«Подарил бы свою книгу Дзюбе». Олег Романцев — о «Спартаке», Каррере, Карпине и автобиографии

Ярослав Кулемин

Поделиться

Комментарии

11 сентября стартуют продажи книги Олега Романцева «Правда обо мне и «Спартаке». В интервью ведущим российским медиа Олег Иванович вспомнил, как его защищал Николай Старостин, рассказал, какой совет дал Артему Дзюбе и почему Александр Мостовой не тренирует.

— Идея книги родилась не у меня, а у моей внучки, она учится на факультете журналистики. Формат был такой: я наговаривал на диктофон, а они с Денисом Целых (заместитель главного редактора «Чемпионата») выбирали только самые интересные жизненные моменты.

Мне кажется, эта книга для всех — есть, например, отдельные главы, как проводились тренировки, и про жизнь, и про работу в «Спартаке» и сборной. Может быть, эта книга была бы интересна и подрастающему поколению. Потому что сейчас футбол у нас не развивается, хоть мы и в четвертьфинале чемпионата мира. Посмотрите: впервые в истории за один месяц потеряли две команды высшей лиги, одна из которых — обладатель Кубка. Детишки в Пермском крае, остались непросмотренные, в других регионах… Я все-таки тоже из небольшой деревеньки, пригорода Красноярска не совсем благополучного. Но желание и упорство у меня было большое.

Сейчас я хожу на спартаковский отбор, раньше он назывался набор. Видел там слезы детей, матерей. Но если два раза в неделю заниматься по полтора часа — ничего не будет.

— Такое ощущение, что детский футбол вам сейчас интереснее взрослого. Какие эмоции вы там получаете?

— Непосредственность. Обида за ребятишек: их 50 человек, пробежали — и кто-то плачет, что с футболом закончил. Федька (Федор Черенков — Sport24), может быть, и не добежал бы, если бы его так отбирали — требования сейчас другие.

Потом я был в Голландии, у Рональда Кумана в Эйндховене. Он возил меня в детско-юношескую школу, там собрались тренеры, президент федерации детского футбола. Я спрашиваю: «Сколько детей из вашей страны вы просматриваете — в процентном отношении?». 98 процентов, говорят. Я чуть не упал! У нас если 2 процента есть, уже хорошо. В селах и небольших города шансов стать футболистом очень мало.

— В одном интервью вы говорили, что ваша первая книга будет о Николае Петровиче Старостине.
— В этой книге ему посвящена отдельная глава. Я взял наиболее интересные моменты с ним, и где-то связанные со мной. Он великий рассказчик был и сам выпускал книги. Наверное, старшему поколению будут интересны мои разговоры с Николаем Петровичем, с Константином Ивановичем (Бесковым — Sport24), мои приходы-уходы…

Я не мечтал и не думал, что буду тренером. После завершения игровой карьеры, поступил в аспирантуру, кандидатскую защищал. Николай Петрович вызвал меня, хотя никакого отношения к «Спартаку» я уже не имел. Сказал: «Есть команда «Красная Пресня», ты должен ее возглавить. Если был капитаном — значит, умеешь работать, общаться с игроками». Я согласился, мы заняли тринадцатое место, хотя, когда я их взял, они шли в тройке, по-моему.

Меня вызвали на разбор полетов в федерацию футбола Москвы и устроили взбучку. Хотели гнать. Но после этого слово взял Николай Петрович. Говорил минуты три, в результате 15 человек единогласно проголосовали, чтобы меня оставить. Что он там делал, почему он пришел? Московская федерация — довольно низкая инстанция. Но таких случаев по жизни было много.

В «Спартаке» Старостин настойчиво меня отстаивал, ходил по всем инстанциям и убеждал, что нужно молодого тренера взять. Но перед первой игрой было видно его волнение: «Олег, если мы проиграем, у нас с тобой отберут партбилеты!» А это — черная метка на всю жизнь. Но мы выиграли 4:0, он заходит — эйфория! Это дало какую-то уверенность, я подумал, что все получится.

Мне повезло с командой: там было несколько человек, с которыми я играл. Когда Николай Петрович меня представил, я их вызвал. Потом, в середине второго круга, наступил провал. Эта же группа пришла ко мне: «Олег Иванович, одна мысль — как бы ни закончился чемпионат, скорей бы он закончился». Я спрашиваю: «А как вы относитесь к тому, что мы мяч пока уберем и пару-тройку дней просто погуляем по лесу?».

Вот так выезжали — и я их распускал. Кто хочет — пробегитесь, кто хочет — зарядку сделайте, а кто хочет — сядьте на травку и покурите. Сам тогда не курил. В общем, через 2-3 дня ребята побежали.

— А когда вы закурили, кстати?
— Через год после прихода в «Спартак». Был и перерыв — год не курил.

— По сколько пачек в день уходило?
— Это же все от психологии зависит. Вот вы сейчас напомнили — а я и забыл, что курящий. В «Лужниках» мой друг Алешин ставил огромную пепельницу. Потому что я ему тартан пару раз прожег. А в «Олимпийском» нельзя было курить — я и не вспоминал.

— За время работы ваши отношения с игроками изменились?

— Я считал, что нет. Игроки думали, что я стал более жестким и требовательным. Но люди, которые говорят, что я со временем изменился по отношению к игрокам, не понимали одного — у нас с годами росла и возрастная дистанция. Молодые уже где-то боялись меня, где-то стеснялись. Поэтому все и думали, что тот, прежний Романцев, был доступней. Не скажу, что я никогда ни на кого не кричал. Но ребята знали: если я кричу — это не со злобы, а значит, что я хочу помочь.

Хотя я и никогда открыто не показывал, кто у меня любимчики, но я всегда очень трепетно относился к ребятам, которые выросли со мной с «Пресни» — это Саша Мостовой, Вася Кульков и Дима Градиленко.

— Есть что-то важное, чего вы не рассказали для книги?
— Наверное, есть. Я человек советской формации, такое напишешь, что людям не понять. Например, как в третьем классе стояли зимой в мороз в очереди, жгли костры из ящиков. Мать меня переворачивала, потому что сзади минус сорок, а здесь костер. И уйти нельзя — у тебя 1742 номер. Открыли магазин — получили по булочке. Если мать одна стояла, значит одна булка. А нас — четыре рта! Достанется ли завтра хлеб или нет? Вот как такое объяснить? А я это видел!

***

— Кому из нынешнего «Спартака» вы подарили бы свою книгу?
— Не знаю, наверное, Денису Глушакову. Знаю его с тех пор, когда он в «Нике» начинал. Дзюбе, наверное, подарил бы — как-то с ним поговорил. Я тогда приехал к Валере Карпину на тренировку, смотрю — Дзюба не особо работает, без желания. С его-то данными! Подхожу после занятия: давай-ка мы с тобой побеседуем. Минут 5-10 пообщались, видимо, я нашел какие-то слова, которые он не хуже меня знал. И следующую тренировку Артем провел на голову сильнее. Я решил: слава богу, парень будет играть!

— Как еще вы помогали Карпину, когда были его консультантом?
— Я никогда к нему не лез. Думаю, Валера не глупее меня. Просто ему надо было выговориться. Да, иногда у него были вопросы. Я отвечал, не претендуя на то, что это будет сделано. Говорил, как бы я поступил на его месте. Если Валере было нужно, он это брал, если нет — забывал. А сложности разные были — и с легионерами, и со своими…

— Сейчас возможно, чтобы он позвонил вам что-то обсудить?
— Возможно.

— «Ростов» Карпина идет в чемпионате на третьем месте.
— Конечно, слежу за ним, болею, переживаю. В «Спартаке» тоже могло получиться, но руководители не подождали.

— Когда Карпин играет против того же Парфенова, у вас какие эмоции?
— Жалею только об одном. Иногда смотришь и думаешь: «Да хоть бы обе команды проиграли». А тут наоборот — хочется, чтобы обе выиграли. Или «Ахмат» играет — как не поболеть за Ледяхова? Жаль, что его отправили в отставку. Руководству, наверное, виднее. Игорь — хороший тренер, все-таки он стал серьезным человеком. И футбол любит беззаветно. Надеюсь, без работы не останется.

— Кроме Карпина и Ледяхова, в премьер-лиге много ваших воспитанников: Аленичев, Тихонов, Парфенов… Они с вами советуются?
— Всем нужно набить свои шишки. Рад, что в премьер-лиге работают Дмитрий Аленичев, Дмитрий Парфенов, Егор Титов, Андрей Тихонов и другие ребята. Очень симпатизирую Диме Хохлову — с ним больше всех общаюсь. Симпатизирую Никифорову, который с Хохловым работает. Радимов тоже мне симпатичен, всю жизнь хотел его в «Спартак» взять, но никогда не получалось. Андрей Кобелев. С ним встречаемся, беседуем. Он парень с характером, независимый. Ему, как и мне, нельзя чего-то указывать. Но сейчас многое решают руководители, они долго терпеть не могут.

— Хохлов не мог оказаться у вас в «Спартаке»?
— Не помню… Добровольского с Кобелевым очень хотел. И Радимова. Я с ними разговаривал, все трое изъявляли желание. А не срослось потому что за ведомственные клубы играли. Радимов — вообще ЦСКА. Кто так пустит? Вот туда могли забрать и на Дальний Восток отправить, а как Ольшанского.

— Удивлены, что Мостовой так и не попробовал себя как тренер?
— Я с ним разговаривал. Спрашивал: «Почему не работаешь? У тебя столько знаний, такой опыт!»

— И как он объясняет?
— Объясняет очень просто: «Жду, когда пригласят в хорошую команду».

— Так можно всю жизнь ждать.
— Буду ждать, говорит. Больше я не спрашивал.

***

— Когда вы тренировали, в российском футболе было меньше легионеров.
— Понимаете, когда разговариваешь с игроками, думаешь, как построить фразу, где поставить ударение, чтобы достучаться. А когда все через переводчика, понять можно как хочешь. Я противник тренеров-легионеров. Однозначно. Не может человек через переводчика донести эмоции.

Я неделями готовился к установкам! Сутками просматривал матчи следующего соперника. Бывало, смотрел десяток-два игр и думал: что может им приходиться? А иногда всего лишь две-три фразы могли смотивировать! У меня не было долгих разборов. Где-то вычитал, что больше 45 минут человеческий мозг не воспринимает. Если нужно было подольше, делал перерывы.

— Сегодня у «Спартака» тренер-легионер.
— Пока результат есть, почему бы и нет?

— Вы когда-нибудь встречались с Массимо?
— Были представлены друг другу, но не общаемся.

— Матч с «Зенитом» смотрели?
— 0:0! По-моему, эта ничья устроила всех. Все-таки ни одна из команд не наиграла на победу, но ни одна и не заслужила поражения.

— После матчей «Спартака» у вас бывает желание обсудить с кем-то игру?
— Нет, не бывает.

— Есть в футболе работа, которая вам еще может быть интересна? Необязательно тренерская.
— Понимаете, если идти работать, в процесс надо окунаться с головой. Работа — это не одна-две тренировки. Помимо психологической, это еще и физическая нагрузка. Раньше приходилось часто в выходной день оставаться на базе. Потом надо было поговорить с запасными, объяснить им ситуацию. Каждого надо нагрузить, с каждым поговорить, каждому дать тактическую задачу. Сейчас мне это уже тяжело.

— У вас объяснение, почему это все до сих пор интересно Юрию Павловичу Семину?
— Объяснения нет, есть только восхищение этим человеком. Как раньше горел, так и сейчас. Значит, остался запал. Но я еще три работы совмещал одно время, и довольно долго — был тренером сборной, президентом клуба. И это тоже наложило отпечаток. Скорее всего, у Юрия Павловича больше сил.

— В «Сатурне» и «Динамо» энтузиазм у вас еще был?
— Думаю, что в «Динамо» и «Сатурн» не надо было идти. Уже тогда не было рвения, потерял искру.

— В 1990-е вы подписали предварительный контракт с «Депортиво», но передумали. Почему?
— У них был возрастной главный тренер. Когда команда вышла в высшую лигу, он тоже решил, что энтузиазма и сил ему не хватит. А я был еще молодой и проповедовал футбол, который он пытался сделать в Ла-Корунье. Наверное, сказалась та самая победа над «Реалом» на глазах у всей Европы. К тому же мы удачно выступали в товарищеских матчах с испанцами. Когда я отказался, тот человек продолжил работу, и на следующий год они стали чемпионами Испании. Так что я все правильно сделал: после этого 8 раз стал чемпионом в России — так что не жалею, что передумал.

— Следите за попытками Слуцкого построить карьеру в Европе?
— Я к Слуцкому очень хорошо отношусь. Мы, можно сказать, большие приятели. Часто встречались, общались. Я желаю ему удачи. Он хороший человек и очень хороший тренер.

— Вам его мечта о Европе понятна?
— Понятна. Он амбициозный человек. Это только приветствуется.

***

— Сожалеете, что Егор Титов не перешел в «Баварию»?
— Сожаление было. Наверное, он мог быть игроком европейского уровня. Егор не просил меня лично. А так, у нас с игроками был договор: подписывайте контракт на сколько хотите, но, если завтра решите уехать, подходите ко мне — отпущу. Даже таких сверхважных игроков, как Онопко.

— «Спартак» сейчас отпустил Промеса.
— С одной стороны, такой футболист всегда пригодится. Он может решить исход матча. С другой — разговоры, что его хотят, появились чуть ли не на следующий год после приезда в Россию. Поэтому руководство «Спартака» готовилось. Если продали — значит, они готовы. Какие-то перемены и перестановки произойдут, кого-то из дубля подтянут.

— Показалось, что сам момент продажи для Карреры был все-таки неожиданным. Как будто его застали врасплох.
— Когда продается ведущий игрок, это не должно заставать врасплох. Мне в этом плане было несколько легче: с моими тренировками футболисты чаще всего вырастали универсалами. Я спокойно мог передвинуть Цымбаларя с левого фланга под нападающих или сделать Кечинова чистым форвардом. Или наоборот, опорником. Если поднимете статистику, защитники Никифоров и Онопко забили больше, чем некоторые нападающие, которые провели больше матчей в высшей лиге. Я всегда был готов, что кого-то перестрою, подтяну. Болезненным это не становилось.

Вот травмы неприятны. Расскажу момент, в книге этого нет. Была у нас такая линия полузащиты: Цымбаларь-Титов-Тихонов-Аленичев. Представляете, какая четверочка? Я объявляю состав. Называю кто играет в защите, кто в нападении. И все. А их пропустил. Ребята спрашивают: «А мы?». Но для меня они были настолько безальтернативными игроками, что я просто забывал их называть.

Они до фанатизма любили футбол. Расскажу случай. У нас — Лига чемпионов. Дня через 3-4 — выездная игра с «Лехом». До этого матч в чемпионате. Мы уже чемпионы, а сопернику нужна победа. На стадионе сплошной лед. Мы даже на разминку не поехали. Вызываю своих — Ледяхова, Цымбаларя, Никифорова, Онопко… Говорю: народа много, через три дня Лига чемпионов, давайте отходите. Они ушли. Потом приходят: Олег Иванович, мы хотим играть! Так что этих футболистов не надо было уговаривать тренироваться, они сами меня уговаривали.

— Несколько лет назад вы говорили, что в «Спартаке» 90-х заиграли бы Алекс и Веллитон. А из актуального состава?
— Наверное, тот же Промес бы заиграл. Они однотипные с Цымбаларем. Илья просто более хитрый: на пятачке обвести, обыграть, очень нежадный. И Промес, по-моему, не жадный. Иногда не отдает не потому что не хочет, просто не видит. Когда обыгрываешь двух-трех на скорости, больше внимания на мяч, редко все поле видишь.

— Получается, то, что сейчас делает ЦСКА, вся эта молодежь, должно вам нравиться.
— Это рискованно, но интересно. Конечно, может не получиться. Молодежи столько турниров играть должно быть тяжело. Это опытные футболисты знают, как готовиться, как играть. А этим пацанам будет сложно. Второе место в группе Лиги чемпионов станет успехом.

— В то же время Сергей Семак говорит, что «Зениту» не хватает игроков…
— Я согласен с Сережей — по подбору игроков они даже в России не самые сильные.

— А кто самый сильный?
— Наверное, «Спартак». Семин может что угодно с «Локомотивом» сделать, как в прошлом году.

— Вы сказали, что среди ваших друзей Евгений Гинер. Помните, как познакомились с ним?
— В «Лужниках» в подтрибунном помещении. По-моему, он уже был в ЦСКА.

— То есть до того момента вы с ним не общались?
— Нет. Повторюсь, встретились в «Лужниках».

— Гинер — лучший президент футбольного клуба в России?
— Когда президент и тренер думают одинаково и все делают правильно, это дает результат. Наш президент (Федун — Sport24) тоже дает Каррере свободу мысли и свободу творчества. Как только президент и тренер входят в конфликтные ситуации, результата быть не может. Вот когда Филатов с Семиным работали, было тяжело — они дули в одну дуду.

— Сейчас Семин работает с Геркусом. И, судя по всему, там есть конфликт.
— Наверное, поэтому «Локомотив» не так удачен в этом сезоне. А в прошлом они стали чемпионами не благодаря, а вопреки. Это все Юрий Павлович и его многолетний опыт.

— У вас есть сожаление, что вы привели Червиченко в «Спартак»?
— Да, я сожалею, что отдал управление «Спартаком» не тем людям. Какое-то время я верил, что для «Спартака» наступят лучшие времена, в команду вольются деньги, и она сможет устойчиво чувствовать себя, выйдет на европейский уровень. Но эти ожидания оказались иллюзией.

И давайте больше не будем про президентов клубов. Про футбол давайте, а то я ни с кем не разговариваю, и со мной о нем никто не говорит!

— Александра Головина называют самым талантливым молодым игроком России. Следили за его отъездом в Европу?
— Нет, не следил. Но, наверное, сейчас стало больше информации, чем раньше. Притирка идет еще до перехода. Приведу пример с Сычевым: я считал, что «Марсель» не его команда. Специально достал кассеты, посмотрел несколько матчей — не сможет он там. В «Марселе» была силовая манера, а он быстрый, техничный и партнерозависимый. А там на партнера там не очень играли — цепляйся, бодайся. Ему, по-моему, и мяч не давали.

— На сколько процентов Сычев реализовал свой потенциал?
— Считаю, что Сычев так полностью и не реализовался, хотя и стал чемпионом с «Локомотивом».

***

— Вы рассказывали о поездке в Голландию. Сейчас много путешествуете?
— В свое время я пресытился самолетами. Например, когда играл за «Автомобилист» Красноярск, там полеты по 12 часов были — от Челябинска до Петропавловска-Камчатского. Если непогода, в аэропорту сидели сутками. И самолеты не такие как сейчас: согнутые колени, запах советской власти. Просто молодые были, сейчас бы я это не выдержал.

Был у нас пилот, он президента Ельцина возил. Отличный мужик. Говорили, он единственный, кто летал на всех видах самолетов. Я как-то подсчитал — и оказалось, что провел в воздухе в три раза больше него. Поэтому если надо лететь, стараюсь не делать этого. Автобус — сколько хочешь. Очень люблю поезд. Сел в купе со своими — и за жизнь поговорил.

Люблю Подмосковье. Все города интересные, своеобразные. А если с местными начнешь разговаривать, они столько всего расскажут — ни в каком YouTube не найдешь.

— В самолете вам бывало когда-нибудь бывало страшно?
— Я не сторонник брать на борт посторонних людей. А один раз Саша Тарханов подошел: «Можно приятеля захватить?» Это в Набережных Челнах было. А приятель его — сам летчик. И вот он сел, самолет пошел на взлет. И тут этот летчик как застучит в борт: «Стойте! Стойте! Сейчас двигатель взорвется». А уже все — отрываться надо. Они раз — по тормозам. Там, к счастью, взлетная полоса длинная, а самолетик у нас маленький. Поэтому пространство было. Нас высадили, посмотрели — нет, этот самолет уже никуда не полетит. Если бы не взяли этого парня — не было бы того «Спартака»! А я сейчас даже не помню, как он выглядит. Хотя спас жизнь команде. И себе, естественно.

«Спартак» скоро подпишет игрока на замену Жиго. Этот трансфер говорит о стиле Карреры

Как «Спартак» будет играть без Промеса. Объясняем на пальцах