12 апреля 1961 года — эта дата навсегда вошла в историю человечества. Именно в этот день Юрий Гагарин совершил первый в истории человечества орбитальный полет вокруг Земли. Ракета-носитель «Восток» с кораблем «Восток-1», на борту которого и находился Гагарин, была запущена с космодрома Байконур, расположенного в Кызыл-Ординской области Казахстана. Полет продлился 108 минут и закончился в Саратовской области вблизи Энгельса: именно там приземлился корабль с Гагариным на борту.
Нет особого смысла в очередной раз говорить о значении этого полета для развития космической отрасли и мировой науки в целом: в этом плане с подвигом Гагарина и советских ученых все понятно и без лишних объяснений. А вот о неприятных накладках, случившихся во время долгожданного прорыва, вспоминают намного реже.
Исключением является лишь легендарная фраза первого космонавта: «Я горю. Прощайте, товарищи!» Гагарин произнес ее во время заключительной фазы полета, когда его корабль проходил плотные слои атмосферы при спуске. Пламя, которое Юрий Алексеевич увидел в иллюминаторе, не сулило «Востоку» никакой опасности, но Гагарин об этом не знал — и поэтому попрощался с жизнью.
Однако этот эпизод оказался не единственной неприятностью, сопровождавшей первый полет человека в космос. Были и другие малоприятные моменты.
Во-первых, советские конструкторы немного просчитались. Суммарный вес Гагарина, его скафандра и кресла превзошел максимально допустимую нагрузку на 13,6 килограмм, так что часть внутренней аппаратуры «Востока» перед вылетом пришлось убрать. Во-вторых, в процессе полета Юрий Алексеевич должен был делать записи в бортжурнале, фиксируя самые важные моменты, отмеченные им. Однако сделать этого первый космонавт так и не смог.
Так произошло, потому что Гагарин выронил карандаш, моментально улетевший от него в условиях невесомости. Бортовой журнал остался почти полностью пустым — в нем осталась одна-единственная запись.
Кто же был виноват в случившейся накладке? Проектировщики «Востока» предусматривали возможность того, что Гагарин мог лишиться единственного пишущего предмета. Однако обезопасили летчика-испытателя они недостаточно надежно.
Сам Гагарин говорил об этом на заседании Государственной комиссии после космического полета следующим образом:
«Надо было мне записать очередной доклад. Взял планшет, а карандаша на месте не оказалось. Улетел куда-то. Ушко было привернуто к карандашу шурупчиком, но его, видимо, надо было или на клей поставить, или потуже завернуть. Этот шуруп вывернулся, и карандаш улетел. Свернул бортжурнал и вложил в карман: все равно не пригодится, писать же нечем».
Несмотря на эту неприятность, советская наука вряд ли потеряла слишком много информации — полет продолжался не так долго, чтобы Гагарин мог что-то из него забыть. Космический дебют человечества не получился идеальным, но все равно был невероятно успешным.
