За неделю до старта нового сезона КХЛ вратаря Владислава Подъяпольского обменяли из СКА в «Ладу». При этом слухи о возможности такого перехода ходили с мая. Sport24 поговорил с голкипером, который присоединился к своей новой команде на турнире в Челябинске.
— Вы оказались в «Ладе» за неделю до старта сезона. Вратарю проще влиться, чем полевому игроку?
— Влиться не будет трудно. Хотя для меня это первый такой опыт. Я хотел уже, чтобы этот обмен поскорее состоялся. Около десяти дней в Питере находился в режиме ожидания.
— Взаимодействие с защитниками, система, по которой команда играет в обороне, — это все критично?
— В любом случае потребуется время. Нужно ознакомиться с требованиями: ко мне, к защитникам, найти между нами взаимопонимание.
— «Лада» — легендарная команда, которая вернулась спустя пять лет в КХЛ. Какие у вас ассоциации с Тольятти и клубом?
— Хорошие ассоциации. Город хороший, хоккейный. У меня дедушка в Тольятти жил, так что город для меня не посторонний. Здесь собралась молодая команда, многим есть, что доказывать.
— В Тольятти играло немало хороших вратарей: Михайловский, Фаунтин, Маркканен, Кошечкин. Кто вам запал в душу?
— Кошечкин прежде всего. Но у той «Лады» был другой коллектив, все другое.
— Несмотря на то, что «Лада» — первый немосковский чемпион, в предстоящем сезоне она скорее всего будет аутсайдером. Понимаете, что, как бы вы ни играли, на суперстатистику, скорее всего, рассчитывать не придется?
— Я не думаю о статистике. Тем более что она будет плохая. Все зависит от тебя. Понятно, что клуб находится в процессе перестройки. Давление, как на первого номера, наверняка будет, но оно может и помогать.
— В вашей карьере были как топ-клубы вроде «Ак Барса» и СКА, так и малобюджетные — «Кузня», «Северсталь», теперь «Лада». Складывается впечатление, что вам комфортнее в командах попроще.
— Нет такого. Любой хоккеист хочет выигрывать. Где-то с тебя будут спрашивать больше, где-то — меньше. Я такой человек, что буду выкладываться на сто процентов в команде с любыми амбициями.
— «Ладу» называют фарм-клубом СКА. Каково вам находиться в окружении других бывших игроков питерского клуба?
— Я не думаю, что «Лада» — это фарм-клуб СКА. На самом деле — наоборот: СКА помогает, создается коллектив. Где бы «Лада» взяла игроков, если бы не дал СКА? Тяжело сейчас с рынком.
— Вас всех, пришедших в «Ладу» из СКА, что-то объединяет?
— Разве что мы все друг с другом знакомы.
— А реваншистские настроения? Матч против СКА уже обвели в календаре?
— Он есть на примете. В голове. Всегда хочется доказать, что на мой счет ошиблись.
— Вы сказали, что ждали обмена десять дней. Что случилось десять дней назад?
— Десять дней назад состоялся разговор с Романом Борисовичем. Он сообщил, что будет обмен. Куда именно — на тот момент было непонятно. Тогда я улетел в Питер и занимался отдельно от команды. Не сидел на месте, слава Богу. Была возможность тренироваться.
— С кем тренировались?
— С другими ребятами из СКА, которые тоже ждали обмена.
— Впервые о вашем уходе из СКА в «Ладу» заговорили через неделю после открытия трансферного окна. Как на эту информацию реагировали?
— Да там много слухов было в прессе. Зачем на них реагировать? Я не обращал внимания. У меня есть агент, который в случае чего донесет достоверную информацию. Разговора с клубом о возможном обмене у меня не было.
— Слухи в итоге совпали с реальностью. Значит ли это, что еще в мае были основания для обмена?
— Не знаю, все возможно.
— Вам с Дмитрием Николаевым говорили, что вот есть столько сборов, столько турниров, после чего будет сделан выбор и кто-то пойдет на обмен?
— Нет, такого не было. Каждый сам понимал, что в команде три взрослых вратаря. Тем более взяли легионера. У него больше было приоритета, права на ошибку.
— Почему? Потому что Маттссон — легионер? Или потому что новичок?
— Потому что легионер, я думаю. Его же не просто так везли сюда. Очевидно, что он войдет в сезон первым номером.
— У СКА было практически два состава на этих сборах. Как это влияло на тренировочный процесс?
— На тренировочный процесс толком не влияло. Все грамотно организовали. А то, что народа много… Половину игроков не знаешь, молодежь пришла еще — не знаешь, как зовут кого. Не могу сказать, правильно это или неправильно. Не мне, может быть, судить, но коллектив создается, когда есть костяк, а не столько людей.
— Игроков СКА нервировала ситуация, когда очевидно, что отчисления будут, а они все не происходят и не происходят?
— Таких разговоров в коллективе не было. Все внутри себя понимали, что столько человек к началу сезона в любом случае не останется. Всем хочется играть.
— Допускали, что начнете сезон втроем с Маттссоном и Николаевым?
— Все возможно, конечно. Но когда в команде три вратаря — игровой ритм будет пропадать, слишком мало матчей накопится по итоге. Будь мне 38 лет, я бы на такую роль еще согласился. Но у меня такого нет. Я хочу играть! У меня горит это.
— Когда на турнире в Сочи Николаева отправили в сборную России, а вас оставили в СКА, воспринимали это как дуэль между вами за право остаться в клубе?
— Если бы мы сыграли друг против друга, то можно было назвать дуэлью. А так — вряд ли. Я сыграл-то на турнире в Сочи всего два периода.
— Матч с «Авангардом» в Сочи, который СКА проиграл 1:5, стал роковым?
— Может быть, какую-то ключевую роль сыграл. Не исключаю. Но мне об этом не говорили.
— Вы принимаете то, что проиграли конкуренцию Маттссону и Николаеву, или не согласны с такими выводами?
— Честно говоря, даже не хочу развивать эту тему. У меня новая команда, я хочу войти с ней в сезон спокойно. Все, что было в СКА, — в прошлом.
— Генеральный менеджер тольяттинцев Рафик Якубов работал с вами в «Ак Барсе». Его личность при переходе сыграла свою роль?
— Мы знакомы, созванивались. Были на связи все эти десять дней. Ждал обмена не только я, но и клуб. Рад с Рафиком Хабибулловичем поработать снова.
— Он отзывается о вас как о стрессоустойчивом вратаре. Уверенность в себе за полгода в СКА не пошатнулась?
— Ничего не пошатнулось и не подорвалось. Скорее меня это закалило. Были разные моменты, но я не психовал, а работал и ждал шансов.
— И много было поводов психовать?
— Да нет. У каждого человека в голове свой кавардак. Хочешь не хочешь, а думаешь: почему тебя не поставили, что не так.
— Вспомните свои мысли, когда вас обменяли из «Северстали» в СКА посреди сезона.
— Тогда некогда было думать. Все произошло быстро, меня никто не спрашивал. Воспринял как новый этап в карьере, как возможность выиграть Кубок Гагарина. Я много времени провел в Череповце, были хорошие отношения с коллективом и Андреем Владимировичем Разиным. Было непросто покидать клуб, но больше было положительных эмоций.
— После сезона Разин ушел из клуба, с ним и некоторые игроки. Не было сожаления, что не завершили этот этап вместе со всеми?
— Да нет. Я и так, как мне кажется, много отдал этому клубу. Когда играешь четыре года в одном городе, играешь за один клуб, то бывает, что перегораешь, думаешь о переходе. Уже надо было выходить из зоны комфорта.
— За счет чего Разину удалось создать такой крепкий коллектив?
— Я бы не сказал, что только он его создал. Парни тоже много общались между собой. Но хорошо, что он был близок к команде. Далеко не всем тренерам это свойственно. Он прислушивался к нам, а это давало результат.
— Насколько близко Разин был к вратарям? Он сам выбирал, кого ставить на матч?
— Я точно не знаю всю внутреннюю кухню. Между главным тренером и тренером вратарей, как правило, идет обсуждение. А выбирает главный. На то он и главный.
— В СКА Ротенберг решал, кто из вратарей будет играть?
— Скорее всего, да.
— Что вас побудило подписать двухлетний контракт со СКА почти сразу после обмена? Что вам наобещали?
— Когда я подписывал контракт — сомнений в этом решении не было никаких. На тот момент все было хорошо. Говорили о будущем. Но как получилось, так получилось. Я не жалею ни о чем.
— Когда Самонова обменяли после неудачного выезда на Дальний Восток, понимали, что так может быть с любым вратарем СКА?
— Об этом не думаешь. Зачем думать о плохом?
— А как же учиться на чужих ошибках?
— В СКА все зависело от меня. Так что ни на кого обид не осталось.