Олимпийская чемпионка Мария Ласицкене стала участницей проекта СУПЕРГЕРОИ ТОКИО. В интервью Olympics Мария вновь пережила тот день, а также рассказала о своем муже, жизни вне спорта и планах на будущее.
— Есть характер для того, чтобы быть первой, и хотелось быть первой из старта в старт. Так дошло до 11-го класса, мы выезжали сначала на первенство школы, потом первенство республики, первенство СКФО, первенство России. Я очень боялась, переживала, но Геннадий Гарикович (Габриелян, тренер Марии. — Sport24) всегда был рядом, родители всегда меня поддерживали. Я боялась, а Геннадий Гарикович говорил: «Бойся, нельзя не бояться, это обязательно нужно. Просто все эти эмоции нужно в свою пользу разворачивать — спортивная злость, спортивный адреналин». И это все помогало, конечно, с детства.
Так мы с Геннадием Гариковичем растем вместе: он в своей тренерской деятельности, я у него единственная такого уровня спортсменка. Сейчас он занимается только со мной индивидуально, мы прошли такой путь от школьной скамьи до чемпионки Олимпийских игр. Это сказочно, когда я это рассказываю, то получаю наслаждение (улыбается).
— Получается, вы до сих пор боитесь перед стартом?
— Конечно. До сих пор, имея такой большой опыт выступлений на соревнованиях, я волнуюсь. Самое страшное — потерять этот страх: спортсмен должен бояться, он не может быть самоуверенным, потому что это очень опасно. Если вспоминать мой любой официальный старт, это всегда тряска внутри, трясущиеся колени. На Олимпиаде у меня первый раз такое было, когда на разминке я чуть не плакала. Я сама удивилась, смотрела наверх, чтобы не заплакать, потому что внутри такие эмоции борются, что тяжело себя сдержать. Но на то он и опыт.
Просто понимаешь, что вот этот день, сегодня, засыпая, ты будешь знать, сделал ты это или не сделал. Это очень страшно и волнующе, поэтому я сдерживалась. Потом я решила просто следовать этим эмоциям, просто наслаждаться моментом, я разминалась. Потом Геннадий Гарикович провожал меня в call room, я очень долго его держала в своих объятьях — всегда, когда я ухожу в call room, мы обнимаемся, потому что это обмен энергией, понимание, что все рядом, все со мной, все за меня. Я очень долго его держала, потому что понимала, что сейчас я ухожу на поле битвы (смеется). Он как бы не хотел быть рядом — он рядом, но он уже ничего не может сделать, сейчас все зависит только от меня… Страшно (смеется).
— Этот день вы очень долго ждали?
— Этот день я ждала и очень долго, и отгоняла. Было ведь очень много вопросов об Олимпиаде, ситуация 2016 года (отстранение российских легкоатлетов от ОИ в Рио. — Sport24) вообще отбила мою любовь к Олимпиаде, я перестала верить, это был абсолютный шок, абсолютная несправедливость, понимание того, что не все зависит от тебя. Как нам с детства говорят: «Работай честно, старайся, побеждай, и перед тобой будут открываться новые границы». И в середине июля нам говорят: «Вы не едете на Олимпиаду». То есть я имею лучший результат сезона в мире и не поехала на свою первую Олимпиаду, это было просто… стресс (смеется).
Если честно, вообще не хочу возвращаться туда, но я все равно старалась быть на позитиве, ни в коем случае не думала о завершении карьеры, мы обсуждали это с Геннадием Гариковичем: «Не эта Олимпиада, так другая, что теперь делать? Продолжать бороться». Если бы мы сдались, никто бы этого не заметил. А это наша жизнь, то, чем мы жили очень много времени. Поэтому мы пошли в отпуск и в сентябре начали подготовку к новому сезону в надежде, что все снова восстановится. И эта надежда переходила из года в года. Когда стало понятно, что нужно подавать на нейтральные статусы, мы были одними из первых, потому что мне нужна практика с лучшими спортсменками мира, это очень сильно влияет на мою технику. Поэтому, несмотря на какие-то вопросы в нейтральном статусе, мы на это шли, понимая, на что мы идем, я выиграла второй чемпионат мира. Это такая история, если сейчас вспоминать, то еще больше гордишься тем, что мы все это прошли. Столько времени, сил, нервов, невероятно…
Было сложно, было много вопросов об этом дне, еще и коронавирус, который все перенес на год. Конечно, в голове очень много «вот-вот этот день настанет», и в тоже время я говорила себе: «Не надо перегорать заранее, нужно жить, тренироваться, этот день придет в любом случае, и следующий день придет, и все закончится». Я старалась, чтобы у меня не было эмоционального выгорания, старалась жить сегодняшним днем.
— Олимпийский финал, до 196 см вы брали все с первой попытки, потом какой-то барьер, взяли только с третьей. Что происходило в вашей голове?
— Во время финала, естественно, каждая девушка хотела и отдавала все в этом секторе, я в том числе. Я боролась сама с собой, не смотрела, как прыгают мои соперницы. Понимала, что после того пути, который был пройден, я должна на каждом прыжке выкладываться на 150%.
Во время той третьей попытки я не вспомню, что было со мной. Естественно, это был мандраж, были эмоции: «Неужели ты так хочешь все это закончить?». Я бы себя не простила за это. Я отдала все, в этом прыжке видно, насколько он сделан старательно, чтобы ни миллиметр моего тела не коснулся планки.
Наверное, это момент системы моего прыжка: наступает такая высота, когда я понимаю, что нужно включаться. Это огромные высоты, все девочки прыгают с первых, и ты должна быть в их числе. Просто все силы… Наверное, это какой-то будильник: просыпайся, сейчас ты должна делать это. Или ты просто уйдешь.
— В чем особенность прыгать третьей попытки?
— Третья попытка — всегда на грани, всегда по лезвию, сейчас или никогда. Когда идешь на третью попытку, всегда себя ругаешь, как ты вообще мог довести до третьей попытки? Всегда нужно брать с первой! Но опыта соревновательного в этом году у меня было мало, поэтому все шло так, через такой путь. В финале Олимпиады я, мне кажется, прошла несколько соревнований, внутри у меня было несколько стартов: до 196 см, 196 см, и потом я уже была как бы немного другая. Не так, что «Я на 10-м месте, что с этим делать?». Из высоты в высоту ты просыпаешься… Конечно, если сравнивать с ЧМ в Дохе, где я все брала с первой, и Олимпиаду, это абсолютно разные старты. Нужно быть как в Дохе, но не всегда так получается. Я рада, что все-таки получилось через такие дебри пройти и выиграть.
Понимание, что я близка к победе, началось после 2 м, на 2,02 м я была вообще прям бодрая, это даже видно по прыжкам, как я себя подбадриваю после прыжков. То есть видно, что я вышла на тот уровень, где я буду бороться за первое место, никто меня здесь уже не сможет остановить.
— Вы видели, как 2,04 прыгала Никола МакДермотт?
— Я вообще не смотрю прыжки своих соперниц, это может меня сбивать. Когда решалось, будем мы продолжать или все закончится, я сидела где-то с краю, не смотрела никуда, просто ждала реакцию стадиона. По реакции я поняла, что все, засыпать я буду олимпийской чемпионкой (смеется).
Смотреть чужие прыжки — не информативно, Геннадий Гарикович тоже не смотрит.
— Что с вами происходило, когда вы поняли, что стали олимпийской чемпионкой?
— Со мной первый раз такое было, такая внутренняя истерика, понимание, что этот огромный путь пройден, мы добились — я буду на первой ступени олимпийского пьедестала. Невероятная гордость, счастье, благодарность близким, которые были рядом со мной весь этот путь.
Если анализировать, я понимаю, что это был обычный день для обычных граждан Токио, России, любой страны мира. А для меня, всех болельщиков это был один из самых эмоциональных дней в жизни. Я каждую секунду там проживала и наслаждалась.
— Если бы вы были героиней фильма, сериала, то какой?
— Такой вопрос сложный… Я не знаю. Точно не какая-нибудь принцесса. Ничего не приходит в голову… В работе Геннадий Гарикович меня Золушкой называет, потому что на тренировках я должна быть Золушкой — в плане пахарь, абсолютная работа без туфелек и платьев. А выходя на соревнования я, грубо говоря, должна быть королевой — уверенной в себе спортсменкой, которая знает, зачем пришла и выполняет то, что наработано Золушкой.
— Какая вы в жизни?
— В жизни я абсолютно точно позитивная. Не люблю каких-то напряжений, желательно чтобы все было легко и просто (смеется). Не усложняю себе жизнь, наслаждаюсь. Абсолютно спокойный и обычный человек. Единственное, мне нельзя заниматься травмоопасными активностями. Хотелось бы на конях кататься, на коньках, сноуборде, но пока нельзя. Спорт только в профессии, ищем безопасные развлечение (улыбается).
— Что может вас рассмешить, над чем вы смеялись совсем недавно, как ребенок?
— Владас (Ласицкас, муж Марии) вам расскажет, он может в любой момент меня рассмешить (смеется). Я вообще очень смешливая, улыбка и смех — то, что меня сопровождает на пути. Я для себя решила, что так жить удобнее, легче. Что бы ни случилось, я говорю: «Ничего страшного, все живы, здоровы, слава богу, спасибо, идем дальше с позитивным настроем». Мне так нравится, я никак не хочу меняться, оставаться немножко ребенком, не хочу взрослеть.
Над чем прям хохотала… Какую-нибудь шуточку Владас шутканул небось, не вспомню (смеется).
— Владас покорил вас своим чувством юмора?
— В том числе.
— Чем вас покорил Владас?
— Это на уровне одного взгляда. Понимание, что человек, с которым ты хочешь жить, просыпаться, улыбаться, огромная поддержка. Мужчина, за которым хочется стоять и быть рядом.
— Вы единственная в истории трехкратная чемпионка мира по прыжкам в высоту. Как удается держать такую высокую планку?
— Когда я стала единственной в истории, я к этому не шла! Я даже не знала, что могу этим человеком стать, я на это не настраивалась. Настраивалась выйти в Дохе и постараться защитить свой титул. Цели стать такой прекрасной и единственной у меня не было (смеется).
Как всегда Геннадий Гарикович говорит, нужно прыгать, нужен результат, а там уже титулы, медали — все приложится. Поэтому я выходила прыгать. Это ответственно, приносит большую узнаваемость. В 2019-м на меня было очень много внимания, это очень приятно, потому что внимание ко мне — внимание к легкой атлетике, а нам это сейчас нужно и полезно: напоминание о том, что мы живы, мы тренируемся, мы лучшие в мире и не сдаем своих позиций. Конечно, прибавило узнаваемости, но Олимпиада — больше. Иметь титул единственной трехкратной чемпионки мира тоже очень много для легкой атлетики, но с Олимпиадой не сравнится. Слово «Олимпиада» настолько исторически важное, все ждут только Олимпиаду.
— Какие у вас планы и цели?
— Я являюсь действующим спортсменом. В легкой атлетике очень много соревнований, много возможностей становиться лучше. Хочется ими воспользоваться и улучшать личные достижения, прыгать еще выше. Это возможно, опыт есть, желание и силы есть, Геннадий Гарикович весь горит работой. Кажется, мы только ушли в отпуск, а он уже начинал работать над новым сезоном. Его горящие глаза мне тоже силу и энергию придают.
— Вы любите петь?
— Да! У нас дома три Алисы, в какой бы комнате я ни находилась, я всегда включаю. Мы с Владасом обожаем Валерия Меладзе, Леонида Агутина, ВИА Гра — все, что можно петь, мы все это любим. Раньше, когда было можно, ходили на концерты, пели, сейчас дома с удовольствием поем.
— Ваш любимый хит?
— Меладзе — «Красиво ты вошла в мою грешную жизнь» (смеется).
Вообще, я очень люблю песню Муслима Магомаева «Синяя вечность» — до мурашек, просто обожаю. Потому что она настолько заряжает, очень глубокая, шикарный голос.
— Главное пожелание самой себе?
— Оставаться собой. Несмотря на все передряги и проигрыши, быть верным себе, своему ощущению жизни. Любить, верить и быть благодарной.
Подписывайтесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене