Теперь понятно, откуда в СССР взялось популярное русское выражение про гамбургский счет: его придумал писатель
Выражение «гамбургский счет» давно и прочно вошло в русский язык как синоним беспристрастной, объективной оценки, лишенной фальши, условностей и предвзятости. Однако мало кто задумывается о происхождении этой фразы — на самом деле, ее автором был один из самых известных литературных критиков и теоретиков XX века, русский и советский писатель Виктор Шкловский.
Шкловский впервые ввел это выражение в оборот в своей одноименной книге, написанной в 1928 году. В ней он рассуждал о природе литературного процесса, где за внешним блеском, шумом успеха и идеологической модой часто скрывается подлинная творческая ценность. Писатель предлагал отделить внешние эффекты от внутренней сути и измерять истинный талант по так называемому «гамбургскому счету» — то есть по-честному, как есть, без оглядки на славу, связи или актуальность. Вот, к слову, что писал Шкловский:
Гамбургский счет — чрезвычайно важное понятие.
Все борцы, когда борются, жулят и ложатся на лопатки по приказанию антрепренера.
Раз в году в гамбургском трактире собираются борцы.
Они борются при закрытых дверях и завешанных окнах.
Долго, некрасиво и тяжело.
Здесь устанавливаются истинные классы борцов, — чтобы не исхалтуриться.
Гамбургский счет необходим в литературе.
По гамбургскому счету — Серафимовича и Вересаева нет.
Они не доезжают до города.
В Гамбурге — Булгаков у ковра.
Бабель — легковес.
Горький — сомнителен (часто не в форме).
Хлебников был чемпион.
Сам Шкловский объяснял происхождение этой фразы, ссылаясь на некую легенду, якобы бытовавшую в немецком городе Гамбурге. Согласно его версии, в одном из трактиров города регулярно собирались профессиональные борцы. На публике они устраивали показательные поединки с заранее определенным исходом — ради шоу, денег или карьеры. Однако, чтобы выяснить, кто из них на самом деле сильнее, они устраивали тайные бои за закрытыми дверями — без зрителей, без жюри, без ангажированных судей. Именно там велся тот самый «гамбургский счет» — настоящий, неподкупный, объективный.
В этой аллегории трактир становился метафорой пространства истины, а борцы — символами писателей, которых судьба сталкивает не в литературных премиях или газетных рецензиях, а в подлинной борьбе стилей, идей и художественных достоинств.
Однако с точки зрения исторической точности версия Шкловского остается сомнительной. Ни историки, ни культурологи так и не обнаружили документальных подтверждений существования подобной традиции в каком-либо конкретном заведении Гамбурга. Неизвестно даже, существовал ли трактир, на который ссылался автор. Возможно, Шкловский попросту выдумал эту историю — как художественный прием, чтобы нагляднее донести свою мысль.
Так, культуролог и переводчик Константин Душенко прямо указывает, что «гамбургский счет» — не архаизм и не заимствование из фольклора, а чистой воды литературная придумка. По его мнению, выражение является авторским неологизмом, придуманным Шкловским и распространенным благодаря яркости образа и точности метафоры.
Сегодня фраза «по гамбургскому счету» используется далеко за пределами литературной критики. Ее можно услышать в деловых кругах, в политике, в спортивной среде — везде, где возникает необходимость отделить настоящее мастерство от мишуры. И даже если легенда о немецком трактире так и останется литературным мифом, сам образ «гамбургского счета» продолжает жить, сохраняя свое изначальное значение — честного и строгого мерила качества.
