Те, кто живет на постсоветском пространстве, наверняка хотя бы раз в жизни видели массивные бетонные заборы с причудливым узором в виде выпуклых многогранников. Они располагаются повсеместно: вокруг промзон, воинских частей, свалок и железнодорожных путей. В России их так много, что без них даже сложно представить архитектуру нашей страны.
Но знаете ли вы, почему рельеф легендарных заборов именно такой? Чтобы ответить на этот вопрос, окунемся в историю.
Дизайн знаменитого забора был разработан еще в СССР, в 1970-е годы. Его автором стал главный архитектор бюро «Мосгорстройматериалы» Борис Лахман, отдел которого занимался промышленным дизайном или, как говорили в те времена, «технической эстетикой».
«Одной из наших задач было разработать конструкцию забора. Надо было сделать его, что называется, эстетикалли экспектабл. Я сделал три эскиза, все очень симпатичные. Например, был забор, имитирующий каменную кладку. Но почему-то выбрали самый простой», — вспоминает архитектор.
Лахман признавался, что именно такой рельеф заборы получили не случайно. Кроме эстетической, у него было еще несколько важных функций.
«Выпускали эти заборы на заводских конвейерах, предназначенных для производства бетонных элементов, стен и плит для пола и крыши для строительства зданий. То есть на уже существовавших промышленных мощностях.
Забор был задуман в виде укрепленной железобетонной рамы со встроенной бетонной панелью, армированной проволочной сеткой. Панель проектировалась с рельефным рисунком света и тени, которые делали эти ограждения, установленные в длинные ряды, менее монотонными. У него нашлось еще одно преимущество: он обеспечивает шумовой барьер, что очень важно в непосредственной близости от жилья», — признавался архитектор, добавляя, что такая форма забора также помогает ему самоочищаться, ведь пыль и грязь смываются дождями.
Детище Лахмана получило название «ПО-2» (плита ограды) и вскоре стало одной из самых популярных конструкций на территории страны. За разработку проекта архитектора наградили бронзовой медалью ВДНХ и премией в размере 50 рублей.
Впрочем, как ни странно, сам Лахман серьезным достижением свой проект не считает. В 1980-х он уехал в США «за свободой», проработал там всю жизнь архитектором и теперь вспоминает о детище только с едкой иронией:
«Из всего, что я придумал, были изготовлены только эти бетонные заборы. А многие другие проекты остались нереализованными. Причин этому множество, включая нехватку финансирования.
Этот забор — не самое великое, что я сделал. И то, что им завалили буквально всю страну, мне не очень понятно».
Более того, архитектор радуется тому, что эти заборы с 1997 года запретили использовать на стройплощадках в центре Москвы.
«Давно пора было! Я до сих пор, когда смотрю советские фильмы да и просто кадры из России, даже в маленьких городках снятые, вижу только свои заборы. Чувств у меня по этому поводу нет никаких. Я уже американец совсем. Мне и по-русски-то, видите, тяжело говорить», — признавался Лахман.
