Сколько потратили на ЧМ-2018 и на что ушло больше денег? Отвечает Алексей Сорокин

Павел Гуревич

Поделиться

Комментарии

— Если вернуться в 2009–2010 года и вспомнить, какая у нас была заявка и ожидания, и сравнить с тем, что есть сейчас. Все ли получилось?
— В последнее время мы часто вспоминаем те времена, как ни странно. Сейчас как раз кульминация всего нашего проекта. В целом, все задуманное складывается. Конечно, окончательные итоги можно будет подвести лишь по окончании чемпионата мира. Потому что наши задачи выходили за рамки просто хорошей организации турнира. Они были намного масштабнее: показать страну с другой стороны, оставить незабываемые впечатления у всех, кто к нам приехал. Мы общаемся с теми, кто уже прибыл в страну: c делегатами конгресса, с делегациями команд. Сложилась благожелательная атмосфера, очень много благодарностей, даже на текущем, раннем периоде.

— От кого благодарности?
— От людей, которые уже приехали к нам. Пока всем все нравится, особенно наше гостеприимство. Даже самым именитым игрокам. Хорошая атмосфера во всех городах. Отличный настрой россиян по отношению к иностранным болельщикам, к командам. Колоссальный интерес и к сборным, и к базам, где они проживают. То есть все обнаружили неожиданно, что у нас вполне приятная, гостеприимная, футбольная страна. Все под большим впечатлением от Москвы, от того, как она преобразилась. Говорят, что даже пять лет назад Москва выглядела совсем иначе.

— Из-за плохой формы сборной России у многих принижены ожидания от чемпионата мира. Вам не обидно?
— У каждого своя мотивация. Кто-то организовывал чемпионат мира, потому что хотел показать свою страну в ином свете. Кто-то — чтобы выиграть. Очевидно, что у нас задачи многогранные. Мы организовывали Кубок мира не для того, чтобы сборная России победила. У нас более масштабные задачи. Естественно, что от успеха сборной всегда многое зависит, он приковывает огромное внимание к турниру в целом.

Ввозлагаем большие надежды на нашу сборную. Мне кажется, есть все шансы удивить болельщиков и показать хороший футбол. Если мы выйдем из группы и сыграем в плей-офф несколько матчей, то это будет прекрасный результат. Даже если не дай Бог не получится, то все равно интерес к турниру никуда не пропадет. Это видно даже по покупкам билетов. ФИФА не в состоянии удовлетворить все запросы.

-То есть все билеты проданы?
-Проданы те билеты, которые должны были быть проданы. В системе чемпионатов мира есть такая практика, когда умышленно удерживается определенное количество билетов на стадию плей-офф. Они предназначены для болельщиков сборных, которые выйдут из группы. Данные билеты сейчас умышленно не выставлены на продажу. А те, которые были в продаже, почти все реализованы. У нас уже есть большое количество матчей, на которых будет аншлаг.

— На групповом этапе будут полные трибуны, хотя бы на одном матче?
— Вы найдете очень мало свободных мест. То есть на любой стадион количество непроданных билетов колеблется в пределах погрешности. Может, от 1000 до 1500. Это максимум.

— То есть теоретический шанс приобрести билеты еще существует?
— На групповой этап их уже практически нет. Есть теоретически возможная ситуация, когда болельщики из других стран покупают пакет, следуя за своей командой. Соответственно, когда их команда вылетает, они могут вернуть билеты. Такие билеты заново поступают в продажу.

— Многие изначально беспокоились за безопасность.
— Безопасность — эта забота не только Оргкомитета. С самого начала была дана гарантия со стороны правительства РФ в адрес ФИФА. В основном за безопасность отвечает РФ, а не Оргкомитет. Конечно, свои задачи в этом компоненте мы выполнили: обеспечили стюартов, частные охранные организации на стадионах. Но полное обеспечение безопасности предполагает участие многих ведомств. Все меры уже приняты: самое современное охранное оборудование на стадионе, тысячи камер, которые выводят изображение в центр управления стадионом. Зрители могут чувствовать себя спокойно. А тем, кто планировал серьезные правонарушения на территории стадиона, советую им этого не делать.

— На открытии Кубка Конфедераций в Санкт-Петербурге нельзя было проносить селфи-палки. Такого не было ни на одном крупном турнире. Будут ли какие-то ограничения на ЧМ?
— По селфи-палкам, по-моему, принято положительное решение. Их отстояли. Много вопросов было по зонтам, которые в виде трости. Они точно запрещены. Есть определенный размер зонта, который можно проносить — складной, 25 см.

— Сколько глав государств и вип-гостей ожидается на открытии чемпионата мира?
— Могу лишь сказать, что более 20. Очень хорошо, что у нас будет такое количество почетных гостей. Они смогут насладиться футболом, и, надеюсь, победой российской сборной.

— Вы говорили, что пригласите на открытие чемпионата мира Александра Овечкина. Он приедет?

— Овечкин — посол чемпионата мира. И мы его приглашали в первую очередь как посла. У него есть право выбрать матч, на котором он хочет поприсутствовать. Ждем его решения.

— Каков точный бюджет чемпионата мира?
— Бюджет подготовки инфраструктуры — 678 миллиарда рублей. Но это нельзя целиком относить к затратам на чемпионат мира. Это новые терминалы, новые дороги. Есть определенное количество денег, которые затрачены только на проведение чемпионата мира. Парадокс в том, что полностью она будет подсчитана только лишь после окончания турнира. В целом, общая сумма затрат останется в пределах 500 миллионов долларов.

— То есть те, кто говорят, что это будет самый дорогой чемпионат мира в истории, не правы?
— Нет. Это, конечно, преувеличение. Что вообще такое — самый дорогой чемпионат мира? Здесь очень много затрат, которые спорны в плане их прямого отношения к чемпионату мира. Допустим, новое шоссе в Нижнем Новгороде, которое ведет от центра города к аэропорту, это к чемпионату мира или нет? Конечно, иностранные гости будут им пользоваться. Но горожане им пользуются уже сейчас и будут пользоваться еще 100 лет. Постройка новых объектов инфраструктуры все равно бы была, в независимости от чемпионата мира.

— На что ушло больше всего денег?
— На транспорт — это половина всей программы. Даже не стадионы, как многие думают. Новый аэропорт, огромное количество километров новых дорог, две станции метро — все это очень ресурсозатратно. Потом идут спортивные сооружения, энергетика, медицина, городская инфраструктура. Гостиницы, кстати, были построены исключительно за счет частного капитала, а не бюджета государства.

— Пытались ли вы как-то повлиять на заоблачные цены в гостиницах?
— Ну, где они заоблачные?

— 30-40 тысяч за ночь в Саранске.
— Правительство контролирует цены. Издано специально распоряжение, которое в значительной степени ограничивает отельеров, которые хотят завысить цены в пять-шесть раз. Это желание в преддверии крупного турнира вполне нормально. Но государству удалось стабилизировать рынок. Возможно, вы говорите о частном секторе, который намного труднее контролировать.

— Возвращаясь к теме билетов. Вы понимаете, почему покупают билеты в США и Китае? Это могут быть спекулянты?
— В ФИФА существует отработанная годами система продажи билетов. Начиная с цен на билеты, сложную систему их передачи, плюс в случае с ЧМ-2018 — наличие FAN ID и так далее. Поэтому спекуляция практически исключена. Скорее всего, это просто люди, которые хотят поехать на чемпионат мира и увидеть Россию. Для нас такая категория немного сложна. Просто не всегда понятны передвижения болельщиков из Китая и США, ведь их команды на чемпионат мира не вышли. Но нам очень льстит, что наша страна очень комфортна для посещения. Для иностранцев она в целом достаточно любопытна, а тут еще такой турнир.

— Вы сказали, что отслеживаете потоки фанатов. Например, сербы и хорваты пересекутся в Калиниграде. Можно ли было что-то сделать, чтобы они не встречались?
— Понимаете, у нас нет задачи ограничения передвижения во время турнира. Чемпионат мира — это не матч «Спартак» — ЦСКА. Мировое первенство — это прежде всего атмосфера праздника, взаимного уважения, футбольного единения. Мы не ставим себе задачу разделить группы болельщиков. Наоборот, все должны быть вместе. У нас нет неистовой осторожности по поводу фанатов, что ожидаем от них только зла. Чем больше будет общих мероприятий, активностей, тем лучше. В этом и заключается чемпионат мира — когда каждый в форме своей сборной на центральной площади, на фестивале болельщиков, в спорт-баре переживает за свою команду.

— Правда, что фан-зона могла расположиться на ВДНХ? Вообще, получилась странная ситуация с местом ее расположения. Ректор МГУ бегал от студентов, которые были недовольны.
— Это внутренняя кухня МГУ. Вам виднее, я так плотно не отслеживал, кто от кого бегает. Но действительно, вначале ВДНХ мелькало в предложениях города, но эта зона не проходила по ряду важных критериев. Понятно, что место предлагает сам город, но право выбора все равно остается за ФИФА. И самый главный критерий — место должно быть статусное, видовое, с расположением вблизи к центру города. А потом уже остальные технические моменты. И сложно найти что-то идеальней, чем площадка у МГУ.

— Красная площадь.
— Мы сразу договорились с ФИФА, что на Красной площади будем организовывать активности, но не фестиваль болельщиков. Там будет фестиваль футбола, который предположительно откроется 21 июня и будет работать каждый день до конца турнира. Но там будет чистый спорт.

— Правда, что в плей-офф будет другой мяч?
— Да, он будет немного видоизменен. Мяч уже заготовлен, будет презентация, на которой все узнают его название.

— Классная идея — размещение детских фотографий в номерах футболистов, их изображения на двери. Это инициатива Оргкомитета?
— Хотел бы сказать, что да, но не в этот раз. Мы с радостью приветствовали инициативы собственников баз каким-то особенным образом встретить те сборные, которые у них будут проживать, придумать фишечки. Креатив был самый разнообразный. И мы видим положительные отзывы в соцсетях от самих игроков — от французов, испанцев, португальцев.

Открою секрет — мы давали рекомендации о том, как встречать команды, чтобы не было больших отличий, поэтому задали определенное направление. Таким было пожелание и ФИФА, и самих команд. Футболисты едут в сосредоточенном настроении, и не стоит заставлять их пропустить по рюмке. Ха-ха! Отмечу, что критерии выдерживают, не забывая добавить креатива. Мы такое приветствуем.

— После матча Россия — Аргентина были проблемы с выходом болельщиков, но их удалось решить уже к игре с бразильцами. В чем были проблемы?
— Был целый комплекс факторов. Во-первых, не работал один из вестибюлей станции метро «Спортивная». Во-вторых, мы наладили разделение потоков на станцию МЦК «Лужники» и в метро. Растянули поток, который идет к «Фрунзенской». Стадион большой, в силу географии расположения загружается фактически с одной стороны, с северо-западной, а с других сторон его окружает река. Определенные сложности с этим есть, но все операционные подготовленная сделаны. Думаю, никаких сюрпризов в этот раз не получим.

Если вы посмотрите на каждый город, последний тестовый матч на всех стадионах был максимально приближен к чемпионату мира в плане транспорта, разделения потоков и прочего. Конечно, мы понимаем, что зрители будут другие. На тестовые матчи ходили те люди, которые живут в этом городе, их было 90-95 процентов. На играх чемпионата мира в этом плане будет по-другому, и это соотношение не в нашу пользу. Например, у нас есть матч, где будет всего семь тысяч болельщиков из того города, где проводится матч. Поэтому нельзя рассчитывать на знание местности от туристов, но будет достаточно навигации, волонтеры готовы помочь.

— Было много разговоров о том, что у нас могут отнять чемпионат мира. Когда вы поняли, что это точно не случится?
— Мы отдавали себе отчет, что чисто теоретически, во время всеобщего шума, такой сценарий возможен. Однако мы ни разу не слышали ничего подобного от ФИФА. Всегда была твердая позиция по этому поводу и не было никаких колебаний ни при Блаттере, ни при Инфантино. Невозможно готовить чемпионат мира, рассчитывая, что у тебя его отнимут. Мы хоть и наблюдали со стороны, но не принимали в расчет нашей работы, старались не обращать внимание. Это ни к нашему партнерству с ФИФА, ни к спорту не имело никакого отношения. Здесь было больше политики. Думаю, организацией Кубка Конфедераций мы всем все доказали, что обоснованных нареканий к нам быть не может. А когда начались продажи билетов, то все разговоры автоматически потухли.

Кстати, по продажам билетов категории Hospitality (ВИП ложы, Sky-боксы) мы обогнали все предыдущие чемпионаты мира, кроме Бразилии. А дорогие билеты — всегда индикатор, и их продажи идут очень хорошо.

Кстати, информация о том, что мы якобы знали о победе нашей заявки изначально — полная глупость. Мы боялись в хорошем смысле до самого последнего момента. И ни одного своего обязательства мы не нарушили. Очень часто бывает, что страна, выигравшая право проведения турнира, через какое-то время пересматривает ряд своих условий. А мы ни одного своего обязательства не нарушили. Мы сделали бесплатный проезд, безвизовый въезд, построили все стадионы.

И мне до сих пор по-человечески жалко Ярославль. Было бы хорошо, если бы этот город принял чемпионат мира. Я не имею ввиду вместо кого-то, а вместе со всеми. Он вписался бы целому ряду факторов — находится близко к Москве, достаточно футбольный, был отреставрирован недавно к своему тысячелетию. А вот то, что не стали строить стадион в Подмосковье — правильное и прагматичное решение.

— Перед ЧМ-2018 закрываются клубы: «Тосно», «Амкар» на грани, команды не поднимаются из ПФЛ в ФНЛ. Россия — нефутбольная страна?
— Если у конкретных собственников клуба принято решение сократить финансирование, то это не значит, что мы не футбольная страна. Это конкретная ситуация, которая не должна бросать тень на весь футбол.

Ситуации у всех разные. В то же время мы надеемся, что в Сочи появится клуб, переехавший из Санкт-Петербурга («Динамо СПб» — Sport24). Где-то прибыло, а где-то убыло. Не стоит конкретные проблемы перебрасывать на всю отрасль. Уверен, что глава РФПЛ Сергей Прядкин на моем месте подробнее рассказал бы о цифрах, опровергающих деградацию футбола в России. Посещаемость, например, выросла. И чемпионат мира сыграл в этом небольшую роль.

Не бывает такого, что страна случайно проводит чемпионат мира. Для этого должны быть глубинные изменения в лучшую сторону, которые у нас как раз есть.

***

— Когда вы продвигали нашу заявку в Африке, вас укусил малярийный комар.
— Да, я правда тогда заболел малярией, и не сразу это понял. Было очень много поездок, одна из которых была в Анголу, где проходил конгресс. И я забыл, что был в Африке. К сожалению, от малярии нет прививок, есть только таблетки, которые лечат и одновременно являются профилактикой, но они довольно вредные. Я много прочитал об этой болезни, на тот период я был экспертом по малярии! Ха!

Если бы раньше сказал врачам, что ездил в Африку, то мне бы сделали соответствующий анализ и все поняли. А так долгое время я лечился от гриппа, простуды, а температура все повышалась и повышалась.

— На какой день поняли, что это не грипп?
— На четвертый. И это не очень хорошо с малярией. Большое спасибо тому доктору, который задал правильный вопрос: не ездил ли я в экзотические страны.

— Сколько дней провели в больнице?
— 12. В инфекционной больнице на Соколиной горе. К счастью, довольно быстро оправился. Там был один врач, я до сих пор прекрасно помню. Такой настоящий твердый доктор, который мне сказал: «Ну, наверное, поможем. Правда, один такой, как ты, у нас не вытянул недавно… Но тебя, наверное, поставим на ноги». Лечение было интенсивное, но быстрое. Малярия вообще отказалась на третьем месте по смертности в мире. Если поймать ее в первые несколько дней, то она лечится очень легко. Но с каждым следующим днем идет геометрическая прогрессия, паразиты в крови множатся со страшной силой.