Теперь понятно, почему Ростов называют папой, а Одессу — мамой: эти выражения появились неспроста
Выражения «Одесса — мама» и «Ростов — папа» прочно вошли в русский язык, и их происхождение зачастую связывают с криминальным жаргоном конца XIX — начала XX века. В уголовной среде тех лет между двумя южными городами — Ростовом‑на‑Дону и Одессой — сложились теплые, но одновременно статусные образы: Одесса представала «мамой», а Ростов — «папой».
Согласно одной из версий, изложенной филологом и исследователем арестантской субкультуры Александром Сидоровым (Фима Жиганец), оба города были популярны у криминальных элементов из‑за мягкого климата, относительной «свободы» от столичных порядков и оживленной портовой атмосферы. Бродяги и воры чувствовали себя здесь комфортнее.
«Поневоле Ростов с Одессой стали двумя южными столицами уголовного мира. И именно босяки, которые не могли поделить между собой одинаково притягательные для них города, стали называть их «папой» и «мамой», — говорил Сидоров в интервью РИА.
Одесса второй половины XIX века
По его словам, выражения закрепились в ответах задержанных без паспорта: на вопрос, кто у вас родители, они отвечали: «Ростов — папа, Одесса — мама». Это стало своего рода ироничным маркером происхождения и статуса.
Другая версия, озвученная писателем и бывшим следователем Данилой Корецким, объясняет происхождение выражений не признанием, а соперничеством. Ростовские «блатные» якобы хотели возвеличить свой город и унизить Одессу, придумав оборот, в котором Ростов оказывается доминирующим «папой», а Одесса — «мамой». Это объяснение Корецкий почерпнул от ветерана уголовного розыска, Виля Абрамовича Акселя.
Кроме того, в словаре блатного жаргона Александра Скачинского остаточно отмечено само выражение как «старинная поговорка о родословной воровского мира»: «Ростов — папа, Одесса — мама».
Также существуют городские легенды, связывающие Ростов‑на‑Дону с криминальным статусом через рассказ о тумане, окутывающем колокольню на Старом базаре: торговцы в страхе покидали прилавки, а воры, воспользовавшись ситуацией, уносили все товары. С тех пор город прозвали «папой» воровского мира.
Старый базар в Ростове (теперь — Центральный рынок)
Дополняя этот образ, исследователи подчеркивают влияние субкультуры Одессы, более зрелой и «взвешенной»: уже во второй половине XIX века там сформировался особый богатый слой с еврейскими корнями, а Одесса была крупнее и значительнее, так что ее стали называть «мамой» раньше, чем Ростов получил статус «папы».
