Sport24 запускает спецпроект «Moneytalks», в котором погружается в главную черную дыру русского футбола — экономику. Как устроена эта система? Работают ли в ней хоть какие-то законы рынка? Кому русские клубы принадлежат и как распоряжаются своими активами? Ответы на все эти вопросы — в нашем новом проекте.
Помогать в этом будет управляющий партнер консалтинговой компании Urus Advisory Алексей Панин.
В первой серии он вместе со спецкором Sport24 Александром Петровым оценивает финансовые последствия нового телеконтракта РПЛ и «Матч ТВ» для клубов лиги. И выясняет, почему шикарное на бумаге соглашение не так сильно поможет русским командам стать богаче. По крайней мере, пока и точно не всем.
***
Российская Премьер-лига осталась на «Матч ТВ» еще на 4 года. Правда, на этот раз федеральному холдингу за удержание прав пришлось кратно увеличить предложение — по информации РБК, это 6,6 млрд рублей в год за сезоны-22/23 и -23/24 и 7,7 млрд за последующие два сезона.
Почти четырехкратный рост стоимости (предыдущий контракт оценивали в 1,7 млрд за год) стал возможным из-за двух причин:
- Консолидированная позиция клубов на фоне стоимости прав в Европе (прежний контракт ставил Россию в конец второй десятки чемпионатов: показ сезона АПЛ обходился вещателям почти в 100 раз дороже, Бундеслиги — более чем в 50 раз).
- Конкуренция со стороны стриминговых платформ — Okko и Start. Противостояние Оkko и «Матча», по-видимому, продолжится на следующих тендерах зарубежных лиг. Особенно после того, как «Матч» вернул права на показ АПЛ со следующего сезона — сразу на шесть лет, оставив Оkkо с осиротевшей без Месси Испанией.
Несмотря на то, что Фалькао даже в своем нынешнем состоянии к нам все равно не поедет, РПЛ в любом случае можно поздравить с достойной сделкой. По качеству футбола РПЛ остается далека от топ-5 и вряд ли когда-либо сможет покрыть эту разницу, но новый телеконтракт, по крайней мере, ставит нас в один ряд с крепкими середняками европейского клубного футбола, как Бельгия или Нидерланды. Можно бесконечно спорить о том, могла РПЛ на тендере получить больше или же кто будет оплачивать кратное увеличение стоимости контракта (то есть как скажется сделка на условиях подписки на «Матч Премьер»). Но новые цифры выглядят справедливым отражением того, что происходит на глобальном рынке прав на показ спортивных трансляций.
Как распределялись деньги раньше?
С текущего сезона вступила в силу новая система, согласно которой 60% доходов с ТВ-прав распределяются между клубами поровну (первый пакет), а оставшиеся 40% (второй пакет) — в зависимости от результатов. При действующем соглашении на 1,7 млрд за сезон каждый «шаг» в турнирной таблице прибавлял ровно 5 млн руб.: клуб на 16-м месте получал 5 млн из второго пакета, чемпион — 80 млн руб. Всего же чемпион зарабатывал 143,75 млн руб. в год, а последняя команда лиги — 68,75 млн руб.
Учитывая стоимости трансферов и зарплаты футболистов, что первая, что вторая цифры для современного футбола — на уровне статистической погрешности.
Для минимальной конкурентоспособности клубу РПЛ нужно не менее 800 млн руб — при таком раскладе телеправа добавляли менее 10% «в копилку» аутсайдера. В среднем же согласно отчету UEFA по итогам 2018-го финансового года по РПЛ доля телеправ в общих доходах клубов вообще составляла смехотворные 4%. А если сравнивать отчетность РФС по клубам РПЛ за 2020 год с заявленной суммой в 1,7 млрд руб., то пропорция окажется еще ниже — в пределах 2,5-3%.
- Хуже дела в первой 20-ке европейских лиг были только у Венгрии и Казахстана (по ним в отчете UEFA вообще нет отдельных цифр по телеправам).
- Из топ-5 и чемпионатов второго эшелона только Нидерланды (15%) и Бельгия (19%) зарабатывают на телевизоре меньше трети своих доходов (что во многом и заставило их задуматься об объединении).
Что будет теперь?
Новая сделка с «Матчем» — безусловный успех для лиги, особенно на фоне экстремально низкой базы сравнения в лице старого контракта.
Источник: СМИ, собственные расчеты
По новому соглашению последняя команда лиги будет зарабатывать на 86% (то есть почти в два раза) больше, чем чемпион в старой схеме контракта. Что еще важнее, 312 млн рублей — это порядка 30% суммы, необходимой для того, чтобы пережить сезон РПЛ для клубов нижней части таблицы, перманентно находящихся на грани разорения.
Казалось бы, бюджеты клубов РПЛ наконец-то начнут расти после нескольких лет общего последовательного снижения. Но не все так просто.
***
Перед тем, как продолжим изучать бюджеты клубов РПЛ, следует определиться с терминами. Ведь единой и доступной по всем клубам цифры, которую можно считать «бюджетом», не существует. Однако за бюджет клуба можно взять общий итог по операционным доходам — этот показатель известен в отношении всех клубов РПЛ и ФНЛ из отчетов, ежегодно публикуемых РФС. Операционные доходы они состоят из:
- доходов в дни матчей (от продажи билетов и абонементов),
- коммерческих доходов (от рекламных и технических спонсоров, а также от реализации прав на название стадиона),
- поступлений от организаторов соревнований,
- прочих операционных доходов.
Именно в строке «Поступления от организаторов соревнований» отражается сумма доходов от телеправ (вместе с различными выплатами от УЕФА за участие в еврокубках или выступления игроков за национальные сборные).
Но главная строчка практически любого бюджета русского клуба находится, как водится, во вкладке «прочее», где есть заветный пункт:
- денежные средства, выделяемые из бюджета РФ, субъектов РФ или местных бюджетов и имеющие конкретное направление расходования, а также целевые поступления, а также всякого рода безвозмездные поступления, включая финансовую помощь от связанных сторон;
Остальными «прочими доходами», как вы понимаете, можно просто пренебречь.
Важный момент: доходы от трансферной деятельности не учитываются в операционных доходах. Они идут отдельной строкой под названием «Прибыль/убыток от выбытия и приобретения регистраций игроков». Это общепринятая практика: например, автор книги The Price of Football Киран Магуайр также считает, что анализировать финансовые результаты нужно без трансферов, так как последние подвержены значительным колебаниям от года к году и потому искажают любые результаты.
Еще одно допущение: финансовый год в России заканчивается 31 декабря, а не как, например, в Англии, где его принято завершать в один из летних месяцев вместе с окончанием футбольного сезона. Публикуемые РФС цифры, таким образом, каждый год захватывают по две половины разных сезонов:
- результаты на 31 декабря 2019 года — конец сезона-2018/19 и начало сезона-2019/20,
- результаты на 31 декабря 2020 года — конец сезона-19/20 и начало сезона 20/21.
Это само по себе «ад перфекциониста»: цифры есть, но их нельзя четко развести по сезонам. Плюс в каждом отчетном году есть как минимум четыре команды, которые одну часть года провели в РПЛ, а вторую — в ФНЛ. Как это искажает цифры, можно судить только по тому, что медианные совокупные операционные доходы клуба РПЛ превышают 2 млрд руб. в год, а клуба ФНЛ — не дотягивают до 300 млн руб.
Но общую картину составить можно. Финансовые показатели клубов взяты за сезон-2019/20, по которому уже доступна полная отчетность.
***
Парадокс, но доля нового контракта, судя по всему, составит не более 10% в общих операционных доходах клубов. Это заметно выше уже упомянутых 2,5-4%, но все еще значимо меньше уровня европейских лиг даже второго эшелона. По нашим расчетам, совокупные операционные доходы клубов РПЛ составляют 63-65 млрд руб. Разница старого и нового контракта прибавляет к этому показателю 4,9 млрд в первые два сезона и 6 млрд руб. — в два последующих.
Здесь и возникает главный вопрос: увидим ли мы даже эту прибавку в операционных доходах клубов, или произойдет замещение, и отдельные спонсоры просто перестанут выполнять прежде взятые на себя обязательства на ту же сумму?
Точно узнаем через пару лет — уже из отчета за 2022 год будет виден примерный вектор развития клубов, но уже сейчас можно практически с полной уверенностью констатировать, что в той или иной степени это произойдет.
Пресловутый миллиард так и останется нижней платной платежеспособности в РПЛ, как бы ни богатели благополучные клубы. Да, на бумаге поиск денег упростится: если раньше где-то нужно было найти миллиард, теперь — «всего» 700 млн. Но трудно представить, что, например, региональные власти все равно будут выделять искомый миллиард, просто потому что раньше это как-то удавалось. Аналогичная история с административно назначенными спонсорами: для них содержание клуба — чистые расходы, и нет ни одной причины не сократить их при первой же возможности.
Интригой остается лишь число доноров, которые решат не сокращать финансирование клубов со своей стороны.
Возьмем клубы, не игравшие в 2020 году в РПЛ даже половину сезона и исключим «Томь»: общие операционные доходы многострадального клуба превысили 3,2 млрд руб — бюджет, достойный середняка РПЛ. Это в 5 раз больше ближайшего преследователя в лучшей лиге мира, но понятно, что клуб рассчитывается по долгам и это чисто бумажный оборот.
Получаем следующее:
Источник: отчетность РФС за 2020 год
Средняя сумма операционных доходов для клуба ФНЛ — 275 млн руб (порог в РПЛ почти в 4 раза выше). Совокупный операционный доход клубов ФНЛ в 2020 году составил 4,7 млрд руб., из них 854 млн (18%) — «коммерческие доходы», 3,6 млрд (80%) — прочие поступления.
В переводе с казенного, ФНЛ на 98% финансируется из двух источников: либо региональной администрацией напрямую, либо административно назначенным ей спонсором. Исключениями стали «Чайка», «Велес», «Акрон» и «Торпедо», финансируемые частными лицами — соответственно, им подпитки ждать неоткуда.
Кроме, возможно, «Торпедо», для любого клуба ФНЛ выход в Премьер-лигу совершенно нежелателен, и новый телеконтракт тут никак не поможет: необходимую для годичного выживания сумму, как обычно, придется собирать «всем миром».
Теперь РПЛ:
Источник: отчетность РФС за 2020 год
Визуально все намного радужнее, хотя заметно, как доля прочих доходов (читай: дотаций из бюджета) увеличивается по мере продвижения от верхней к нижней части таблицы. Но важно понимать, что и коммерческие доходы — тоже зачастую не вполне коммерческие. Ни для кого не секрет, кто является якорным спонсором/донором «Оренбурга» или, например, «Сочи».
Особенно доминирование прочих доходов бросается в глаза у «Уфы», «Ахмата» и «Крыльев Советов». При этом Глава Башкортостана Радий Хабиров еще до начала текущего сезона заявил, что регион не намерен содержать «Уфу» — и вряд ли его позиция как-то изменится на фоне последних новостей. Скорее, наоборот, она найдет понимание у большинства глав российских регионов, расходы которых, в отличие от доходов, год от года растут. Поэтому доходы от трансляций вряд ли могут восприниматься иначе, как экономия собственных средств.
В эту же группу логично добавить и «Ростов» — о сложном финансовом положении клуба, например, в одном из недавних интервью говорил Валерий Карпин. Важно: во всех описанных случаях «прочие доходы» существенно выше возможных доходов от телеправ, поэтому их сумма, вероятно, будет просто вычитаться из дотаций на следующий сезон по формуле «нужно на сезон — доходы от организаторов = осталось добавить». И сложно представить, чтобы, например, «Химки» и «Нижний Новгород», поднявшиеся в РПЛ в текущем сезоне, пошли бы по другому пути.
Похожая ситуация и с другими клубами из правой части — разница лишь в моделях финансирования:
- «Арсенал», «Рубин» и «Урал» — 50/50 региональными властями и коммерческими партнерами. Крупными региональными предприятиями — в случае «Рубина» и «Урала», госкорпорациями «Ростех» и «Роснефть» — в случае «Арсенала».
- «Сочи» и Оренбург» (особенно последний с «Газпром добыча Оренбург») идеально иллюстрируют модель административно назначенного спонсора. Бюджет «Оренбурга» на 90% формировался из спонсорских поступлений, аналогичная ситуация и у сочинцев.
На все эти клубы можно экстраполировать простой тезис — нет ни одной объективной причины для спонсоров сохранять финансирование на прежнем уровне, кроме жеста доброй воли, личных отношений руководителей или каких-то других нефутбольных факторов.
Таким образом, все клубы от «Арсенала» и ниже, а иногда и выше — см. «Ростов» + любые пришедшие из ФНЛ новички с огромной долей вероятности не увидят никакого эффекта от нового телеконтракта: на сумму поступлений снизит свое участие либо региональная администрация, либо основной «коммерческий спонсор».
А что «большая шестерка» в составе «Зенита», «Краснодара», «Спартака», ЦСКА, «Динамо» и «Локомотива»?
- Бюджет «Зенита» во многом раздувается его европейскими амбициями — на этом фоне было бы странно сокращать финансирование из других источников.
- В «Краснодаре» Сергей Галицкий по собственному признанию занят реструктуризацией клуба для повышения его финансовой устойчивости — логичнее направить освободившиеся из-за нового контракта деньги на другие цели.
- «Локомотив», «Динамо» и ЦСКА принадлежат госкомпаниям. В РЖД явно намерены оптимизировать расходы по спортивной линии, вторая (ВТБ), напротив, в октябре прошлого года заявила об увеличении бюджета клуба на 800 млн руб. (совокупные доходы выросли еще больше). С ЦСКА пока все сложно — пока непонятно, хочет ли ВЭБ вкладывать деньги в клуб или же он просто достался за долги по постройке стадиона. Пока же при топовом статусе армейцев их бюджет сопоставим со средняками РПЛ — в 2020-м он и вовсе сократился более чем в полтора раза.
- Со «Спартаком» показательно то, что Федун владеет активами, втрое превышающими ресурсы Галицкого (11,1 млрд против 3,5 млрд по Forbes), но бюджет «Краснодара» все равно выше, чем у красно-белых. И это при том, что у «Спартака» значительно больше коммерческих партнеров. Отсюда следует неутешительный для фанатов москвичей вывод: если бы владелец «Спартака» хотел начать конкурировать с «Зенитом» по деньгам — он бы уже это сделал.
Таким образом, даже среди «Биг-6» относительно уверенным в росте бюджета можно быть только в отношении «Зенита» и, возможно, «Динамо».
***
В сухом остатке новый телеконтракт — это не только не решительный шаг к богатству, но и недостаточный (хотя и необходимый) шаг к стабильности. Да, замещение государственного и квазигосударственного финансирования доходами от ТВ сделает структуру бюджета клубов более здоровой. Но денег «Матч ТВ» не хватит ни для того, чтобы аутсайдеры могли вздохнуть свободнее, ни для того, чтобы клубы из ФНЛ с большей охотой стремились к повышению в классе.
Судя по всему, у РФС и РПЛ есть серьезные намерения кратно пересмотреть еще и контракт на титульное спонсорство (называются суммы до 2 млрд руб. в год при нынешнем контракте с «Тинькофф» на 300 млн). Однако и это не освободит клубы — особенно за периметром «большой шестерки» — от необходимости учиться зарабатывать самостоятельно.
Ну а с тем, как известно, пока есть небольшие проблемы.