Характер Владислава Бульина закалялся с самого детства. Уже в 13 лет уроженец Пензы в одиночку перебрался в Москву, чтобы заниматься в школе московского «Динамо». С пятого по девятый класс он усиленно тренировался в системе бело-голубых и жил в интернате на Водном стадионе. Все это время будущий проспект «Филадельфии» был вдали от родителей. Лишь в редкие выходные или праздники Бульин мог позволить себе сесть на поезд до дома и повидаться с родными. Но чаще всего он оставался в интернате, поскольку тренировки проходили почти каждый день.
В возрасте 16 лет Владислав вернулся в Пензу и начал играть за местный «Дизелист». В команде он был самым молодым, поэтому опытные хоккеисты нередко пытались прощупать его характер и часто заставляли защитника таскать клюшки, баулы и станок для точки коньков. Бульин понимал, что нарушать эти традиции не стоит, поэтому смиренно принимал свою роль. Однако если «старички» переходили грань дозволенного и начинали откровенно издеваться над молодым парнем, то он не давал себя в обиду и отвечал даже самым авторитетным хоккеистам команды. Уже тогда было понятно, что растет оборонец с железным характером. И очень скоро Владислав добился того, чтобы вернуться в «Динамо», ставшее ему родной командой. В состав бело-голубых защитника пригласили после победы на молодежном чемпионате мира.
Однако надолго воспитанник пензенского хоккея в Москве не задержался. В 1994 году он отправился покорять Америку, но выше АХЛ так и не поднялся. Тем не менее, в лиге фарм-клубов Бульин все равно прошел приличную хоккейную школу жизни.
«Только в нашей команде было шесть тафгаев, которые были гораздо профессиональнее меня на тот момент. Играя в АХЛ, я три года не ездил в отпуск домой, профессионально занимался с бойцами и, когда перебрался из Америки в Германию, стал уже драться по-настоящему. В каждой немецкой команде было по пятнадцать канадцев — хоккей жесткий, силовой, ну и я там начал применять свои качества, штрафное время у меня резко выросло. У меня же отец был мастером спорта по боевому самбо, так что я еще в детстве, до хоккея, годика два занимался дзюдо», — вспоминал защитник.
По возвращении в Россию Бульин снова подписался в московском «Динамо», за которое в то время выступал совсем молодой Александр Овечкин. Еще до отъезда будущего капитана «Вашингтона» за океан, Владислав успел показать ему пару приемов, полезных в хоккейных драках. А через несколько лет оборонцу пришлось применять их самому на постоянной основе.
В 2010-е годы был расцвет бойцовской версии «Витязя», который активно привозил североамериканских бойцов и держал в страхе всю лигу. Бульин был одним из немногих хоккеистов КХЛ, способных дать отпор этим профессиональным боксерам. Владислав несколько раз сошелся в бою с Дарси Веро и однажды зарубился с Грэттоном.
Особенно шумной получилась его схватка с Веро, когда наш защитник выступал за магнитогорский «Металлург». Драка получилась не самой зрелищной, зато после нее в прессе был настоящий пожар.
«Я готов к драке в каждом матче. Бульин сыграл очень грубо, буквально напрыгнув на меня. Конечно, мы могли бы отложить выяснение отношений до конца матча, но зачем что-то откладывать, если вызов уже брошен? Я скинул перчатки, он тоже оказался готов к бою… Готовился ли я как-то особенно к этой встрече? Нет, я готов всегда. Для меня нет разницы, кто станет моим соперником на этот раз. Я увидел, что краги на льду, и был готов ответить… Соперник меня не особенно впечатлил. Я ожидал большего. Если он тафгай, он должен драться открыто и мощно, а не переводить драку в объятия… Уверяю, что с Бульиным мы еще встретимся!», — говорил Веро.
Спустя годы российский защитник рассказывал, что однажды пересекся с Веро в аэропорту. Они не стали делать вид, будто не знают друг друга, и поговорили по душам. После той встречи Бульин укоренился во мнении, что на самом деле Дарси — классный парень. А на льду он просто делал свою работу.
«Боев с тафгаями «Витязя» не так много было. С Веро пару раз, да с Грэттоном, а в Нижнекамске Крикунов меня как-то даже не поставил на игру с «Витязем» — на меня бы или прыгнули или спровоцировали, драка по-любому бы состоялась, а Васильич этого не хотел», — вспоминал Бульин.
