Канадец Чарльз Геноуэй приехал в КХЛ еще в 2014 году и к этому моменту успел поиграть за 6 клубов лиги. В мае 2020-го канадский защитник перешел в «Автомобилист». В интервью Sport24 он рассказал о работе с Биллом Питерсом, феномене Павла Дацюка, учебе в университете и любимых машинах.
«Надеюсь, нам не придется столкнуться с ковидом по ходу сезона»
— Вы сыграли 22 игры. «Автомобилист» третий на Востоке и со стороны кажется, что все хорошо. Есть что-то, что не в порядке?
— Была пара матчей, когда мы играли не очень хорошо. Это ожидаемо в первую треть чемпионата. Конечно, нам бы хотелось заново сыграть пару матчей, но в спорте это невозможно. Но я думаю, что дела идут довольно хорошо. Мы все еще стараемся лучше узнать друг друга, работаем над командной «химией». У нас были отличные матчи и мы должны держать планку каждую игру.
— В начале ответа вы подразумевали матч с «Авангардом»?
— Да, это была трудная игра, и еще выездной матч с «Северсталью» до этого. Нам не понравилось, как мы сыграли. Мы знали, что там тяжело играть. Думаю, мы могли сыграть лучше в этих двух поездках.
— Екатеринбург — первый по игре в большинстве, но по игре в меньшинстве 15-е место.
— Безусловно, игра в меньшинстве это то, над чем надо работать. В последние несколько недель мы много работали над стратегией и тем, как лучше сыграть в меньшинстве.
— Как сами вообще объясняете успех «Автомобилиста»? Чем хорош хоккей, который ставит Билл Питерс?
— В последние несколько лет у «Автомобилиста» был, очевидно, очень хороший состав. Билл пытается создать хорошую структуру. Ребята проделали очень большую работу, чтобы соответствовать его стилю игры. Он хочет, чтобы команда играла быстро, жестко в форчекинге, хорошо действовала в своей зоне. Считаю, он отличный тренер.
— Команда не уходила на карантин по ходу сезона и лидеры в основном были здоровы. Согласны, что это преимущество перед другими клубами?
— У некоторых команд были тяжелые периоды. Мы надеемся, что ничего не случится с нами в середине сезона, мы будем здоровы. Мы на пару недель потеряли Павла Дацюка, ему не повезло получить повреждение. Мы очень ждем его возвращения. Что касается ковида, надеюсь, что нам не придется с ним столкнуться по ходу сезона.
— Дацюк настолько важен в раздевалке?
— Абсолютно. С учетом его опыта. Удивительно, как он поднял уровень своей игры в таком возрасте. То, что он умеет… Своей игрой он придает команде уверенность. Мы стараемся открываться, когда он с шайбой, потому что он может увидеть нас в любом месте на льду. С ним очень весело играть. В раздевалке это отличный, веселый парень. Он придает много полезной энергии парням, он прекрасный капитан.
— Вы интересовались у него, как он поддерживает себя в такой форме? Ты можешь быть волшебником, но возраст есть возраст.
— Конечно. Я немного спрашивал, но, думаю, лучше быть рядом и наблюдать за его профессионализмом, за тем, как он заботится о своем теле. Ему нравится быть на льду, он остается после тренировок и выполняет упражнения. Я думаю, он просто любит хоккей, и это ключевое.
«Каждая игра имеет решающее значение, неизвестно, что будет в будущем»
— Не задумывались над тем, что «Автомобилист» тоже столкнется с вирусом и поэтому надо сделать особый упор на ближайшие матчи? Потому что заболевание группы игроков автоматически означает провал.
— Надеемся, что нас это не затронет. Это странный вирус. Я не знаю, как это комментировать, столько разных слухов, им даже можно заболеть во второй раз. Кто знает, что случится? Мы должны понимать, что каждая игра имеет решающее значение, потому что неизвестно, что будет в будущем.
— Сейчас вам приходится играть без зрителей. Как это ощущается на льду?
— Ощущения точно отличаются. Я знаю, что для ребят и тренеров найти эмоции — испытание. Больше разговариваем, мотивируем друг друга. Надеемся, скоро болельщики к нам вернутся.
— Слышите, что говорят на другой скамейке?
— Иногда да. Сейчас можно много услышать, когда не играет музыка. Даже со зрителями иногда слышно, если тренер кричит на другую команду. У меня не очень хороший русский, но в лиге есть несколько североамериканских тренеров, и я понимаю, что они говорят.
— У вас хорошая индивидуальная статистика. Пятое место среди защитников по очкам, пятое в лиге по полезности. Как сами объясняете такие успешные результаты? Уже обрели «химию» с партнерами?
— Думаю, у меня такая статистика, потому что я в хорошей команде. Я рад быть здесь, играть за хорошую команду. Я был немного знаком со Зборовским, но почти все остальные — новые для меня люди. Тренеры говорят нам, как они хотят, чтобы мы играли и, я считаю, игроки справляются с этим. Когда команда успешна, появляется подобная статистика. Я отлично себя ощущаю и я часть хорошей команды.
— То есть, причина — система.
— Да, именно так.
— Есть мнение, что в прошлом сезоне у «Автомобилиста» была проблема с перемещением шайбы и, подписав вас, клуб решил эту проблему.
— В команде несколько новых защитников, например, Зборовский и Арзамасцев. Надеюсь, он скоро вернется. Но я думаю, что и защитники из прошлых сезонов — Трямкин, Василевский — очень хорошие хоккеисты. Я считаю, что у нас хорошая оборона, и я рад этому. Когда нападающие успешно справляются со своей работой, нам остается только передавать им шайбу.
— Опишите свою роль в команде. Вы выглядите, как игрок, который может углубиться в зону атаки для броска при позиционном нападении — это будет правильно?
— Да. Если ты маленький защитник, то ты должен предлагать катание. В первую очередь я должен помочь команде эффективно выйти из зоны защиты, сделать хороший пас вперед и, возможно, если один из нападающих соперника остался сзади, подключиться к атаке. Но я должен быть уверен, что могу вернуться в зону защиты и помочь команде в обороне.
«Иногда меня называли Гено или Джино, но, кажется, так обычно зовут Евгения Малкина»
— Как вас в командах называют российские игроки? Есть прозвище?
— Иногда меня называли Гено или Джино, но, кажется, так обычно зовут Евгения Малкина. Обычно просто называют по фамилии. Придумать что-то? Я думаю, хоккеисты не очень креативны в придумывании прозвищ.
— На сайтах НХЛ и Elite Prospects указано имя Чэй, а на сайте КХЛ Чарльз — полное имя. Как вам удобнее, чтобы вас называли?
— (улыбается) Друзья и семья всегда зовут меня Чэй. Чарльз — мое настоящее имя. Когда я только прилетел, либо КХЛ, либо рижское «Динамо» зарегистрировали меня как Чарльза, потому что так написано в паспорте. Большинство людей зовут меня Чэй. Можно выбирать, для меня это не так важно, мне нравятся оба имени.
— Сталкивались с путаницей? Некоторое время я думал, что Чарльз и Чэй это два разных игрока и они братья.
— Ха-ха! Да, кажется, вас это смутило. Надеюсь, люди не путаются. Возможно, мне стоит поговорить с лигой.
— Недавно КХЛ опубликовала статистику пройденной дистанции с чипов «умных шайб». Вы третий (112881 м) в сезоне.
— Вау. Наверное, поэтому я иногда так устаю. Думаю, это потому что у меня большое игровое время, я стараюсь подключаться к атаке и играть в чужой зоне. У Никиты Трямкина тоже должна быть большая статистика по дистанции. Наша система игры требует от защитников помогать нападению и работать ногами.
— Да, Трямкин первый. Что вообще думаете об использовании трекинга и продвинутой статистики в хоккее?
— Я думаю, это интересно для болельщиков. Игроки не следят за этим все время. Иногда интересно посмотреть, у кого сильнейший бросок или кто был самым быстрым. Но иногда нет возможности бросить так сильно, как ты умеешь или быстро кататься по прямой линии. Думаю, иногда это интересно сравнивать болельщикам.
— Но есть и довольно полезные вещи — карта бросков, xG («ожидаемые голы», рассчитываемое число шайб на основе позиции, вида броска и др. — Прим. Sport24). Лучше знать, какая команда активна перед воротами, какая много забрасывает от синей линии.
— Думаю, такая статистика полезна для тактики, и тренеры наверняка знают, откуда бросает соперник. Если мало бросков с близкого расстояния, то надо бросать чаще.
— У вас семь клубов за семь сезонов. Как так вышло?
— Так не планировалось. Это разные истории. Несомненно, это выглядит очень странно. Я любил играть там, где я был. Я мог надолго остаться в Нижнем Новгороде, мне там нравилось. Но по ряду причин я оказался в Екатеринбурге и мне здесь очень нравится. Посмотрим, но я надеюсь, что закончу эту тенденцию.
— Наверняка, благодаря этому опыту вы много знаете о тимбилдинге.
— Могу сказать на основе своего опыта: я играл во множестве разных хороших команд с хорошими парнями, но мне очень нравится быть в раздевалке Екатеринбурга. Какие-то ребята местные, какие-то нет. Но это очень хорошая компания не только хоккеистов, но и людей. Мне повезло быть частью этой группы.
«Пять лет назад одна команда могла держать шайбу весь матч. Сейчас это невозможно»
— Вы выиграли Лигу Чемпионов. Расскажите об участии в этом турнире, насколько серьезно к нему относились. Микко Лехтонен сравнивал это с «предсезонкой».
— Много матчей проводится до начала сезонов в европейских лигах. Во «Фрелунде» мы воспринимали Лигу Чемпионов крайне серьезно, особенно в плей-офф. Было здорово путешествовать по европейским городам, противостоять разным стилям, смотреть, кто как играет. Было бы здорово, если бы КХЛ попробовала поучаствовать. Я думаю, команды КХЛ выступали бы очень хорошо.
— Расскажите об отличиях в игровом стиле.
— Я могу сравнивать со Швецией. В шведской лиге более североамериканский стиль, думаю, КХЛ тоже становится такой. В мои прошлые сезоны в КХЛ было больше владения шайбы. Можно было контролировать шайбу и не беспокоиться о том, что придется сделать пас назад, чтобы команда сохранила владение и могла начать атаку. В Швеции постоянно нужно было бежать вперед, быстро доставлять шайбу в различные части площадки. Сейчас в КХЛ есть команды, которые играют так же. Но КХЛ хороша тем, что у разных команд много разных игровых стилей. Думаю, тренерам приходится много работать, готовясь к следующему матчу, потому что у каждой команды отличается тактика.
— Согласны, что хоккей в КХЛ стал быстрее и проще, чем 4-5 лет назад?
— Согласен. Хоккей в целом стал очень быстрым. Игроки стали очень быстрыми и атлетичными, мощно бросают. Ребята очень быстро катаются, чтобы можно было забросить из разных зон. Защищаться очень трудно. Пять лет назад было больше контроля шайбы. Одна команда могла держать шайбу весь матч. Сейчас это невозможно, это слишком сложно.
— У нас теперь почти все площадки 60 на 28 метров или 60 на 26. По-вашему, это хорошая идея?
— Лично мне нравится финский размер. Мне нравилась и большая площадка, которую отменили. Я люблю кататься. Кто-то, может, скажет по-другому, но я думаю, что на таком размере можно играть в зрелищный хоккей и быстро кататься.
«Три года, что мы с братом играли друг против друга — одно из моих лучших воспоминаний»
— Почему ваш брат Колби не остался в лиге? «Медвешчак» и «Слован» были слабыми командами, но у него была приличная результативность.
— Он был готов к переходу в российскую команду, но этого не случилось. Он хорошо показал себя в лиге и может гордиться. Он только закончил карьеру в прошлом сезоне в Германии. Те три года, что мы играли друг против друга — одно из моих лучших воспоминаний в хоккее. Мы впервые могли сыграть друг против друга. Он все еще остается в хоккее. Это первый человек, которому я звоню после матчей. Я очень уважаю его мнение, он очень умный хоккеист (улыбается).
— Что было самым лучшим в том, что вы могли играть друг против друга?
— Он был правым нападающим, а я левым защитником. Располагаться перед вбрасываниями, играть в отборе друг с другом — это было весело. В детстве мы никогда не задумывались о том, что будем играть друг против друга в 30 лет. Это круто. Будет здорово рассказывать об этом детям, когда они станут постарше.
— Часто говорят, что братья всегда мечтают сыграть вместе. Вам однажды удалось это сделать на Кубке Шпенглера.
— Это был особенный Кубок Шпенглера. Я очень благодарен Яри Курри. Тогда я играл за «Йокерит» и он разрешил мне пропустить матч. Он знал, что меня пригласили в сборную и у меня появился шанс сыграть вместе с братом. Вся семья смогла собраться в Швейцарии. И мы смогли выиграть. Я навсегда сохраню эти воспоминания.
— Какое вообще впечатление у вас от участие в Кубке Шпенглера? Не секрет, что некоторые клубы не очень хотят там играть.
— Я видел, как клубы КХЛ играют там не основными составами. Я могу их понять. У нас 60-62 матча за сезон, а тебе надо ехать на турнир и сыграть пять матчей за шесть дней. Это очень много хоккея. Мне понятна позиция менеджеров и тренеров, игроки могут устать. Но сам турнир удивительный, очень много эмоций, отличный хоккей, Канада всегда собирает хорошую команду. Не знаю, что будет делать с этим КХЛ. Но быть в горах и чувствовать всю эту энергетику потрясающе. Надеюсь, у игроков будет возможность испытать это.
— Вы часто забиваете, именно подключаясь к атаке. С этим брат-нападающий помог?
— (смеется) Он многому меня научил. Он старше на три года, в детстве я постоянно следовал за ним, наблюдал за ним. У него такое мышление, что однажды он может стать тренером. Он обдумывает матч, постоянно следит и изучает. Он постоянно дает мне советы и они очень точные.
«Я горжусь своим дипломом. Надеюсь, однажды он мне пригодится»
— Так совпало, что сейчас вы играете в КХЛ вместе с одноклубниками по команде университета Дакоты: Найт, Фрэттин, Кристо. Общаетесь между собой? Вам интересно играть против них?
— Совершенно точно. В России нет такого университетского хоккея, я постараюсь объяснить. Мы провели вместе четыре года и мы не только играли в хоккей, мы жили вместе, взрослели. У нас очень крепкие узы. Мы будем друзьями всю жизнь. Я общаюсь с ними. Здорово с ними поговорить после матча, узнать как дела.
— В последние годы обучения успели сыграть с Тэйвзом и О’Ши. Они уже тогда выглядели звездами?
— Да, так можно сказать. Я ходил с ними в старшую школу и колледж. Еще в том возрасте, когда им было 18-19, было видно, что они станут особенными игроками. Это было очевидно, достаточно было видеть их глаза.
— Учеба и хоккей. Как это сочетается?
— Это тяжело. Учит управлять своим временем. Уроки с 8 утра до часу или пол-второго, а потом надо бежать на тренировку. Это было прямо как в детстве, когда сначала ты идешь в школу, а потом тренировка. После занятий нужно было делать домашнюю работу. Но я бы ни на что не променял этот опыт. Я горжусь своим дипломом. Надеюсь, однажды, после окончания карьеры, он мне пригодится.
— Было такое, что вечером матч, а с утра экзамен?
— Все матчи были в пятницу или субботу, так что с таким не приходилось сталкиваться. Но очень тяжело, когда матчи во время сессии, их нельзя отменить. Тяжело играть после того, как ты долго учил. Думаю, у мозга есть определенный запас энергии, и когда ты играешь, тебе нужна вся энергия.
— Почему выбрали бизнес-менеджмент?
— На самом деле, я надеялся поступить на инженера, но на это уходило бы слишком много времени. В Северной Дакоте была хорошая бизнес-школа и я подумал, что это хорошая идея. Я знал еще несколько ребят, которые тоже туда поступили. Помогает учиться вместе с друзьями, можно попросить совета, вы можете помогать друг другу.
— Чему вас учили? Что вообще такое бизнес-менеджмент?
— Мне очень нравилось на третьем и четвертом курсе. Мы изучали многое, из того что бывает в настоящей жизни, делали проекты и вели себя, будто мы управляем этими компаниями. В зависимости от компании, мы вникали, какие есть проблемы. Есть много разных видов менеджмента, например, финансовый. Нужно было составлять финансовый план, правильно распоряжаться деньгами, понимать, как ты видишь бизнес в будущем.
— В команде были игроки, которые изучали физику, математику, биологию?
— Да, у нас была пара игроков, которые изучали естествознание, несколько инженеров. Был один парень с юридического направления, он потом стал адвокатом. Много умных ребят с разных направлений.
«Мне нравятся старые «Нивы 4×4», они выглядят круто. Ничего подобного в Северной Америке нет»
— В одном интервью, вы говорили, что летом предпочитаете ездить на велосипеде, чем на авто и задумывались о покупке Tesla.
— Нет, я не купил Tesla.
— Они бесполезны в России.
— Может, я передумал насчет Tesla. Но мне нравится, что машины стали менее вредны для окружающей среды.
— Вы поддерживаете экологию, Гринпис или что-то подобное?
— В какой-то степени. Я не делаю ничего особенного, только небольшие вещи. Мне нравится переработка. Как и многие люди, я люблю быть у океана. Когда я слышу статистику, насколько загрязнен океан, я надеюсь, что это исправят.
— Вы говорили, что вас «привлекает прорыв науки в автомобильной сфере». Как я понял, вы имели ввиду то, что некоторым машинам уже не нужен бензин.
— Если честно, я уже не помню то интервью. Но нет, моя машина ездит на топливе и я не купил Tesla.
— Вы вообще любите машины?
— Люблю. Мне очень нравятся классические машины, мне нравятся старые Volkswagen. У меня есть старый вэн Volkswagen Westfalia Camper, это моя гордость и отрада. Я люблю быть на улице, разбивать лагерь. Мне нравятся старые машины. Мне даже нравятся старые «Нивы 4×4», я думаю, они выглядят круто. Ничего подобного в Северной Америке нет. Разве что старые Range Rover или Toyota Defender. Я думаю, есть что-то крутое в таких «квадратных» машинах.
— Раз вам нравится Volkswagen, вы, наверное, больше любите немецкий автопром.
— Да, мне больше нравятся немецкие машины. Возможно, корейские и японские. Не очень люблю итальянские, не люблю гоночные.
