что наше наказание будет соразмерно. Срок повлиял на жизнь каждого из нас, на осознание всего. Он послужит хорошим уроком для многих, кто на нас равнялся. Свои выводы мы тоже сделали. Хотел попросить вас принять правильное решение, ваша честь.

На этом очередной день в суде завершился. В четверг, 8 мая, в 14 часов по московскому времени подсудимые выслушают приговор.