Предали родину, сжигали паспорта СССР, женились на иностранках! 5 громких побегов в Америку: от Могильного до Буре

Дмитрий Ерыкалов

Поделиться

Комментарии

Вскоре после драфта НХЛ, на котором «Филадельфия» выбрала Матвея Мичкова, заговорили о гипотетическом побеге русского таланта в США. Якобы форвард может досрочно уехать за океан из-за того, что ему не дают играть в основном составе СКА. Но побег Мичкова так и не состоялся. По крайней мере, пока. 90-е в наш хоккей в полной мере еще не вернулись. Sport24 вспоминает самые знаменитые побеги в истории.

Самым знаменитым был побег Александра Могильного — одного из наиболее перспективных нападающих мирового хоккея, который уже в юном возрасте собрал россыпь командных и индивидуальных наград. Однако мысль об НХЛ была настолько назойливой, что не отпускала его даже во время выступлений за сборную СССР. Тайную спецоперацию Могильный и задрафтовавший его клуб «Баффало Сейбрс» решили провести в Стокгольме, где Александр в составе советской команды играл на чемпионате мира-1989. Провернуть побег ему помогали глава скаутской службы «Баффало» Дон Люс с генеральным менеджером клуба Джерри Миханом, которые около года держали связь с молодым хоккеистом. Прибыв в Стокгольм, они вместе с Могильным отправились в американское посольство, чтобы оформить необходимые документы. В выходной, предоставленный игрокам сборной, беглец затерялся, вместе со своими соучастниками он заметал следы, менял отели, а потом вылетел в Нью-Йорк. Так офицер советской армии навесил на себя клеймо дезертира. В США Могильный получил статус политического беженца, провел блестящую карьеру, но главное — протоптал дорогу для других своих земляков.

Александр Могильный действительно открыл ящик Пандоры. Он был первым игроком такой величины, кто решился на побег. Но все же настоящим первооткрывателем оказался воспитанник «Сибири» Виктор Нечаев. Он и близко не был суперзвездой, хотя играл за «Спартак» и молодежную сборную СССР. За ним, в отличие от Могильного, не охотились клубы НХЛ. Скорее сам Нечаев хотел полной грудью вдохнуть запах свободы. Ведь буквально каждая зарубежная поездка, а точнее возвращение в Советский Союз, погружала его в депрессию. Однажды ему даже занесли в личное дело соответствующую пометку «склонен к контактам с иностранцами». И не ошиблись. В качестве лазейки, благодаря которой можно было выбраться из-под Железного занавеса, он выбрал фиктивный брак на американке. Так в 1982 году Нечаев оказался в США, заключил контракт с «Лос-Анджелесом» и уже во втором матче отметился заброшенной шайбой. Дальше трех игр, правда, энхаэловская карьера Виктора не зашла, но в истории он остался первым русским в сильнейшей лиге мира.

Интересно, что переезд Русской ракеты за океан так или иначе связан с личностями двух других беглецов. Перед глазами у Павла Буре была история Александра Могильного, который на чемпионате мира в Стокгольме ускользнул из поля видимости КГБ. И несмотря на все угрозы и громкие речи, на родине ни к беглецу, ни к его родственникам не применили жестких санкций. Все это только вдохновило других советских хоккеистов, которые грезили об Америке и НХЛ. Был среди них и партнер Могильного по звену. Однако ЦСКА всячески пытался удержать Буре, пытаясь заставить его подписать контракт сначала до 1992 года, а потом и до 1994-го. В случае отказала Павлу угрожали отстранением от всех международных турниров, а переговоры в основном вели через отца. Но в какой-то момент даже у Владимира Буре лопнуло терпение и вместе с сыновьями Павлом и Валерием сел на самолет до США. А кто в качестве агента помог Русской ракете оформить фиктивный брак и тем самым получить рабочую визу? Правильно, первый русский энхаэловец Виктор Нечаев.

Из тройки Буре — Федоров — Могильный, которая жила недолго, но ярко, никто не перебрался в НХЛ легально. Хотя Сергей был к этому ближе всего. Однако перспективного центрфорварда взбесила позиция ЦСКА. Армейский клуб отказал молодому парню в выдаче машины и квартиры. Тем временем Федоров уже вовсю контактировал с «Детройтом», который выбрал советского хоккеиста в третьем раунде драфта и всячески его обрабатывал, суля золотые горы. Федоров не просто видел, как убегает Могильный, но и отчасти стал соучастником того скандального демарша: Сергей был партнером Александра по номеру во время того самого ЧМ-89 в Стокгольме. Локацию для собственного побега Федоров выбрал еще более удобную. Оказавшись летом 1990-го в Сиэтле, где проходили Игры доброй воли, надежде «Детройта» даже не пришлось оформлять лишних документов. Он и так вполне легально находился на территории США. Достаточно лишь было найти момент для встречи с представителями «Ред Уингз» и вылететь из Сиэтла в Город моторов.

Сергея Федорова и Владимира Константинова «Детройт» выбрал на одном и том же драфте — 1989 года. Однако перевезти сурового защитника также быстро как центрфорварда не удалось. Как минимум дома Константинова ждала семья, которую он не мог бросить просто так. Боссам «Ред Уингз» пришлось идти на ухищрения. Представители американского клуба завербовали журналиста газеты «Правда» Валерия Матвеева. И именно ему пришла в голову гениальная идея придумать для Константинова страшную болезнь. Разумеется, просто так нарисовать диагноз невозможно. Пришлось подкупать врачей, причем неоднократно, дабы развеять сомнения Виктора Тихонова и всего руководства ЦСКА. Потратив на взятки в общей сложности $100 тысяч, Матвеев все-таки организовал побег Владимира и его семьи. Их оправили поездом в Будапешт, где уже ждал личный самолет владельца «Детройта» Майка Илича. Так началась североамериканская карьера великолепного защитника, которая, увы, оборвется в 1997 году из-за страшной автокатастрофы.