Александр Комаров может похвастаться одной из самых необычных судеб в истории советского хоккея. Хотя на первый взгляд карьера уроженца Хабаровска ничем не отличается от маршрутов других советских чемпионов. Талантливый форвард начал карьеру в родном хабаровском СКА, но затем был приглашен Анатолием Тарасовым в сильнейшую команду страны — ЦДКА. Сейчас она нам известна как ЦСКА. Разумеется, от подобных предложений не отказываются. Хотя СКА очень не хотел отпускать воспитанника.
Комаров достаточно быстро завоевал расположение Анатолия Владимировича. Хотя сотни хоккеистов могут подтвердить вам, что добиться этого было очень непросто. Тарасов был очень строгим специалистом. И только самые одаренные и трудолюбивые спортсмены могли вызвать его симпатию. Александр как раз был из таких. Чаще всего нападающий выходил на лед с Всеволодом Бобровым, Иваном Трегубовым, Николаем Сологубовым и Виктором Шуваловым. И в составе ЦДКА он добился таких успехов, о которых мечтали абсолютно все хоккеисты СССР. Комаров 5 раз выиграл чемпионат СССР и трижды поднял над головой Кубок СССР. А в 1954 году он и вовсе вписал свое имя в историю, выиграв первый чемпионат мира в истории советской сборной.
Уникальность пути легенды ЦСКА состоит в том, что он прошел через мясорубку войны и имел все шансы распрощаться с жизнью. В таком случае советский хоккей остался бы без талантливого и трудолюбивого форварда, внесшего немалый вклад в победы армейцев.
«Я воевал на Дальнем Востоке в то самое время, когда ждали нападения от японской армии. Пробыл там аж до самого 1945 года. Ситуация была очень непростая. Если бы наши войска оставили Сталинград, то нам досталось бы по полной», — вспоминал чемпион мира.
В один из дней отряд Комарова направил несколько самоходных орудий, чтобы прервать атаку японских солдат. Они должны были вернуться с наступлением темноты. Но этого не произошло. Тогда командиры приняли решение отправить будущего хоккеиста ЦДКА на разведку. Сказать, что Александру было страшно, это не сказать ничего.
«Темень, страх, жуткая атмосфера. Пришлось продираться через болотистую местность в полной темноте. Но нашел! Получилось так, что одна самоходка села на дно и не смогла выбраться. Другая попала под вражеский обстрел, третья приняла бой на себя, а четвертой нет. Пришлось под пулями ползти и ее искать. Японцы окопались очень хорошо. У них был ров с водой, а за ним очень плотно замаскированные ходы сообщения. Четвертая установка так и погибла, много там наших полегло. Ползу назад, а самого трясет. Пробрался к своим и сходу стакан водки залпом выпил. Мне даже сейчас это страшно вспоминать! А впервые осознал, что война настоящая, только когда добровольцем отправился на трудовой фронт», — с ужасом вспоминал Александр.
Один из товарищей Комарова чуть не стал жертвой японских разведчиков. На его месте вполне мог бы оказаться и любимчик Анатолия Тарасова. Приятель Александра получил ранение и долгое время находился в госпитале. В одну из ночей раненый боец проснулся от какого-то скрежета. Открыв глаза, он увидел японских разведчиков, которые пробрались через окно и резали штыками спящих советских солдат. Делали они это профессионально — передвигались почти бесшумно и не позволяли издавать ни звука своим жертвам. Товарищ Комарова спасся только благодаря тому, что ему удалось аккуратно сползти на пол и спрятаться под койкой.
«Несмотря на то, что во время войны и цингой переболел, и дизентерией, и дистрофией, от спорта все равно никуда. Занимался гимнастикой каждый день, был спортивный парень. Немца первого тогда увидел и на всю жизнь его запомнил. Здоровенный парень был. Его с парашютом сбросили и охраняли двумя обученными овчарками. А после, чего только не насмотрелся. Помню, как уже на Дальнем Востоке мы ехали по дороге, которая была усыпана трупами мертвых японских солдат. Так мы прямо по этим трупам на противотанковых пушках передвигались», — говорил Комаров.
