На этой неделе ФИА приняла резонансное решение — простить Себастьяна Феттеля за инцидент на Гран-при Азербайджана. В Баку Феттель в режиме сейфти-кара стукнул сзади «Мерседес» Льюиса Хэмилтона и повредил себе переднее крыло. Себ решил, что британец специально устроил ему «тормозной тест» и пришёл в ярость. Пилот «Феррари» поравнялся с лидером гонки, начал активно жестикулировать, а потом ударил его болид правым передним колесом своей машины.
Стюарды наградили Феттеля самым жёстким наказанием перед дисквалификацией — штрафом «стоп-энд-гоу» на 10 секунд. То есть Себастьяну нужно было заехать на пит-лейн, простоять десять секунд и только потом выезжать. По Спортивному регламенту такое наказание эквивалентно 30 секундам. В Баку оно отправило Феттеля с первого места на четвёртое.
Первым о решении высказался Хэмилтон. «10 секунд за такое — просто смешно», — заявил Льюис, и с ним трудно не согласиться. Однако он опустил тот факт, что Себ получил не 10 секунд, а 30. ФИА пару дней хранила молчание, а потом объявила о запуске расследования. Судя по всему, Феттелю грозило либо исключение из протокола в Баку, либо пропуск гонки в Австрии. В качестве жеста доброй воли, лидер сезона мог получить штраф в десяток позиций на старте в Шпильберге. А не получил ничего. Как такое возможно?
Регламент ФИА только обозначает виды штрафов, но не утверждает, в каком случае их применять. Теоретически, одно и то же нарушение может быть наказано как максимально, так и минимально. Единственное мерило — здравый смысл.
Если вину пилота признают после гонки, чаще всего он лишается нескольких позиций на стартовой решетке следующего этапа. Но это в том случае, когда он не был наказан по ходу гонки. Если штраф был — решение стюардов считается окончательным. В этом случае ситуация Феттеля отличается — ФИА вела расследование, чтобы исправить мягкость стюардов. Сами они признались, что думали показать Себастьяну чёрный флаг, но не решились.
Несколько лет назад Ромен Грожан из-за провокации масштабной аварии на старте был отстранён на одну гонку. В этом сезоне призывали к подобным санкциям в адрес Карлоса Сайнса-младшего. Оба они, в отличие от Феттеля, создавали по-настоящему опасные аварии. И также, в отличие от Феттеля, делали это неумышленно. Просто рисковали и ошибались.
На этом фоне случай Себастьяна выглядит вопиющим: пилот намерено въехал в чужую машину. На руку Бэби Шуми играло лишь то, что действие происходило на низкой скорости в режиме сейфти-кара, а удар был слабым. Следовательно, опасности не было. Но ничего нельзя исключать наверняка, и, организуй Себ завал на трассе, последствия могли быть разными.
В заявлении ФИА сказано, что федерация приняла во внимание извинения и признание вины Феттелем, и что следующий подобный проступок не простит. Так вот после финиша Себ не извинялся и вины не признавал. Сделал он это лишь когда дело дошло до особого заседания. Можно признать такое признание искренним?
По всем исходным данным, Феттель должен был получить дополнительное наказание. Но не получил. Почему? Потому, что ФИА просто не оставили выбора. Уже после гонки все, включая босса «Мерседеса» Тото Вольфа, говорили, что подобная страсть полезна Формуле-1. Конечно, маневр Себастьяна они осуждали. Но слова звучали скорее оправдательные.
А главным защитником Себа после «Феррари» стали владельцы чемпионата из Liberty Media. Делающим ставку на шоу американцам вспышка страсти на трассе пришлась по душе. К тому же, два участника конфликта ведут самую яркую титульную борьбу за последние годы.
В такой ситуации санкции ФИА стали бы прямым вмешательством в ход борьбы, плевком в хозяев серии (заведующих, напомним, финансами) и выпадом против фанатов «Феррари». И что было делать федерации? Правильно, пожурить и, скрепя сердце, простить.
Решение получилось в высшей степени несправедливым. Будь на месте Себа Пастор Мальдонадо, Даниил Квят или тот же Грожан, без дисквалификации бы не обошлось. В то же время, оно было и правильным. Ведь ни Мальдонадо, ни Квят, ни Грожан никогда не были на уровне Феттеля. А что позволено Юпитеру, не позволено быку. Теперь главное, чтобы Юпитер не разбушевался окончательно.