Первый выпуск нового сезона проекта «Черкас Атлант в НХЛ» — откровенный разговор с вратарем «Торонто» Ильей Самсоновым. Полностью двухчасовое общение в формате «обо всем» с 26-летним россиянином на тренировочном катке «Листьев», где команда на момент съемок готовилась к старту регулярки, в городском парке и дома у хоккеиста — в выпуске на Youtube, Sport24 предлагает избранные моменты.
В прошлом сезоне вратарь помог «Торонто» впервые за 19 лет преодолеть барьер первого раунда плей-офф, однако продление контракта с легендарным канадским клубом все равно происходило через неприятную процедуру арбитража.
— Кто бы чего не говорил, что спокойно относится к арбитражу — это совершенно не так. Ты очень переживаешь, потому что твое будущее. Думаю, ни один игрок не хочет заходить туда [в арбитраж]. Во-первых, это большой стресс для тебя, для семьи. И команда, думаю, не особо хочет. Это такой немножко скользкий вопрос. Когда ты подписываешь игрока через суд — не так хорошо, как хотелось бы. Но имеем то, что имеем, тем более, сами подавали на арбитраж. Всю историю переговоров, с моей стороны, раскрывать будет не сильно уместно, но это волнительно. Шесть часов [идет слушание], потом 48 ждешь решение суда. Не очень приятно, но хорошо, что разошлись на хорошей ноте. Безумно рад остаться здесь, особо не вспоминаю.
Правда, что на арбитражном слушании сторона клуба, не стесняясь в выражениях, доказывает, почему ты не достоин повышения, а, когда решение принимается, все с улыбками жмут руки и работают дальше?
— Так и есть. Шесть часов твои представители говорят, какой ты хороший, а другая сторона — какой ты плохой. Но надо нормально к этому относиться. В конце концов, это часть бизнеса. Единственное, не понимаю, почему арбитраж проходит после подписания свободных агентов. Есть пункт, что клуб может тебя не подписать, если арбитраж выписывает тебе больше пяти миллионов. Получается, если бы это было до [открытия рынка свободных агентов], то ты мог подписать на стороне, а тут, получается, все команды скомплектованы. Поэтому у твоей команды есть рычаг давления: «А куда ты пойдешь?».
Эмоциональные перегрузки от арбитража
— Честно, я потом долго с мыслями собраться не мог. Пару дней немножко тяжеловато было эмоционально. Хорошо еще, когда ты 50 процентов не понимаешь, о чем там говориться. Но все равно есть мысли: «Как так?», но приходится быстро забывать об этом.
***
О летних перфомансах своего друга и бывшего партнера по «Вашингтону» Евгения Кузнецова.
— Я вообще люблю смотреть Кузины интервью. Жена, родители тоже кайфуют. Такой он у нас персонаж интересный. Всегда пошутить готов. Мне кажется хоккеисты у нас и должны такими быть. Открытыми, где-то пошутить, где-то словцо вставить. Все мы люди, а видят нас только на льду. А какие мы в жизни никто не знает.
О том, что Кузнецов не упомянул Самсонова, когда на шоу «Трактора» на Youtube рассказывал, кем кто из русского Вашингтона будет работать на Александра Овечкина после завершения карьеры.
— Быстро забывают. Всего лишь один год прошел, а уже не ставят ни во что (смеется). Думаю, у него была мысля, куда меня устроить, но, видимо, не хотел об этом говорить.
О троллинге Кузи в сторону «Магнитки».
— Совсем обнаглел. Видимо, давно в Магнитке не был. Дорогу туда ему теперь закрыта (смеется). Да на самом деле, ничего такого он не сказал. Прикольное интервью, смотрел отрывками.
Об инсайдах от хоккеистов, что Самсонов не уступает Кузнецову в юморе.
— Мы с Кузей лучшие друзья, постоянно на связи каждый день. Что-то у него почерпнешь, что-то он у меня. Лучше всего у нас получается в дуэте. Мы действительно очень похожи. Бывает, приходишь в ресторан, а люди спрашивают: «Вы что братья?».
О совместных приключениях с Кузнецовым в «Вашингтоне».
— Ничего экстраординарного не устраивали. Но все равно не хочу вспоминать, что было последние два-три года в «Вашингтоне». Такое, знаешь, черное пятно на сердце. Что было, то было — хороший жизненный опыт. И мысленно, и ментально я был не на том этапе карьеры. Не хотел, чтобы так продолжалось, поэтому принял решение переехать в Торонто, когда появилась такая возможность. Не хочу раскрывать всех секретов раздевалки, но было тяжеловато.
***
Илья Сорокин мечтает повторить спасение скорпиона, как делал Андрей Василевский. О каком сэйве мечтает Самсонов?
— Какая разница? Хоть жопой лови. Главное, лови и помогай команде выиграть. Прикольные сэйвы спонтанно получаются. Обычно на тренировках. А на игру выходишь и достаешь ее [шайбу] только (смеется). Шучу, конечно, на игре просто стараешься играть правильно, тяжело такие сейвы спонтанные делать. Но получается иногда.
Бесит ли «медленный» буллит Кузнецова.
— Клюшкой разрубить охота. Но он придумал его уже после меня, я уже был здесь. Видимо, ему приснилось, что надо именно так бить. Конечно, очень сильно бесит. Но пока это легально, надо терпеть. Когда первый раз увидел, потом с ним созвонились после игры и говорю: «Ты вообще офигел? Чего творишь-то?». Он отвечает: «Видел, я еще еду клюшкой кручу, чтобы мне все орали: «Фуууу». Прикольно, конечно, задевает команду соперника.
***
Почему прошлым летом подписал с «Торонто», хотя есть информация, что были клубы, предлагавшие более выгодные контракты.
— Не хочу говорить, кто предлагал. Были предложения. Слушай, но у меня были тяжелые пару лет в «Вашингтоне», и летом на меня выходит «Торонто». Такие клубы не каждый день обращаются. И мне было, что доказать, во-первых, себе, во-вторых, людям. Тем более здесь собрана команда, претендующая на кубок. Хотелось здесь доказать, что я еще умею играть в хоккей. А в Вашингтоне так получилось… Знаешь, у каждого бывает. Не хочу ничего плохого говорить, но два-три последних года в «Вашингтоне» просто хочу забыть. Понятно, в деньгах я проиграл. Может, и в два раза. Но это без разницы. Я обрел себя здесь и просто наслаждаюсь каждым днем. Кайфую от всего, что здесь происходит. От болельщиков, от медиа.
***
Про взаимоотношения между игроками «Торонто».
— Коллектив вообще сумасшедший. Ребята новые приходят и в шоке просто: «Как так, у вас все так общаются?» У нас постоянно какие-то мероприятия. Вот сегодня, например, концерт Дрэйка, так ребята сняли ложу и всю команду пригласили. Постоянно идет варка. И не такая, что просто: «Пошли бухать», а такие мероприятия нормальные. «Пойдемте в гольф поиграем, пойдемте в теннис…» То одни позовут, то вторые, то третьи. Даже не вспомню время, чтобы один ел в поездке. Постоянно: командный ужин, командный ужин, командный ужин.
Мимо проходит Райн Ривз, который на русском говорит: «Давай-давай».
— Думаю, он где-то раньше обучился. Чему я его могу научить? Ему лет-то сколько. Его не надо учить, видишь какой страшный дяденька (смеется). Но от Ривы пока немного слышал по-русски, а у Остона пятерка прямо железная. Нормально он может. «Как дела» — спросить, и новому сейчас обучаемся, всякие слова вроде «Зверь».
***
Что почерпнул от легенд российского хоккея, с которыми играл в одних командах — Овечкин, Сергея Мозякин, Данис Зарипов.
— Как они относятся к партнерам по команде, к людям. Никогда не видел, чтобы они плохо относились, будь-то работник в ледовом, будь-то президент клуба. Им без разницы. Настолько по-людски ко всем относятся, что вот прямо бросается в глаза. Вот и сейчас у меня в команде будущие легенды НХЛ: Остон, Нюлэндер, Митч Марнер, Таварес. И всех их объединяет одно: звездами они себя не чувствуют, а порой даже скромнее обычных людей.
***
Про серию буллитов в полуфинале МЧМ-2017 с США, когда Михаил Сидоров выскочил заранее поздравлять Самсонова, и после этого он пропустил четыре буллита из четырех. Можно было подумать, что защитник сбил вратаря с настроя.
— Бред. Думаю, Мишка перегорел чуть-чуть. Все-таки такой был важный матч, матч жизни для нас на то время. Может, перехлестнули эмоции. Но я-то знал, что будет пять буллитов, поэтому эти два события никак не связаны.
Три попытки из трех в той серии реализовал Трой Терри, сейчас выступающий за «Анахайм».
— Крикнул ему как-то: «А что сейчас-то не забиваешь?» Вроде один в ноль он вышел. Так что было такое. Но все ребята с юмором к этому относятся. Это нормально, когда люди общаются на льду и прикалываются друг над другом.
Правда ли после поражения в том овертайме час сидел и смотрел в одну точку, не снимая формы.
— Тяжелое поражение. Последний наш МЧМ. Коллектив был у нас сумасшедший, ну и про Валерия Николаевича Брагина вообще не стоит отдельно говорить. И так было много про него сказано. Тяжело было. Очень хотели выиграть золото. В финале с Канадой, думаю, у нас были большие шансы. Помню, ажиотаж был по поводу нашего МЧМ. Вся Россия болела, хотелось порадовать. Долго же не выигрывали, с тех пор как Кузя с Орлом с 91-м годом выиграли.
Самое обидное поражение в твоей карьере?
— Думаю, да.
***
О первом матче с «Вашингтоном» после перехода в «Торонто»
— Кузя по классике уже на раскатке орать начинает: «Ааа, эээ, х***и вышел, б**». Люди посмеялись. Еще на сухой разминке, когда мы в одном коридоре, а они в другом, и видят друг друга команды, Кузя мне орет: «Ты х***и там топаешь?», я ему: «Да пошел ты на х**». Всякая такая хрень, люди понять не могут, чего эти русские орут. А мы стоим ржем. Ну и на игре тоже может: «Что подзадышал?» Вот эти все приколюхи.
Про Кузины попытки выводить вратарей из себя во время игр.
— Он же не со зла кричит, а вывести из себя, подрасшатать. Бывает прикольно, он какую-то чушь сморозит, а ты стоишь потом ржешь после игры. А другие ребята… Не вспомню, чтобы русские что-то кричали. Наоборот, где-то сэйв сделаешь, как с Кучем помню, и он такой: «Ни фига, малочик, вытащил». Еще в «Вашингтоне» было, мы даже не знакомы были. Они вышли 2 в 0 с Поинтом, и я отбил клюшкой. Куч: «Ты что охерел так тащить?» А негатива особо не слышал. Только когда с «Вашиком» играешь (смееьтся).
Про знаменитый крик Овечкина в его адрес после поражения «Вашингтона» в овертайме матча плей-офф с «Бостоном» из-за ошибки Самсонова
— Да я не слышал даже на льду. Потом только Кузя спрашивает: «А что старый-то орал?» Я говорю: «Не знаю». Потом, когда видео увидел сам спросил: «А че ты вообще кричал?», Саня: «Эмоции». Но что касается Сани, сами знаете, все раздувается. Что он ни сделает — все смотрят. Как в туалет сходил, как еще что-то. Видимо, тот момент захотели СМИ раздуть, мне это неинтересно.
О чем кричал Овечкин, когда в том моменте повторял «Я тебе сто раз говорил, сто раз говорил».
— Старому не нравится, когда я за воротами играю. Были моменты такие на тренировках, после которых он мне: «Стой в воротах, стой в воротах. Не умеешь — не выходи». Но ты уже учишься на своих ошибках. Надо выходить, защитникам помогать. Хотя бы стараться. В «Вашингтоне» был большой риск, тогда еще так не умел клюшкой играть. Да и сейчас не сказать, что прямо сильно начал, как Шестера. Он как полевой вообще играет.
Самсонов в обоих матчах за «Торонто» не пропустил от Овечкина. Помогли ли совместные тренировки?
— Он на тренировках-то сильно не бросает. Только если прямо разозлить, когда он что-нибудь не забьет. Подколешь его, и тогда он начинает сильно бросать. А так понимает, конечно, что может попасть и нанести травму.
Плохо ли русские в Вашингтоне влияли на Самсонова раз после перехода карьера пошла в гору.
— В чем-то согласен (смеется). Но на самом деле так же с ребятам продолжаем общаться. С Димкой Орловым сейчас во Флориде на баскетбол ходили, с Кузей практически каждый день на связи. Со Старым… У него график занятой, поэтому с ним не так часто. Но когда видимся, всегда сходим куда-то. Просто тогда мы чуть больше времени проводили вместе. Но переносить это на игру? Что я сейчас какой-то другой человек? Нет.
История с падением с квадрациклом и последующей травмой: невезение или глупость?
— Мы катались в горах в Магнитке с другом, выехали на дорогу и уже домой собирались. Хлопается ремень ГРМ, и я так понял, квадрацикл автоматически останавливается, и мы кувырком через руль. Вряд ли это безбашенность. Но мало веселого в этой истории. Долго восстанавливался, тяжело в себя приходил. Так еще совпало, что тогда родители ехали домой к нам и, представляешь, видят, как сын лежит на земле. Такая поучительная история для молодых, кто любит экстрим, как быстро все может обернуться… И жизнь закончится. Да тогда я реально и думал, что с хоккеем большой шанс был закончить. Понимаешь, что у тебя плечо висит. Долго восстановление было. Спасибо «Вашингтону». Это к вопросу о том, как я могу держать негатив на команду, которая так помогала от и до.
***
Дружба с Кириллом Капризовым.
— До сих пор считаю его лучшим другом. Всегда делимся всеми событиями, когда видимся, но проблема в том, что не хватает времени. То у них спаренные матчи, когда едут к нам, то у нас такая же тема. Не получается посидеть. Пару лет как-то разминаемся.
Познакомились на турнире каком-то лет в семь. В Тольятти вроде. И рубка команда на команду с Новокузнецком в снежки. Вот за снежками и познакомились.
Когда понял, что Капризов станет суперзвездой.
— Мы не сразу начали плотно общаться. Его не часто в сборную [по юниорам] вызывали, он играл за Новокузнецк, и, видимо, скауты сборной туда не доезжали. Но он всегда выделялся и очень хорошо играл. Я сразу мог сказать, что он станет одним из лучших. Как он умеет с шайбой обращаться, как владеет шайбой, как мыслит — сразу было понятно, что это будет хороший игрок.
Помню, на турнир в Чехию приехали скауты «Вашингтона» со мной разговаривать. И я им сказал: «Если мы вот этого не заберем на драфте, то это будет провал».