Оказывается, великий Пушкин за 30 дуэльных вызовов попал в соперника только раз — и это был Дантес: как так вышло
Многие думают про Александра Пушкина, что он был чрезвычайно задиристым человеком и едва ли не профессиональным дуэлянтом. Часть истины в этом есть: вызовов на дуэль в жизни поэта хватало. Однако все не так однозначно — в своего оппонента Александр Сергеевич попал всего один раз.
Чтобы прийти к справедливым выводам по поводу поведения Пушкина, сперва разберемся, что из себя представляла дуэль как феномен. Ниже — выдержки из работы Юрия Лотмана по «Евгению Онегину»:
«Идеал, который создает себе дворянская культура, подразумевает полное изгнание страха и утверждение чести как основного законодателя поведения. В этом смысле значение приобретают занятия, демонстрирующие бесстрашие…
Особенно ярко это проявляется в отношении к дуэли: опасность, сближение лицом к лицу со смертью становятся очищающими средствами, снимающими с человека оскорбление. Сам оскорбленный должен решить, является ли бесчестие настолько незначительным, что для его снятия достаточно демонстрации бесстрашия — показа готовности к бою (примирение возможно после вызова и его принятия: принимая вызов, оскорбитель тем самым показывает, что считает противника равным себе и, следовательно, реабилитирует его честь) или знакового изображения боя (примирение происходит после обмена выстрелами или ударами шпаги без каких-либо кровавых намерений с какой-либо стороны).
Если оскорбление было более серьезным, таким, которое должно быть смыто кровью, дуэль может закончиться первым ранением (чьим — не играет роли, поскольку честь восстанавливается не нанесением ущерба оскорбителю или местью ему, а фактом пролития крови, в том числе и своей собственной). Наконец, оскорбленный может квалифицировать оскорбление как смертельное, требующее для своего снятия гибели одного из участников ссоры.
Существенно, чтобы оценка меры оскорбления — незначительное, кровное или смертельное — соотносилась с оценкой со стороны окружающей социальной среды (например, с полковым общественным мнением): человек, слишком легко идущий на примирение, может прослыть трусом, непропорционально кровожадный — бретером».
То есть дуэль не только не была обязана закончиться гибелью одного из участников. Она могла вовсе не состояться, но при этом сыграть свою роль, сняв претензии конфликтующих сторон друг к другу.
С учетом вышесказанного ситуация, при которой Пушкин за 30 дуэльных вызовов (обычно исследователи называют именно эту цифру) попал в соперника только раз, становится не такой уж удивительной. В подавляющем большинстве случаев Александр Сергеевич примирялся со своими противниками еще до начала поединка.
Так, например, не состоялись дуэли Пушкина с его же дядей Павлом Ганнибалом, легендарным гусаром Петром Кавериным, бессарабским помещиком Карлом Прункулом и многими другими. С последним в этом списке получилось весьма забавно — они с Пушкиным поссорились, когда были секундантами на чужой дуэли.
Несколько раз дело до дуэли все-таки доходило. Оскорбленный едкой эпиграммой Кюхельбекер, например, всерьез был намерен убить Пушкина и целил ему в голову, но промахнулся. Переживший смертельную опасность Александр Сергеевич отказался стрелять в ответ и позвал соперника пить чай.
Аналогично Пушкин поступил при поединке с офицером Генштаба Александром Зубовым, которого он обвинил в шулерстве за карточным столом. Более того, пока противник целился в него, Александр Сергеевич преспокойно кушал черешню.
Ближе всего к смертоубийству Пушкин был, когда стрелялся с командиром 33-го егерского полка Семеном Старовым. Из-за пустякового повода (причиной стало то, что один из офицеров хотел слушать в казино кадриль, а Пушкин — мазурку) участники дуэли стрелялись дважды. Оба не попали из-за ожесточенной метели. Решили отложить, пока погода не прояснится, и в итоге — помирились.
В конечном итоге Пушкин попадет на дуэли в соперника только раз — и это будет Дантес. Уже смертельно раненый поэт заденет противника и нанесет ему легкое ранение.
«У господина Пушкина всякий день дуэли; слава богу, не смертоносные, так как противники остаются невредимы», — писала в 1820 году супруга известного историка Екатерина Карамзина.
Стоит лишний раз отметить, что ничего постыдного в поведении Пушкина найти нельзя. Да, чаще всего он мирился со своими противниками, но проявлением трусости это не было. Александр Сергеевич был готов идти на смертельный риск и несколько раз, когда ситуация к этому располагала, именно так и поступал.
Более того, при чудовищной опасности (выше мы вспоминали про историю с Зубовым) он показывал себя более чем достойно.
Подписывайтесь на телеграм-канал автора «Я — русский, я велик и могуч»
