Суд над Кокориным и Мамаевым. Показания сотрудника МВД и свидетеля из Литвы. Как это было

Адвокат Александра Кокорина Андрей Ромашов подвел итоги сегодняшнего заседания Пресненского суда.

«Двух других свидетелей, наверное, найти можно. Они очевидцы, а все допрошены с обвинительным уклоном. Просто зачитать протоколы нельзя.

В среду в СИЗО должны пропустить врачей, если они приедут. Это разовая акция. Они посмотрят, в каком состоянии находится Александр, и обменяются мнением с врачами СИЗО. С коленом ничего не изменилось. Их возят — становится все хуже. Они просыпаются в шесть, приезжают к 12, в первом часу. Они — ребята молодые, пока не устают, но выспаться не успевают.

Когда подсудимые будут давать показания, будут такие же допросы, как со свидетелями. Гособвинитель отказалась предоставлять суду стул. Почему? Потому что это не тот стул. Это уже что-то из «12 стульев». Их там 12 как раз, и какой из них в камере хранения следствия — вопрос».

Заседание подходит к концу.

Андрей Ромашов пошел в атаку: «Стул-то будете представлять как вещдок? Что его скрывать от правосудия? Мы будем на этом настаивать».

Прокурор: «Я не собиралась представлять его. Он мне не нужен».

Судья разрешила предоставить адвокатам доступ к имеющимся видеозаписям и заодно попросила защиту подготовить доказательства со своей стороны.

Приступили к просмотру другого видео из Кофемании».

Адвокаты делают акцент на стуле, которым Александр Кокорин ударил Дениса Пака.

Андрей Ромашов: «Спинки у всех стульев на месте».

Так и до драки может дойти.

Прокурор: «Вы софистикой занимаетесь?»

Адвокат Протасовицкого Прилипко: «Может, прекратите комментировать то, чего нет на видео?»

Прокурор: «Если вы не знаете значения этого слова…»

Прилипко: «Не хамите, девушка».

Судья: «Видео без звука. Давайте и смотреть мы будем так же»

Татьяна Стукалова: «Все падают после удара, а Пак встал».

Прокурор: «Видно, что начинается уборка, меня больше ничего здесь не интересует».

В процессе изучения видео адвокаты и прокурор начали очередной спор.

Андрей Ромашов: «Мамаев в углу сидит, ничего не делает».

Прокурор: «Он ищет».

Андрей Ромашов: «Свое украденное имущество?»

Татьяна Стукалова: «Они ходят в хаотичном порядке».

Началось изучение видеозаписи потасовки с Паком и Гайсиным.

«Стол видно, никакого виски тут нет», — подметил адвокат Ромашов.

Мамаев ушел, за столом трое — подруга из Литвы, девушка в топике синем и парень. Съемка камеры, которая находилась над столом Пака.

Прокурор потребовал просмотр видео потасовки с Паком и Гайсиным.

Судья объявила перерыв 20-30 минут.

Адвокат Ромашов: «Если свидетели находятся в Москве, мы окажем содействие. Если они окажутся на месте регистрации, не возражаем против видео-допроса».

Свидетели Крысенко и Шишкарева — жители Краснодара и Владивостока.

Суд принял ходатайство прокурора и берет на себя обязанности по приводу свидетелей.

Андрей Ромашов: «В протоколах очной ставки противоречия не устранены, каждый настаивал на своем.

Тут два свидетеля — Крысенко и Шишкарева — были допрошены на следствии, но не выходят больше на связь».

Прокурор ходатайствует об оглашении с согласия сторон.

Ромашов возразил: «Эти свидетели являются свидетелями обоих эпизодов. Их надо допросить в ходе судебного заседания. Согласно европейской конвенции, у нас должно быть такое же право допросить свидетеля, как и у линии обвинения. Покажите хоть одну повестку».

Зачитывают очную ставку Соловчука и свидетеля.

Поздняковиене: «Лично знакома с ним не была, просто случайно села в его автомобиль».

Соловчук: «В автомобиле было темно и я не могу сказать, эта ли девушка была. Я подтверждаю показания девушки только частично. Я не отвлекался на нее. Сказал, что это не такси и попросил выйти. Девушка сказала, что ей было холодно. Девушка не употребляла нецензурной брани, но от нее доносился запах алкоголя. Затем открылась дверь. Все это время я назад ее оборачивался. Мужчина обратился к девушке, чтобы она вышла из машины. Слово «петух» я не употреблял, а девушка не спрашивала, являются ли я водителем Кокорина».

Показания свидетеля Александры Поздняковиене. Локация — «Кофемания».

«В кофейню приехали не все одновременно. Во время заказа я отходила в туалет, помню, что заказали только пельмени и пиво.

Я была уставшая и хотела спать, поэтому иногда ложилась на диван и дремала. Парни громко обсуждали конфликт и были возбуждены. Девушки разговаривали между собой, противоправных действий не предпринимали. Половых актов, борьбы и прочего я не видела. Танцев тоже не видела. Я могла не обращать на это внимание, так как либо дремала, либо сидела в телефоне.

Затем, я увидела, как кто-то общается с Паком. Потом подошли Кирилл и Александр. Кокорин замахнулся стулом на потерпевшего, а он пытался защититься. Почему это случилось, я не знаю. Из-за шума было сложно понять, о чем они говорили. Сбежались сотрудники кафе и пытались всех успокоить.

Как Мамаев наносил удар Гайсину я не видела. Не слышала, чтобы кто-либо кому угрожал. Потасовка происходила в течение 5-10 минут. После чего все разошлись. Я спросила Мамаева о причинах, он сказал, что тот назвал их уе*****ми.

Видела, как пожали руки».

Из показаний свидетеля Александры Поздняковиене.

«Мамаев отошел от авто, я закрыла дверь и просматривала телефон. Ничего не слышала, двери машины были закрыты. Затем подняла глаза, увидела, что бегут несколько человек. Бежал Мамаев, споткнулся и упал. Поднялся, взял телефон и побежал дальше. Увидела, что происходит потасовка, в которой участвовали подсудимые и какие-то девушки.

Я не видела, чтобы кто-то наносил удары. Из машины не выходила. Как закончилось все — не видела. Через какое-то время сел Мамаев и мы уехали в кафе. Парни обсуждали произошедшее и то, что Соловчук подтвердил Мамаеву, что тот навал Кокорина петухом.

По поводу избиения Соловчука могу сказать, что лично этого не видела. Только по видео в интернете».

Оглашение показаний и очной ставки свидетеля Поздняковиене с потерпевшим Соловчуком.

«Прилетела в Москву, так как со мной связался Барик и попросил явиться в Москву, дать показания. Я временно проживала в этом городе в гостинице «Будапешт». В России проживают друзья, в том числе — Мамаев и Кокорин. Поддерживаю с ними дружеские отношения.

Позвонил Кирилл, позвал встречать Мамаева и Кокорина у вокзала из Питера.

Вместе с ними был ранее незнакомый мне Куропаткин. С вокзала поехали в клуб SecretRoom. Там я выпила один бокал вина, заказывала его лично. Приехал Протасовицкий. За тем, что он пил, я не следила. Все вели себя нормально, просто веселились.

Оттуда поехали в «Эгоист». Я поехала с Мамаевым на такси. Остальные поехали на автомобиле Кирилла. Примерно в три мы прибыли в клуб. К нам присоединился ранее незнакомый Григорян. Также с нами было около пяти девушек, которых я не знаю. Заказала себе один бокал вина. Мамаев употреблял пиво, но сколько — сказать не могу. Что пили остальные, не видела.

Все были в нормальном трезвом состоянии, запах алкоголя не чувствовался. Около 7-8 утра мы и несколько девушек вышли на улицу. Кто именно — не знаю. Выйдя из клуба я увидела мерседес. Решила, что его вызывал кто-то из ребята. Я села. Внутри сидел незнакомый мужчина. Я спросила, водитель ли он Кокорина. Он ответил: «Этого петуха я не повезу». Я начала возмущаться и спрашивать, почему он так выражается. Он мне ничего не ответил. Я повторила, за что он оскорбил. В это время двери открыл Мамаев и сказал, что это не наш автомобиль. Я пересела в автомобиль Кирилла, об оскорблениях Соловчука не стала говорить. Но потом подошел Мамаев и спросил, почему я возмущалась. Он поставил условие, если я не расскажу, мы поссоримся. Я рассказала».

Андрей Ромашов: «Свидетель только что рассказал о незаконном действии эксперта, которому не были разъяснены права. Эти действия даже процессуальными не назовешь. Нарушена была упаковка. Результат — в процессуальном виде совместных действий эксперта и оперуполномоченного оформлено не было.

Сначала следователь предъявлял свидетелю фотографии, а потом его же по своим пояснениям и допрашивали. Свидетель наш сослался, что источники его познания о личностях свидетелей, обвиняемых и потерпевших являются государственной тайной. Поэтому его слова не могут иметь юридической силы в суде.

Но с каких пор мероприятия такие имеют государственную тайну? Будем ходатайствовать об исключении этого из материала дела».

Игорь Бушманов: «Были осмотрены только фотоснимки, но осмотр предусматривал, что следователь фиксировал то, что лично видел. В протоколе указано, что все эти надписи были сделаны исходя из показаний Сизова. Он заинтересованное лицо. Протокол не может быть признан достоверным и являться доказательством в суде».

Адвокаты потребовали оглашения протокола, но прокурор против.

Судья отказал.

Допрос свидетеля Максима Сизова окончен.

Рассматривая 29-й кард, Свидетель Максим Сизов увидел, как оба Кокориных наносят удары Соловчуку. В подписи только «Кирилл бьет ногой в область тела Соловчуку».

Адвокат Андрей Ромашов заявил о новом ходатайстве.

«Будем на соответствующей стадии заявлять ходатайство о несовпадении записей к скриншотам. Там 20% только совпадает, и то общих».

— Следователь давал указания фиксировать только действия обвиняемых? [вопрос Игоря Бушманова]
— Не было таких указаний.

Вячеслав Барик запросил просмотр 29-го кадра, но без прочтения его подписи.

Прокурор и судья протестуют.

Судья: «Чем вы тогда отличаетесь от тех следователей, которые показывали видео при допросе?»

Прокурор сорвалась с места. Прибежала, прям через свидетеля пытается просунуться лишь бы посмотреть на фотографию № 35.

Андрей Ромашов [зачитывает подпись про удар]: «Но тут ничего нет. Просто группа людей»

Свидетель Максим Сизов: «Качество снимков с видео не всегда удовлетворительное».

Прокурор: «Все видно».

Татьяна Стукалова: «Мы это уже поняли».

Идет осмотр протокола показаний свидетеля Максима Сизова, а также просмотр распечатанных скриншотов и фототаблиц.

Свидетель подтверждает: «Все соответствует действительности».

— Сколько там штук, вы посмотрели? [вопросы Андрея Ромашова]
— Не могу сказать.
— Уверены, что это все те фото?
— Да. Пакет с фотографиями был опечатан.
— Наклеивали их при вас?
— Да.
— Кто?
— Следователь.
— А подписи кто делал?
— Тоже следователь.
— Он сначала протокол составил?
— Параллельно.
— На каком основании номера присваивалась?
— По просмотру.
— Произвольно?
— Да.
— Меня интересует 35 фотография, она касается лично моего подзащитного.

После непродолжительного поиска ее нашли.

Максим Сизов: «В поручении следователя звучала информация. Я был знаком с событиями и знал, что были нанесены телесные повреждения трем гражданам. При просмотре видео я знал, какие действия были произведены, и фиксировал их. Так же я фиксировал действия свидетелей и потерпевших».

— Какие? [вопросы адвоката Игоря Бушманова]
— Выход потерпевшего из машины, начало разговора. В основном такие. Что он убегал было пару кадров.
— Действия Соловчука в отношении Мамаева фиксировали?
— Когда началась беседа.
— А физические действия?
— Не вспомню.
— А действия Гайсина?
— Фиксировал. Захват за одежду или за шею.
— Не в отношении него, а его личные действия.
— Насколько помню, с его стороны был какой-то захват Мамаева или Кокорина. Кадр этот должен быть.

— Александра не просили из ГСУ связаться с братом? [вопрос Вячеслава Барика]
— Мне неизвестно.

Адвокат Кирилла Кокорина Вячеслав Барик продолжил.

— Вы, в том числе, выполняли поручения о розыске лиц?
— Установления местонахождения. В розыск их не давали.
— Как вы причастность Кирилла Кокорина установили?
— Это было через четыре дня после событий.
— В какое время?
— Поздно уже были. Мы прибыли на обыск по месту жительства. Там и был Кирилл. Александр не видел — делом занималось много следователей.
— Вы сообщили Кириллу о необходимости явки в ГСУ?
— Не было возможности. Сопротивления не было, но задержание производил не я.

Андрей Ромашов приступил к допросу свидетеля.

— Что вы подразумеваете под оперативным сопровождением?
— Оперативно-розыскные мероприятии.
— Это предусмотрено законом?
— Нет, это общий термин из учебной литературы.
— Вы участвовали в раскадровке? Когда?
— Где-то спустя две-три недели.
— Фамилию эксперта помните?
— Нет, но это был криминалистический центр ГУ МВД по Москве.
— Эксперт распечатало конверт с предоставленными вам видео?
— Наверное, да.
— Кто конверт распечатал?
— Эксперт.
— Возвращены в конверт были?
— Да, он опечатал своей печатью их в конце.
— Как это было оформлено?
— Он оформил, но как — не помню.
— Поручение следователя на руках у вас было об исследовании видео?
— Да.
— А у эксперта?
— Не знаю, не могу сказать.
— Что вам отдал эксперт после раскадровки?
— Пакет документов и конверты с носителями. Документы запечатаны не были. Что в них — не могу сказать.
— Эксперт делал пояснения?
— Нет, только раскадровку. Это его задача, он техник.
— Раскадровку чего он делал?
— Мы с ним совместно это делали. Я просмотрел с ним видеозаписи, мы акцентировали внимание на тех кадрах, которые могли иметь значение для уголовного дела.
— Вы вместе с экспертом определяли?
— Скорее я определил.
— Давление не оказывали, так?
— Правильно.
— На кого именно?
— С моей стороны и при моем присутствии — ни на кого.
— Кого допрашивали?
— При мне — никого.
— Если вы не участвовали ни в одном допросе, в чем вы принимали участие?

Прокурор возразил: «Сотрудник уже все пояснил».
Ромашов парирует: «Со свидетелями и подозреваемыми».
Судья: «Свидетель уже все рассказал».

— Теперь относительно раскадровки. Откуда вам стали известны фамилии участников конфликта?
— Часть из них публичные. Кокорина Кирилла узнал при проведении обыска, остальные были установлены при оперативно-розыскных мероприятиях.
— Процессуально опознание проводилось?
— Нет, это было субъективно. Я установил полные анкетные данные лиц при оперативно-розыскным мероприятиям.
— Всех этих 20 лиц?
— Нет конечно. На данный момент, думаю, вспомню не всех.

Допрос, как и полагается по регламенту, начал прокурор.

«Лично знаком только Кирилл Кокорин, остальных знаю по СМИ. С Кириллом познакомился при проведении обысков».

— Осуществлялось ли вами проведение оперативных мероприятий?
— Да, поступила распоряжение о проведении следственных мероприятиях, на их основаниях производился обыск и изъятие электронных накопителей с мест нарушения, а также раскадровка данных видеозаписей. Я получил 5 или 6 накопителей. Они были доставлены в экспертный центр, где мы вместе с экспертами осуществляли просмотр и выборку кадров, которые имели значение в уголовном деле. Эксперт при мне произвел вскрытие флэш-накопителя, вставил его в компьютер, воспроизвел. Мы смотрели от начала до конца каждую видеозапись и делали скриншоты. После этого носители были снова опечатаны и переданы следствию.
— Изменения или монтаж производились?
— Ни в коем случае.
— Что было зафиксировано на фотоснимках?
— Там было около 250 скриншотов.
— При производстве тех действий, вами оказывалось на кого-либо давление?
— Ни в коем случае. Все прошло без каких-либо конфликтных ситуаций.
— В протоколах все сами ставили подписи?
— Конечно.
— Их права и обязанности разъяснялись?
— При проведении досмотра и обыска — да.
— Лично с Кириллом общались?
— Только если во время доставления его к следователю.
— Вы беседовали с ним о преступлении?
— Особых пояснений не было, набедакурили — что будет дальше, увидим. Конкретики не было.

Прокурор захотел зачитать протокол, но адвокаты попросили начать с вопросов.

Прокурор ходатайствует об осмотре флэш-накопителя с видео.

Судья объявила перерыв на пять минут.

Адвокат Татьяна Стукалова продолжила допрос свидетеля.

— Вы сказали, что билась посуда. Много?
— Больше одной, но я не считала.
— Людей было много в этот момент?
— Точно не скажу. Какое-то количество людей было.
— Кокорин был там?
— Не скажу сейчас. Я узнала только Кокорина, потому что видела его по телевизору.

— Что вы подразумеваете под понятием потасовка? [вопросы Ромашова]
— Это разговор на повышенных тонах, ругань, двиганье мебели. Люди так не ведут себя в общественных местах. У людей явно были претензии, которые они пытались выяснить не интеллигентными методами.
— Это не означает рукоприкладства?
— Частично оно было. Люди пихались, но драки я не видела. Просто официанты держали и пытались разнять группу товарищей в углу.

Допрос Виктории Павловой окончен.

Андвокат Кокорина-старшего Андрей Ромашов задал вопросы свидетелю.

— Вы увидели события, когда они были в разгаре? Видели, с чего все началось?
— Не могу сказать. Я не смотрела туда, а среагировала на звук. Были повышенные тона, официанты побежали туда и начался грохот от движущихся стульев и столов.
— Вы сказали, что люди в залах обсуждали между собой и просили вызвать полицию?
— Они просили ее вызвать и обсуждали это.
— Следователю вы говорили, в каком зале это было?
— Сейчас уже не скажу.
— Началось битье посуды. Когда?
— В конце. Это было решающим фактором, когда я позвонила в полицию. Это стало апофеозом того, что все полетело. Должны были приехать органы, чтобы принять всех.
— Что они в итоге сделали?
— Прошли в ту часть, где был конфликт.
— Потерпевших помните?
— К ним как раз пошли органы.
— Видели, что делали подсудимые?
— Там было достаточно много людей. Был второй человек [показала на А. Кокорина] — он как будто пробежал. Сделал несколько шагов и мы подумали, лишь бы что-то в голову не полетело.
— Кокорин что-то делал, когда вы его видели?
— Это была группа товарищей в потасовке.
— Почему вы сделали такой вывод?
— Я не видела конкретно, кто кого бил, но потасовка создавала нервную обстановку. Чтобы кто-то кого-то бил я не видела.
— Откуда тогда опасения?
— Я была одна и посчитала правильным вызвать полицию.
— Отойти не могли?
— Я об этом не думала. Я зашла просто выпить кофе в 9 утра.
— До этого что-то подобное видели?
— Нет, в первый раз.

Прокурор продолжил допрос свидетеля Виктории Павловой.

— Я пришла в 9:00 в кафе, чтобы сделать заказ. Начались крики, битье посуды, какая-то неприятная ситуация.
— Откуда крики доносились?
— Слева от меня. Я была за барной стойкой. Было ощущение, что начинается драка. Люди общались на повышенных тонах. Мне стало страшно за свою жизнь. Я вызвала полицию.
— Сами?
— Просила дважды нажать на тревожную кнопку, но меня не услышали.
— Кто-то кроме вас вызывал полицию?
— Кто-то из посетителей сказал, что вызвал.
— Сколько посетителей в тот момент было?
— Треть кафе была занята.
— Помимо вас кто-то был напуган?
— Да. Было много людей, которые не понимали, что происходит. Происходила не то перепалка, не то драка. Надо было вызывать полицию. Особенно, когда началось битье.
— Видели ли вы человека, которого чем-то облили?
— Да. Мужчина подошел к барной стойке и просил вызывать сотрудников полиции.
— Видели участников потасовки?
— Нет.
— А конкретные противоправные действия?
— Я не видела.
— Сколько продолжалось?
— Минут 15-20. Может, полчаса.
— Когда приехала полиция?
— Достаточно оперативно. После моего звонка через минут 5-7.
— Видели или слышали, чтобы кто-то из посетителей снимал происходящее?
— Нет.

После вводных вопросов прокурора свидетель попросил зачитать свои показания в виду того, что не помнит всех деталей.

Андрей Ромашов: «Нам не удалось найти свидетельницу Поздняковиене. Поэтому мы не возражаем против оглашения показаний Александры Поздняковиене, включая то, что было заявлено в очных ставках. Это наша общая позиция».

Подсудимых завели, сейчас начинаем.

Все уже на своих местах, кроме прокурора и адвоката Мамаева Игоря Бушманова. Начало назначено на 13:00, должны успеть.

В зал суда журналистов в этот раз не пустят. Будут присутствовать только родственники и друзья подсудимых. Для прессы будет доступна трансляция.

Сегодня планируется допрос двух свидетелей.

Третья неделя слушаний раскроет новые подробности нашумевшего дела. Позади допросы потерпевших и ключевых свидетелей. Недавно суд приступил к тщательному просмотру видеозаписей инцидентов.

В понедельник, 22 апреля, в 13:00 продолжим изучать показания, находить нестыковки и разбираться, что и как произошло на самом деле.