Из школьной программы мы знаем, что светило русской поэзии Александр Сергеевич Пушкин был безумно влюблен в дворянку Анну Керн — супругу коменданта Рижской крепости героя Отечественной войны 1812 года Ермолая Керна. Своей музе он посвятил стихотворение «Я помню чудное мгновенье…» («К***»), ставшее легендарным.
Известно, что Пушкин пытался ухаживать за Керн почти 10 лет. За это время отношение девушки к поэту постоянно менялось.
Впервые повстречав Александра Сергеевича, Анна не восприняла его всерьез:
«На одном из вечеров у Олениных я встретила Пушкина и не заметила его: мое внимание было поглощено шарадами, которые тогда разыгрывались и в которых участвовали Крылов, Плещеев и другие… чаду такого очарования мудрено было видеть кого бы то ни было, кроме виновника поэтического наслаждения, и вот почему я не заметила Пушкина. Но он вскоре дал себя заметить. Во время дальнейшей игры на мою долю выпала роль Клеопатры, и, когда я держала корзинку с цветами, Пушкин вместе с братом Александром Полторацким подошел ко мне, посмотрел на корзинку и, указывая на брата, сказал: «Et c'est sans doute Monsieur qui fera l'aspic?» (А роль змеи, как видно, предназначается этому господину? — Sport24.) Я нашла это дерзким, ничего не ответила и ушла…» — писала Керн.
Однако со временем неприязнь девушки сменилась на благосклонность, затем симпатию и даже влюбленность. Об этом многие учителя тоже рассказывали на уроках.
Но была ли связь между Пушкиным и Керн — этого школьники так и не узнали. Что ж, исправляем этот пробел!
Разумеется, дать точный ответ на такой вопрос — невозможно. Но зато благодаря документам той эпохи у нас есть возможность приблизиться к истине.
Керн интимные подробности своих отношений с Пушкиным в переписках не обсуждала, а вот Александр Сергеевич в этом плане отличился. Во второй половине февраля 1828-го, за год до знакомства с будущей женой Натальей Гончаровой, он отправил своему другу библиофилу Сергею Соболевскому письмо, в котором признался, что у него была связь с Керн!
«Безалаберный! Ты ничего не пишешь мне о 2100 р., мною тебе должных, а пишешь мне о M-me Kern, которую с помощию божией я на днях *** [овладел]. Вот в чем дело: хочешь ли оную сумму получить с «Московского вестника» — узнай, в состоянии ли они мне за нынешний год выдать 2100? И дай ответ — если нет, то получишь их с Смирдина в разные сроки», — писал Пушкин.
Почему поэт так грубо вскользь высказался об Анне — точно не известно. Но, по всей видимости, Пушкин проникся обидой по отношению к девушке или вовсе разочаровался в ней из-за ее многочисленных романов. Кроме того, с годами Александр Сергеевич явно охладел к своей музе. Недаром за два года до этого он называл ее «вавилонской блудницей».
Впрочем, как бы то ни было, всего лишь пару лет спустя после того непристойного письма поэт все же остыл. Так что в памяти своей бывшей музы он остался не дерзким грубияном, а исключительно порядочным добрым человеком.
«Зима прошла. Пушкин уехал в Москву и хотя после женитьбы и возвратился в Петербург, но я не более пяти раз с ним встречалась. Когда я имела несчастие лишиться матери и была в очень затруднительном положении, то Пушкин приехал ко мне и, отыскивая мою квартиру, бегал со свойственною ему живостью по всем соседним дворам, пока, наконец, нашел меня. В этот приезд он употребил все свое красноречие, чтобы утешить меня, и я увидела его таким же, каким он бывал прежде. Он предлагал мне свою карету, чтобы съездить к одной даме, которая принимала во мне участие; ласкал мою маленькую дочь Ольгу, забавляясь, что она на вопрос: «Как тебя зовут?» отвечала: «Воля!» И вообще был так трогательно внимателен, что я забыла о своей печали и восхищалась им, как гением добра. Пусть этим словом окончатся мои воспоминания о великом поэте», — рассказывала о своей последней встрече с Пушкиным Керн.
