«Интер» провалил очередной сезон и снова сменил тренера. Строить команду заново поручено Лучано Спаллетти, и примерный вектор трансферной активности уже обозначен — миланцы обхаживают Бернардески, Корреа, Матюиди и других, а в списке игроков, которых Лучано готов отпустить восвояси, обнаружились не только Банега, Брозович, Раноккья и Мурильо, но и чилиец Медель. И это — отличный шанс для российских клубов.
Путь Гари Меделя — типичная южноамериканская Cinderella Story. Он родился в очень большой и очень бедной семье и провел детство в условиях, в которых обычно развиваются инфекционные заболевания, а не футбольные навыки. Зарплаты садовника и заядлого футбольного фаната Луиса Меделя хватало буквально впритык, но отказаться от последнего куска хлеба было проще, чем от идеи завести еще одного сына. И даже имя он придумал заранее, наблюдая за мексиканским Чемпионатом мира. Все поклонялись Марадоне, а ему запал в душу англичанин Гари Линекер.
«Чушь! На самом деле это все мама — она была без ума от актера Гари Купера», — смеясь, объяснил Медель много лет спустя. Хотя версия с Линекером выглядит красивее — особенно учитывая, что англичанин за всю карьеру не получил ни одного предупреждения или удаления, а Медель — ну, сами знаете (если подзабыли — 7 удалений за 2.5 года в «Севилье»).
Гари все делал быстрее, чем сверстники: ходить начал еще до года, в год с небольшим уже рассекал на допотопном велосипеде. «Меня особо на руках не таскали, поэтому пришлось идти самому», — утверждает он. Разумеется, у семьи не было лишних денег на развлечения, поэтому Гари в буквальном смысле целыми днями играл в футбол.
В восемь лет он рубился против четырнадцатилетних, в четырнадцать — против всех подряд: «Как-то раз я забил бисиклетой в ворота другой любительской команды за две минуты до конца. После игры они жаждали крови — фанаты, игроки. Все они хотели избить меня, поэтому я пошел избивать их». В то, что Гари способен исполнить бисиклету, верится не очень охотно, а вот в то, что он в одиночку кинулся на целую толпу — вполне.
Чилийские тренеры долго не могли привязать Меделя к какой-то определенной категории; понятно, что есть суперталанты (Алексис Санчес), есть неутомимые и трудолюбивые звезды (Артуро Видаль), а есть Гари Медель — неуклюжий, не особенно техничный, вспыльчивый и злой, как собака. По ходу карьеры он сменил множество позиций, чаще всего вспыхивая на правом фланге, в опорной зоне и в центре обороны. И везде занимался приблизительно одним и тем же — крутился, будто циркулярная пила, распугивая и разбрасывая соперников в разные стороны.
К 29 годам, кажется, устаканилось: Медель — чистый центральный защитник, и раньше этому осознанию мешали формально неподходящие для позиции габариты. Но оказалось, что недостаток роста все-таки можно компенсировать другими качествами, многие из которых ему в свое время подарила улица, а вовсе не тренеры любимого первого клуба «Универсидад Католика».
Из-за дикой самоотдачи неприятности липнут к Меделю так же активно, как поклонники к Криштиану Роналду: матч на ЧМ против Бразилии он доигрывал, прыгая на одной ноге и корчась от боли, в товарищеской игре против Перу ему выбили два зуба. Свежий матч Кубка Конфедераций против Германии он завершил досрочно из-за очередной травмы.
За волю, умение постоять за себя, агрессивность и некоторые внешние черты его прозвали «Питбулем». Прозвище прижилось. Однажды после игры сборной Чили против Гондураса журналист неожиданно атаковал Меделя вопросом: почему, мол, вы слушаете гимн страны с таким каменным лицом? «Да не буду я плакать, а то скажут, что питбуль-то голубой», — с улыбкой отмахнулся Гари.
Вся жизнь Гари Меделя — это бешеные скачки по хребтам безумия. Постоянные драки на поле и за его пределами, семейное насилие и трагедии, конфликты с полицией, езда без прав, грязные фолы, плевки в соперников и другие приключения — проще перечислить те пункты морального кодекса и уголовного законодательства, на которые Гари еще не посягал. Самая большая беда Меделя в том, что он неплохой парень, которым периодически овладевает неконтролируемая агрессия. Южноамериканская порода зашита в ДНК, и не выветривается даже с течением времени. Хотя сам он утверждает, что с возрастом стал «менее сумасшедшим».
Еще в юношестве мать спасла его от смерти — во время очередного любительского матча один из выбежавших на поле фанатов наставил на него пистолет. Рассвирепевший Гари двинулся прямо на него, брызжа слюной: «Давай, стреляй!». Слава богу, рядом оказалась Марисоль Медель и быстро оттащила сына куда-то в сторону. В дальнейшем Гари общался со смертью без посредников. В 2009 он заснул за рулем своей Toyota RAV4 и на скорости 140 км/ч вонзился в отбойник. Машина несколько раз перевернулась в воздухе, а Медель вылетел через лобовое стекло.
К невероятному удивлению полиции и медиков, ожидавших увидеть на месте аварии отбивную по-чилийски, Медель не только выжил, но и обошелся без серьезных травм (хотя контузии все же не избежал). В Чили говорят, что Гари уже давно мертв, просто у Смерти не хватает смелости сообщить ему об этом. Очень похоже на правду. И вообще-то это очень искренне и по-русски: делать от души и не думать о последствиях.
Разница между чилийским «Питбулем» и российскими декоративными породами в том, что помимо разбивания машин всмятку и уничтожения алкогольных запасов элитных клубов, он ВСЕГДА выкладывается на поле. По-честному, на полную, до упора — так, что не возникает ни единого вопроса или претензии. Отечественные футболисты сильно обижаются, когда им задают неудобные вопросы, обсуждают их зарплаты и осуждают их нефутбольные похождения. Просто они, в отличие от Гари Меделя, не понимают, что страшно быть не хулиганом, а лентяем. И ругают их, в первую очередь, не за банковские счета, а за эту лень и беспомощность. Именно поэтому таких легионеров как Медель в Россию нужно завозить оптом (жаль, что в мире их не так уж и много).
В «Интере» он зарабатывает 1.6 млн евро — для сравнения, московский «Локомотив» платит Дмитрию Тарасову около 2.4 млн. Не исключено, что во многих игровых компонентах россиянин лучше чилийца. Однако чаще всего люди, которые собираются драться, хватаются за топор, а не за селфи-палку.
Скорее всего, это неспроста.