В это невозможно поверить: в СССР великого Тарасова заставили отказаться от первой в жизни Олимпиады. Как же так?
Завоевать расположение великого тренера ЦСКА Анатолия Тарасова было архисложной задачей. Олимпийский чемпион был крайне своенравным специалистом и человеком, поэтому даже самые преданные спортсмены были вынуждены зарабатывать уважение наставника на протяжении многих лет. Но был один человек в жизни Анатолия Владимировича, к которому он всегда и во всем прислушивался. Это Михаил Давидович Товаровский — преподаватель Высшей школы тренеров и глава кафедры спортивных игр.
Тарасов поступил в ВШТ в 1937 году и сразу познакомился с Товаровским. Он сыграл ключевую роль в становлении будущего главного тренера ЦСКА как специалиста. Многие привычки Тарасов перенял от мудрого и опытного учителя. Михаил Давидович был настолько важен для великого тренера, что однажды он даже не поехал на Олимпиаду из-за него. Но обо всем по порядку.
В 1948 году будущих тренеров национальной команды Анатолия Тарасова и Аркадия Чернышева решили отправить на зимнюю Олимпиаду в Санкт-Мориц. Целью этого вояжа было наблюдение за хоккейными тенденциями и игрой других сборных. Будущие специалисты с большим удовольствием согласились — далеко не каждый тренер в те времена мог посмотреть олимпийский хоккей живьем. Получив за 3 дня до отъезда заграничный паспорт, Анатолий Владимирович позвонил Товаровскому и похвастался новостями. Однако реакция гуру тренерской мысли была для Тарасова неожиданной. Вместо поздравлений и радости, Михаил Давидович металлическим и безразличным голосом попросил подопечного срочно приехать. Уже тогда легенда ЦСКА понял, что ничего хорошего от этого визита ему ждать не приходится.
«Он был настолько недоволен мною, — вспоминал Тарасов позднее, — что даже, кажется, не поздоровался. И не предложил мне сесть. Он умел подчеркнуть степень своего недовольства. Сказал мне: «Сегодня же поезжайте в комитет и сдайте паспорт и билет — еще успеете. Если вы сами не подумали о том, что не стоит вам никуда ехать, я вынужден вам подсказывать это. Сдайте и подумайте о причине, по которой вам надлежит сделать это». Я смотрел на него и ничего не понимал. Знаю, что он абсолютно трезвый. И знаю также, что Михаил Давидович всегда прежде думает, все взвешивает, а только потом говорит. Мудрейший человек». Паспорт и билет Тарасов сдал, пробормотав в Спорткомитете что-то о возникших на работе «сложностях». На него посмотрели как на чудака, решившего отказаться от крупного выигрыша — можно только представить, как тогда, в конце 40-х годов, в стране, отгородившейся от мира «железным занавесом», относились к возможности побывать в Швейцарии, да еще на Олимпийских играх и за казенный счет», — писал Александр Горбунов в книге об Анатолии Тарасове.
Когда Анатолий Владимирович сообщил о своем решении Аркадию Чернышеву, тот был шокирован. Он тут же начал уговаривать коллегу передумать. Оба тренера понимали — в скором времени им предстоит встреча со сборной Канады, поэтому необходимо понимать их уровень. Но Тарасов уже не мог ничего поделать — расположение и лояльность со стороны Товаровского были для него важнее Олимпиады. А вот как Михаил Давидович объяснял свое решение в отношении поездки Анатолия Владимировича на главный турнир четырехлетия:
«Тарасов не стал в разговоре с Аркадием Ивановичем жаловаться на Товаровского, вообще на него не сослался. А вечером, позвонив и доложив о сдаче документов, услышал от Михаила Давидовича: «Как ты не поймешь? Или ты будешь сам все выдумывать — тренировочные упражнения, тактические построения, — или ты слижешь языком и будешь играть в канадский хоккей, и они тебя сто лет будут обыгрывать». Аркадий Иванович тогда в Санкт-Морице побывал, канадцев видел и по возвращении рассказал Тарасову, что его поразила организация игры команды в обороне», — рассказывал Александр Горбунов.
