Игорь Бушманов, адвокат полузащитника «Краснодара» Павла Мамаева, в интервью корреспонденту Sport24.ru Артему Калинину рассказал о последних новостях по делу футболиста, который уже 1,5 месяца находится в СИЗО. Ранее стало известно, что следствие настаивает на продлении до 8 февраля ареста Мамаева и нападающего «Зенита» Александра Кокорина, заключенных под стражу за нападение на чиновника и водителя.
— Собираетесь ли вы обращаться в вышестоящие инстанции после отказа суда от рассмотрения кассационных жалоб на содержание Мамаева под стражей?
— Пока не планируем. Нам нужно дождаться постановления суда и узнать мотивировку. Дождемся и решения Тверского суда по ходатайству следствия о мере пресечения. Надеемся, что оно будет более гуманное, справедливое и компромиссное для всех сторон, и далее уже нам обращаться и обжаловать вопрос о мере пресечения не потребуется. Мы за любую меру, которая не связана с содержанием под стражей, которая быстро позволит закончить расследование уголовного дела и дать оценку действям Павла. Надеюсь, эта оценка будет правильной.
— Когда все только начиналось, могли представить, что Павел так много времени проведет в СИЗО?
— Мы были готовы, что такая мера пресечения будет избрана, учитывая резонанс и публичность моего клиента. Но за прошедшее время обстоятельства существенно изменились. Следствие имело возможность собрать все доказательства, чтобы дать правовую оценку. В том числе, исключить из обвинения статью «Хулиганство», вообще не имеющую отношения к Мамаеву. У нас есть и дополнительные доводы в отношении него: данных о том, что он как-то повлияет на следствие или уклонится от суда, нет и быть не может. Мы свою добросовестность доказали. Рассчитываем, что и процессуальное поведение будет учтено судом при решение вопроса о дальнейшей мере пресечения. В том числе, мы приняли меры к возмещению вреда потерпевшему — человеку, которому Павлом действительно был причинен вред. Поэтому оснований для принятия альтернативной меры пресечения более чем достаточно.
— Соловчук не принял компенсацию от Павла. Почему?
— Мы заявили следствию ходатайство о том, что компенсация на счет, открытый на имя Соловчука, поступила. Следствие наше ходатайство удовлетворило. А реакция потерпевшего мне неизвестна. Мы уведомили представителей потерпевшего о поступлении компенсации… Почему он такое решение не принимает, действует ли он самостоятельно, или ему запрещают это делать, мне доподлинно неизвестно. В любом случае, рассчитываем, что он воспользуется компенсацией, которую мы с самыми благими намерениями перечислили еще в октябре. Все меры для компенсации вреда, имеющиеся у нас на данный момент, мы приняли. Большего сделать не можем. В отличие от следствия, мы действуем ровно по букве закона. Рассчитываем, что прокуратура включит наконец-то свои надзорные функции и отреагирует на многочисленные нарушения, на которые мы обращали и обращаем внимание. Сейчас очередная моя жалоба рассматривается, сроки проверки по ней продлены.
— Что именно за жалоба?
— Жалоба на незаконное и необоснованное предъявление обвинения по статье «Хулиганство». О том, что есть некоторые нарушения права на защиту: ряд наших ходатайств, которые касаются проведения тех или иных следственных действий, следствием удовлетворяется, а ряд, который касается установления обстоятельств, свидетельствующих в защиту Павла, следствие отклоняет. На эти факты обращаем внимание и просим прокуратуру отреагировать в рамках имеющихся у них полномочий.
— Как Павел себя чувствует. Много говорилось, что он переживает из-за отсутствия возможности видеть детей?
— Для него это основная проблема и главная боль. Павел очень близко общался с детьми, принимал самое непосредственное участие в их воспитании. Он любит детей, постоянно занимался ими. А Алана сейчас фактически живет в городе, где нет ни знакомых, ни родственников. Вынуждена одна находиться с двумя детьми. Понятно, что дети переживают. Для них тяжело воспринимать — где их отец находится? Это, конечно, влияет, в том числе, на их состояние здоровья. Павла это больше всего беспокоит. Он хочет поскорее иметь возможность находиться рядом с ними. Для этого, повторю, все основания есть. У суда есть три альтернативные меры пресечения: залог, запрет определенных действий и, на крайний случай, домашний арест. Мы обеими руками за любой вариант кроме нахождения под стражей. Никому из подсудимых не место в тюрьме. Это обычное рядовое дело, доказательства по которому собраны и закреплены. Остались чисто технические действия, которые необходимо выполнить для завершения расследования и предъявления материалов дела для ознакомления.
— Верите в успех ходатайства об изменении меры пресечения?
— Заявляя любое ходатайство, мы рассчитываем, что оно будет принято. Мы же не голословны: каждый наш довод подтверждается доказательством. Если следствие опирается на какие-то предположения, то защита — на конкретные факты, в том числе, характеризующие личность, касающиеся предъявленного объявления. Проблема в том, что суд, выбирающий меру пресечения, не имеет права вникать в оценку доказательств по данному делу. Рассматривает только вопрос о возможности уклонения, возможности повлиять на следствие…
— Как часто Павел может видеться с близкими?
— Следствие давало разрешение на свидания. И супруга у Павла была, и отец. Они общались. Есть разрешение на телефонные звонки, но они ограничены. Ну и понятно, что с детьми на свиданиях он общаться не может, поскольку это повлечет дополнительную психологическую травму для них. Соответственно, исключена и возможность участия Павла в их воспитании на данный момент. Мы надеемся на любое альтернативное компромиссное гуманное и справедливое процессуальное решение, которое суд, если он у нас независимый, должен принять по этому делу. Другого не дано.
— Когда ждать новостей?
— Думаю, на следующей неделе ходатайство о продлении содержания под стражей будет рассмотрено. Если оно будет удовлетворено, мы ознакомимся, заявим свои возражения, свои дополнительные материалы. Если ходатайство будет отклонено, суд вправе избрать одну из трех альтернативных мер пресечения. Мы ранее уже обращались о ходатайстве о залоге, но суд не то что отклонил его — просто не посчитал возможным его рассматривать.
— Часто ли общаетесь с адвокатами остальных фигурантов дела?
— Все адвокаты по этому делу между собой контактируют. И каждый из нас, защищая своего подзащитного, не создает проблем для других фигурантов дела. Здесь ведь важно дать правовую оценку действиям каждого фигуранта. Кто именно, где и что совершал. Сейчас следствие всем четверым вменяет единое правонарушение. Но этого не было.
— Павел и Александр до заключения под стражу были друзьями, а сейчас даже не могут увидеться.
— Конечно, СИЗО исключает возможность общения фигурантов по одному делу. Но сейчас, когда все показания даны, доказательства собраны, они уже никак не повлияли бы на следствие по делу. Друзьями они остаются, несмотря на отсутствие возможности общаться. Но вот таковы правила внутреннего распорядка СИЗО. К делу привлечено большое внимание со стороны правозащитников, депутатов Госдумы — часто их посещают. Но никаких проблем в СИЗО у них, насколько я знаю, не возникает. Жалоб ни у моего подопечного, ни у других фигурантов дела, насколько мне известно, нет.