Новый герой шоу Евгения Савина «Красава» — полузащитник «Монако» Александр Головин. Главное из этого выпуска — на Sport24.
— Фабрегас кидал пиццу в лицо Фергюсона. Как он себя здесь ведет?
— Здесь он один из самых спокойных и добрых. Когда прочитал, не поверил, что это он.
— А если бы ты в 22 года кинул пиццу в Слуцкого, что было бы?
— Закончил бы.
— Я знаю, что в вашей раздевалке самый веселый — Раджи?
— Ну он в стиле Набабкина шутил.
— У Набабкина есть стиль?
— Да. Когда я был молодой, только пришел в ЦСКА, в первую команду, он говорил: «Сходи к тренеру, тебя тренер зовет». Я заходил, а он мне: «Что пришел? Я не звал тебя». Этот — в таком же стиле, только на своем языке.
— У кого лучше юмор: у Раджи или Васи Березуцкого?
— У Васи.
— Первая мысль, когда Федя не забил пенальти хорватам?
— Да я особо ничего такого не думал, мол, что ты делаешь, как многие у нас в стране. Я к этому нормально отношусь. Он такое решение принял — не повезло. Тем более, как я понял, он хотел подсечку посередине сделать, пошло в угол, вратарь упал туда.
— Черышев говорил, что успех сборной был в том, что Саламыч настраивал минимум на финал. В чем феномен сборной, почему она выстрелила?
— Как раз, наверное, в этом и был смысл: то, что тренер верил, и все футболисты поверили. Реально, я сам верил, что мы готовы дойти до финала. Мы очень сильно готовились. После сезона почти не отдыхали. Хорошую предсезонку провели, как будто после месяца отдыха. Каждый был в такой физической форме, что казалось, мы могли бегать не одну игру, а две.
— В «Монако» русское руководство. Как часто ты видел боссов?
— Приезжал президент, разговаривали. Он даже во многом помогал мне в адаптации. Вызывал меня, спрашивал, как дела, как освоился, нужна ли помощь. Когда травму получил, эмоциональный фон не очень хороший, мы много общались.
— Это ты про Рыболовлева?
— Да, и про Васильева тоже.
— Самый крутой футболист, против которого ты играл во Франции?
— Самого крутого, наверное, не знаю. Понравился очень Бен Арфа. Против него реально было тяжело. Он постоянно мяч укрывал, обыгрывал. Он мог бы спокойно играть в «Челси» или «Арсенале».
— Успел уже подружиться в Монако с кем-нибудь из русских?
— Как-то раз зашел в бутик, не помню, какой. И мне там сразу: «Давай номер, приходи, давай сходим». Меня предупреждали, что здесь особо не надо с русскими дружить. Они здесь странноватые. Я как-то особо вообще ни с кем.
— Кто заводила в команде по музыке в раздевалке?
— Сосед мой, седьмой номер (Рони Лопеш. — Sport24).
— Какую музыку ставит?
— В основном рэп американский. Он все подряд ставит. Один раз пошутил и включил русскую «Сто шагов назад» Меладзе.
— А ты им врубал русское музло здесь?
— Да, включал. Но они сказали, что невозможно слушать. Ничего не понимаем, ритм какой-то там.
— А что включал?
— Тимати включал, Монатика. Ничего не понравилось.
— «Монако» большую часть сезона внизу таблицы. Скажи честно, сколько раз ты думал: «Какого хера я сюда приехал?»
— Так я не думал. Я просто думал, почему это случилось, именно когда я пришел. Я уже начал думать, что это из-за меня реально. Может, я что-то не так делаю. Так все кардинально поменялось. Но зачем я пришел, такого рода мыслей не было.
— Почему, кроме травм, у «Монако» получился такой спад?
— Продали очень много сильных футболистов.
— Твой трансфер в «Монако» стал одним из крупнейших в истории клуба. Ты не чувствовал давление, что тебя купили за 30 лямов, что ты должен стать Месси или Азаром?
— Сейчас такой рынок, что могут любого футболиста купить и за 50, и за 60, который даже не играл толком. Хотя для «Монако» мой трансфер третий в истории [по ценнику]. Я на эту тему как-то особо не думал. Просто старался работать и побыстрее обрести форму после травмы, принести команде максимальную пользу и выйти из зоны вылета.
— Я знаю точно, что у тебя было предложение от «Челси». Почему ты выбрал «Монако»?
— Почему-то сразу решил для себя, что мне сначала надо адаптироваться в такой команде, потому что я не знал язык и вообще не был готов к этой культуре и ко всему этому. Я даже сейчас понимаю, что я сделал все правильно. Если бы перешел в «Челси», было бы гораздо все сложнее. Там, мне кажется, вообще не дали бы шанса на ошибку.
— Журналист Canal+ писал, что с Анри «Монако» и ты потеряли полгода. Что он имел в виду и какая разница между Жардимом и Анри в плане использования тебя?
— Если сравнивать как тренеров, то Анри, наверное, еще не убил в себе футболиста. На тренировках, когда что-то не получалось, он много нервничал, кричал. Хотя это не стоило того. Он был очень сильным футболистом, а такого уровня, как он в «Монако» Фалькао и Фабрегас, может быть. Он мог выйти на тренировку и показывать, как надо делать, тренироваться. Кричал.
— Он прямо кипел и пихал?
— Да. Любой другой тренер бы не орал. Просто сказал бы: «Давайте посерьезнее, соберитесь». А он прямо нервничал, пытался выбежать играть с нами, что-то показывал. «Давайте, отберите у меня мяч», — орал нам.
Все спокойно реагировали, просто немного были в шоке. Видно, что он еще не перешел в роль тренера.
При нем у нас шла неудачная серия, все проигрывали. Все, что можно. Бывали моменты, когда он обижался где-то, особо не общался с командой. Потом на следующий день теорию мог на час-полтора сделать.
— Какие функции он тебе запрещал делать, какие — наоборот?
— Я играл на разных позициях: то справа, то слева, то под нападающим. Я с ним так и не нашел позиции.
— Вернулся Жардим, и ты сразу два воткнул.
— Да, в первых двух играх два забил. Даже дело не в голах. Прессинга никакого душевного не было, расслабленно все стало. Он навел атмосферу в команде. Тренироваться стали с позитивом. В этой ситуации я понял, что от тренера много зависит.
— Во время чемпионата мира, когда Анри был в Бельгии, им все футболисты восхищались, говорили, что он как отец.
— Возможно, как раз вторым тренером он был реально крутым. А тут нужно быть первым. Он понял, что все на нем лежит. Вторым веселым тренером, который всем помогает, ему тяжело таким же быть.
— Есть хоть один очевидный плюс у Анри?
— Он очень хотел, как мне показалось, продвинуть молодежь. К тренировкам сразу допустил человек 6-7. Классно было, что после тренировок мы оставались, а он придумывал какие-то интересные упражнения. Каждому на свою специализацию. Полузащитники передачи делают или кросс отрабатывают, нападающие — завершение, крайние защитники — между собой обыгрыш один в один. Он доверял молодым, это мне в нем понравилось.
— Жардим, Анри, Черчесов и Слуцкий. От худшего к лучшему.
— Давай от лучшего к худшему. Черчесов у нас вне конкурса. Слуцкий, Жардим, Анри — от лучшего к худшему.
— Какая задача у «Монако» на остаток сезона?
— Быть как можно дальше от зоны вылета.
— Самое обидное удаление в твоей жизни?
— У меня всего два было. Как раз в этом году. И там, и там я просто не справился с эмоциями. С Бельгией в конце игры нас, откровенно говоря, возили. Мне показалось, что мы минут 6-7 мяч не видели. Я получил передачу, и он мне ударил как раз по тому же больному голеностопу. Я вскипел. Это просто моя глупость.
— Что тебе сказал Черчесов после игры?
— Ничего особенного не говорил. Просто сказал, что ты уже не мальчик, не маленький ребенок. Нужно думать, какие ты поступки совершаешь.
— Кто еще из нашей сборной так же, как ты, скоро уедет в Европу.
— Точно знаю, кому можно уехать. Я назову троих: Зобнин, Ахметов, Чалов.
— Ты с Чаловым общаешься. Он собирается в Англию? Открой инсайд.
— Он собирается в Европу точно. Но куда… Не знаю, были или нет официальные предложения.
— У меня есть информация, что этой зимой, когда у тебя не все получалось, у тебя было предложение от «Зенита». Это правда?
— Слышал от агента, что интересуются. Но предложения вроде как не было.
— Если бы было официальное предложение на 5 лямов в год, ты бы поехал в «Зенит»?
— Не-не-не. Ни в коем случае. Пока не выгонят, не хочу уходить.
— Сколько раз ты играл в казино здесь?
— Ноль. По контракту прописано, что нельзя играть. Там камера висит.
— А что еще нельзя?
— Нельзя кататься на водном скутере. Я чуть покатался, сзади посидел. А самому нельзя. Ну и, как обычно, всякие сноуборды.
— Ты почувствовал, что после чемпионата мира стал суперзвездой в России?
— Для меня ничего не поменялось. Как играл, так и играю. Такого нет. Понятно, что хорошо выступили, но обязаны были лучше. Как минимум хорватов точно проходить.
— Самая дорогая покупка, которую ты себе здесь позволил?
— Машина и все. И не здесь — в Германии. Здесь машину тоже не купить. Здесь стоят феррари, ламборджини. Здесь за одеждой сходил, и все.
— Чем Калтан круче Монако?
— Люди добрее.
— Ты приехал в «Монако», получил травму голеностопа, и вся пресса пестрила твой фотографией в ночном клубе, где зажигали Кокорин и Мамаев.
— Да, в Twiga.
— Давай, чтобы подытожить: ты был там или нет?
— Да, конечно, нет. История была такая. Я просыпаюсь утром, у меня гипс. Я с костылями встаю, у меня много пропущенных. Я давай всем звонить, мне родители звонят. Поверили и давай мне пихать: «Ты что делаешь?» Я говорю: «Это не я». «Как не ты? Видео». А там реально прямо я. Видео включаю и не понимаю, как это возможно. Один в один похож. В итоге потом нашли это видео, замедлили его, улучшили качество и увидели, что это не я был. Потом инстаграм какой-то с большим количеством подписчиков извинялся.
Что еще в выпуске?
- Мама Головина рассказала, как врачи запрещали Саше играть в футбол
- Лучший друг в Калтане и первый тренер
- Первое поле (жуткое)
- Заруба с Алексеем «Solo» Березиным в Доту 2
- Мегатачка Головина (smart)
- Темнокожий игрок «Монако» назвал Савина педерастом