«Радимов включил кадры блокады Ленинграда — мы вынесли «Спартак». Этот воспитанник ЦСКА видел все

Данила Игнатов

Поделиться

Комментарии

Еще несколько сезонов назад в составе ЦСКА было ровно три воспитанника — Игорь Акинфеев, Георгий Щенников и Алан Дзагоев. В течение многих лет армейская академия выпускала игроков для других команд, но только не для своей. Кто-то, как Вячеслав Караваев или Иван Злобин, уезжал за границу. Другие, как Алексей Никитин или Артур Нигматуллин, оказывались в середняках Премьер-лиги или топах ФНЛ. Третьи совсем пропали, как Сергей Ревякин и Лайонел Адамс.

Первым стену между дублем и основой разбил Александр Головин, дебютировавший при Слуцком еще в начале 2015-го. А за год до этого в Премьер-лиге мог сыграть другой воспитанник ЦСКА Юрий Бавин. Он тоже играет в центре, но ближе к опорной зоне, был капитаном дубля. Но за родную команду сыграл всего 15 минут против «Химика» на Кубок и прямо из молодежки уехал за агентом Александром Толстиковым в португалькую «Лейрию».

К 25 годам Бавин прошел тяжелый путь возвращения из третьего португальского дивизиона в РПЛ. В этом сезоне он уже забил «Зениту» и заработал победный пенальти в Черкизово.

В интервью корреспонденту Sport24 Даниле Игнатову полузащитник «Урала» рассказал:

• чем игроки дубля ЦСКА заболели в Корее и как играли в Мексике на высоте 3000 метров;
• что Гришин говорит футболистам, когда выходит из комнаты;
• почему в Португалии даже пьяный маляр хорошо играет в футбол и чему Бавин научился в Европе;
• как Радимов мотивировал «Зенит-2» на дерби против «Спартака-2»;
• чего не хватило Луческу в Питере;
• когда «Урал» выиграет Кубок России.

— Вы же родились на Камчатке. Как оказались в Москве?
— Я на Камчатке прожил всего три года, потом — в Москве. Отец переехал туда в 1996-м, мы с мамой — в следующем году. Папа вообще родился в Азербайджане, познакомился с мамой, когда уехал учиться в Хабаровск. Начинал обычным участковым, сейчас — на пенсии.

Недавно я вернулся на Камчатку — в сотрудничестве с ДФЛ мы запустили турнир в Петропавловске-Камчатском.

С Камчаткой отношения странные: с одной стороны, родственные, с другой — мало, что помню. Какие-то кадры из детства всплывали на видеокассетах. Когда вернулся туда спустя много лет, понял, что почти ничего не поменялось. Плачевно выглядит, честно говоря, особенно после жизни в Москве и Питере. Вокруг все серое, мрачное. Говорю даже не столько об инфраструктуре, сколько об отсутствии движения вперед — у города, у людей.

— Есть на Камчатке условия для занятия футболом?
— Только два искусственных поля — и все. Работы еще много: в первую очередь нужно ставить манежи. Причем не обычные купольные, как у нас в Екатеринбурге, а крепко зафиксированные. На Камчатке невероятно сильные ветра — заниматься футболом можно два-три месяца в году. В остальное время думаешь, как бы не унесло.

В общем, денег нужно реально много. Хотя я бы хотел, чтобы на Камчатке футбол развивался. Там есть сильные детские и даже женские тренеры. Причем часто их переманивают соседние регионы, Владивосток и Хабаровск, которые предлагают лучшие условия.

— Как вы попали в ЦСКА?
— Играл в футбол в школе, сначала попал в секцию «Дины» по мини-футболу. Я никогда не бредил футболом, просто играл в свое удовольствие, но мой первый тренер Евгений Евгеньич Герасименко сказал, что нужно двигаться дальше — уровень я перерос. Мама прочитала в газете, что идет набор в школе ЦСКА.

Прихожу на отбор: вокруг 90 пацанов в настоящих бутсах и гетрах, их родители в теме, кто-то сам из футбола. И я в кедах-футзалках. Но я подвигался, старался быть активным и в итоге попал в тройку ребят, которых оставили на финальный просмотр с командой. Через 2-3 месяца остался один.

— Кто еще из воспитанников ЦСКА 1994 года рождения сейчас в профессиональном футболе?
— Сразу так не назову… По Москве у нас был сильнейший год, мы выиграли пять из восьми летних первенств. На всероссийских соревнованиях неудачно выступали, правда. Не знаю, почему, но мало у кого сложилась карьера. Кого-то травмы подкосили, кто-то не смог перейти в молодежный футбол из школы.

К тому же, лет шесть-семь назад первенство дублей было более конкурентоспособным. Сейчас в молодежном чемпионате играют ребята выпускного года, а у нас из школы в дубль попадали максимум три-четыре футболиста. Это уже было достижением.

— Дубль ЦСКА при Гришине был одним из сильнейших.
— Всегда попадали в тройку. Александр Сергеич — один из лучших тренеров, что у меня был. Запомнился дебют за молодежку ЦСКА: выхожу в основе, играю 30 минут, а меня меняют. «Ты вообще не выполняешь установку», — сказал Гришин. Это был полезный опыт.

Позже стал привыкать к требованиям Александра Сергеича, брать на себя ответственность, старался лидерские качества проявлять. И в итоге тренерский штаб доверил мне капитанскую повязку.

— Гришин рассказывал, что давал установку своим воспитанником ЦСКА даже в метро: «Сначала поборитесь за место, займите его первыми, а уже потом уступите бабушке».
— Мне запомнилось другое. Каждый раз, когда мы выходили из какого-либо помещения, Александр Сергеич говорил: «Красивым — налево, умным — направо, а мне хоть разорвись!» Теперь сам использую эту фразу с друзьями — и всегда смешно.

Вообще Гришин мне как второй отец. Тем более, он из моего района — Фили, Кунцево. Думаю, мы и по характеру похожи. Александр Сергеич — верный, никогда не предаст. Да и я всегда был верным ЦСКА, потому что мы воспитывались на армейских традициях. До сих пор с теплотой вспоминаю о времени в ЦСКА. 13 лет клуб меня одевал, кормил, обучал и показал полмира.

— Полмира — это метафора?
— Нет, поездок у нас было очень много. В Италию раз пять ездили, играли со всеми топ-клубами. Выделю Мексику, где побывали на стадионе, который расположен на 3000 метров над уровнем моря. И так тяжело, а соперники — мексиканцы из «Пачуки», будущие чемпионы мира U-18 — отвозили нас 1:6. Даже не успели потрогать соперника.

Причем по Мехико мы передвигались с охраной на закрытом автобусе. И так город небезопасный, а мы попали прямо в самый разгар клановых войн. Зато съездили с экскурсией на пирамиды Майя.

Когда нам было лет по 13, ездили в Южную Корею. Играли там с местными, с «Вильярреалом». В один из дней поужинали в ресторане, а официант только потом сказал, что это собака. А мне показалось — говядина и говядина. А потом три парня заболели в Корее свиным гриппом, их даже на карантин оставляли.

— Почему в итоге никто из вашего поколения не попал в основу ЦСКА?
— Тогда состав был невероятно сильный, укомплектованный. Разница между основой и дублем была слишком большой. Чтобы заиграть молодому футболисту, должны сойтись многие факторы: доверие и желание тренера, наличие свободной позиции. А у ЦСКА был сложившийся проверенный коллектив, который приносил результаты.

Поэтому мы уходили за игровой практикой. А сейчас у ЦСКА другое время — идеальное для молодых футболистов. Плюс Виктор Михалыч Гончаренко с желанием работает с ними.

— Вы общались со Слуцким?
— Лично — никогда. Обычные разговоры на тренировках, конечно, случались. К работе с основной нас привлекали во время перерывов на сборные и перед кубковыми матчами. Леонид Викторыч мог пошутить, поинтересоваться, что я в кино посмотрел, что понял.

Наверное, и я, и он понимали, что в этой команде я — временщик. В центре поля ЦСКА играли Вернблум, Натхо, Дзагоев, Миланов, Еременко. Я хотел играть, ждал шанса, но получилось по-другому. Тяжело было выходить из зоны комфорта, но нужно было расти. Клуб поступил очень достойно и отпустил меня в Португалию.

— Почему «Лейрия», третий дивизион Португалии?
— В России ни за какой другой клуб играть не хотел, ФНЛ тоже не рассматривал в тот момент. Молодой был, амбициозный. Когда появился вариант за границей, решил ехать. Причем сначала были разговоры о трансфере в «Брагу» — тренироваться с основой, но играть в дубле. Но, когда уже со всеми попрощался и собрался ехать, что-то не срослось, как это обычно бывает.

Оказался в «Лейрии», русской команде. Интересный был период, крайне сложный. Но он помог мне стать мужчиной. Сильно вырос в бытовом плане, знал — есть условные 100 рублей, на них нужно прожить месяц.

И тогда же я понял, что нужно управлять своей карьерой, контролировать ситуацию, нельзя никому доверять. Потому что в тот момент, когда вокруг появляется множество людей, якобы желающих помочь, трудно найти нужного. Тем более в ЦСКА у меня никогда не было агента.

— Быстро выучили португальский?
— Мне язык был нужен. Элементарно, чтобы в столовой поесть. Через полгода стал замечать, что понимаю все разговоры на улицах. Поначалу миксовал английский с португальским, говорил все лучше и лучше. Особенно помогали местные футболисты, кто постарше. Они часто брали с собой — Рождество отметить, на море съездить, сгонять в другой город.

К тому же португальская культура мне близка. Приучился не спеша пить кофе с десертом паштел де ната. А еще раньше не понимал, как с мясом можно есть два гарнира одновременно — рис и картошку. Теперь только так и делаю. Бразильскую кухню полюбил тоже.

— Репетитора не пытались нанять, чтобы быстрее освоиться?
— Я был далеко не в том финансовом состоянии, чтобы позволить себе репетитора. Играл в «Лейрии» за идею, можно сказать. Зарплата у меня была — меньше 1000 евро, причем при курсе в 45-50 рублей. Даже домой ничего не мог отправить, но и не просил — неудобно перед родителями. В дубле ЦСКА тысяч 60 тогда платили.

— Как выживали?
— Тяжело. Даже с одеждой — заходил в Zara, брал обычную белую майку со скидкой. Потому что больше ни на что не хватало. Но это, повторюсь, полезный опыт. Да и не только жизненный, но и футбольный.

— Какой опыт можно приобрести в третьей португальской лиге?
— В Португалии футбол вообще на другом уровне. Даже в третьей лиге куча крутых игроков, которых можно возить в топ-команды. Наглые, техничные, физически развитые. За «Лейрию» я играл против «Бенфики Б», где тогда были Жоау Канселу, Бернарду Силва. Эти парни и не думали, что попадут в главную команду. А потом из дубля Жорже Мендеш увез одного в «Валенсию», другого — в «Монако». За обоих заплатили бешеные деньги.

Да и что говорить, если из «Лейрии» парень недавно уехал в «Лацио». Бруно Жордао, ему сейчас 20 лет. Тоже с Мендешем работает, кстати.

— Чего не хватает после жизни в Португалии?
— Люди простые — нет крутых тачек с большими двигателями, одежда простая, каждый любит свою деревню. Природа нереально красивая, пляжи на юге обалденные.

Плюс у нас в России все же другой менталитет. После обеда португальцы любят посидеть и просто поговорить. Мы, футболисты, ведь не самые глупые люди в основной массе, общаемся не только на тему одежды, машин и дорогих часов. Обсуждали самые разные темы — бизнес, вложения, футбол, политику. Все, что угодно.

— Бизнес?
— В третьем дивизионе зарплаты небольшие, поэтому многие подрабатывали или занимались чем-то серьезным. Мой друг Седрик — классный парняга, ему 35 — работал продавцом в магазине, которым владел вместе с кем-то. Получал свой процент от продаж.

Педро, классный нападающий, работал строителем. Кажется, стены красил. Всегда неопрятный такой, под пивасом, но забивал здорово. Я же говорю — в Португалии уровень запредельный. Можно на пляже двух мужиков с пивом поднять и с ними в футбол сыграть — они будут в порядке 100%. За игрой следят все: когда «Порту» или «Бенфика» играет, жизнь останавливается.

— Как оказались в «Зените-2»?
— После Португалии вернулся в Москву, стал искать варианты. Думаю, что Радимову меня тоже посоветовал Александр Сергеич [Гришин]. Приехал на две недели в Питер и отдал всего себя, «Зенит» за меня заплатил очень приличные деньги.

Мне вообще везет с тренерами. Что Гришин, что Радимов — умные футболисты из центра поля, по-хорошему наглые, неравнодушные, живые и эмоциональные, вспыльчивые. Благодаря им я и прогрессировал.

В «Зените-2» стал капитаном. Причем команда была классная, все ребята сейчас в хороших клубах: Йованович в «Бордо», Шейдаев и Зиньков в «Крыльях», Женя Чернов в «Ростове», Зырянов — вообще легенда. Могли и пропустить много, зато забивали по 3-4 мяча, игра впереди шла.

— Радимов при вас включал видео о блокаде Ленинграда на установке?
— Это было перед «Спартаком-2». Дома вынесли их 3:0 после этого. Это действительно сработало. Поначалу сидели и не понимали — к чему это? Но через пару минут трогает до глубины души. К тому же я сам по себе человек сентиментальный.

Кстати, со «Спартаком» всегда играли здорово. Со многими ребятами из этой команды дружил, но на игры против них всегда был особый настрой. Да и премиальные на «Спартак» в «Зените» были повышенные. Знали, что, если выложимся на 200%, Владислав Николаич [Радимов] и Константин Георгич [Зырянов] позвонят руководству и попросят за нас.

С Радимовым до сих пор на связи, это мой человек. До сих пор с ним и Гришиным советуюсь по любым вопросам — футбольным, семейным, бытовым.

— Зырянова вы тоже по отчеству называете?
— На обеде за столом всегда «на вы». На поле — «на ты», но только «Георгич», никак не Костя. Феерический, идеальный футболист и человек такой же. Всегда мало говорил и много делал. Но когда говорил, никто не смел вставить слова поперек. Когда плохо играл, перед ним даже неудобно становилось.

— К вам в «Зенит-2» спускали Александра Кокорина после той самой вечеринки в «Монако». Радимов его перевоспитывал?
— Владислав Николаич тонко чувствует людей, разбирается в психологии. Так что Саше тогда он помог, поддержал по максимуму. Да и мы все присоединились. Сколько общался с Кокориным, он всегда приятнейшее впечатление оставлял.

— Вы сыграли за основу «Зенита» всего один раз. Как это получилось?
— Жаль, что поздно познакомились с Андре Виллашем-Боашем. Он уже уходил из «Зенита», а я только перебрался в Питер. Говорил с ним по-португальски, с легионерами Халком и Данни хорошо общался на их языке. Атмосфера в той команде вообще топовая была. Часто россияне играли против легионеров после тренировок. На выживание, ха-ха. Против Халка особенно страшно.

На последний матч сезона кто-то из центральных полузащитников не смог поехать. Против «Динамо» я даже в старт мог попасть, но заменил Жиркова и отыграл 25 минут. Тот самый матч, когда динамовцы вылетели в ФНЛ.

— Что скажете о Луческу?
— В его команде я провел полтора сбора, играл справа в защите. Мирча — и правда дедушка, много кричал на молодых. Но не агрессивно, а пытаясь подсказать, поменять игру.

Но Луческу нужен был результат, а конкуренция в том «Зените» была еще выше, чем когда-то в ЦСКА. Поэтому-то никто из молодых в итоге не заиграл.

— Вукашин Йованович рассказывал Sport24, что после сборов Луческу он рыдал.
— Вука вообще расслабленный — медленно двигается, часто теряет мяч на тренировках. И Мистер постоянно его «ловил», кричал: «Ты не мо-о-ожешь так игра-а-ать!» А на Вуку нельзя ругаться — он сразу смущается.

Мне, кстати, нравились тренировки Луческу на сборах. Было понятно, что он хочет видеть и как мы должны играть. Контроль мяча, мелкий пас; чтобы привыкнуть к такому футболу, недостаточно одного сезона. Думаю, Мистеру просто нужно было время в «Зените». В «Шахтере» же у него получилось.

— Что изменилось в «Урале» при Парфенове?
— У Тарханова мы больше мяч контролировали, сейчас играем в современной манере — создаем давление, заставляем соперника ошибаться, много атакуем. И тогда был результат, и сейчас. Александр Федорович был нашим наставником, а Дмитрий Владимирович — тренер помоложе, поэтому контакт немного другой.

— Почему начало сезона у «Урала» получилось неудачным?
— В начале много не везло. Вроде играли хорошо, но пропускали на последних минутах, а сами не реализовывали моменты. Играли по нашей философии, создавали моменты, но не получилось. Стиснули зубы, пахали — пришел результат. Посмотрим, что будет в конце сезона.

— Каковы амбиции «Урала» в Кубке?
— Было очень приятно пройти в полуфинал, а особенно обыграть «Спартак»! Но с Тулой точно будет непросто. «Арсенал» — качественная, играющая команда. Амбиции? Аппетит приходит во время еды.