«Мне страшно себе представить, что было бы, если б я этого не сделал! Нет, по советским меркам, у меня все было нормально. Но мне хотелось большего. Я видел, какое здесь отношение к старшим товарищам, понимал, что со мной будет, когда дойду до этого возраста. Заканчивая карьеру, они оставались ни с чем. Меня это не устраивало.
Кто-то говорил, что я, уезжая, «сжигал мосты» — и от этого мне особенно смешно. Потому что я уезжал из Москвы нищим человеком. Ладно, был бы олигарх — наворовал денег и свалил. Но у меня-то все иначе. Я был натуральный нищий!»
Для Александра Могильного его побег в Америку — больная тема, о которой он не хочет вспоминать даже в своих немногочисленных интервью. А чемпионат мира 1989 года в Швеции наверняка связан у него исключительно с негативными воспоминаниями: именно по его окончании талантливый форвард решился на поступок, который впоследствии прочно вошел в историю советского хоккея. Да и выступил он в Седертелье и Стокгольме крайне неважно — в 10 матчах мирового первенства на его счету было 0 голов.
Совершенно иначе Могильный выглядел за год до этих событий — на Олимпиаде 1988 года в Калгари. На дебютных Олимпийских играх в карьере молодой форвард провел 6 матчей, набрал 5 результативных баллов и сыграл большую роль в чемпионстве сборной СССР. И если первую шайбу на турнирах такого уровня будущий нападающий «Баффало» забросил в ворота одного из аутсайдеров — сборной Норвегии, то следующий гол юного таланта очень помог советской сборной: в заключительном отрезке встречи против канадцев Могильный сделал счет 3:0 и не оставил родоначальникам хоккея шансов на камбэк.
Особенного внимания заслуживает последняя шайба нашего героя на том турнире. Но не из-за своей красоты или важности, а потому, что для Могильного этот гол стал последним в свитере советской сборной. Все произошло в матче против команды Финляндии, который наша сборная проводила в статусе победителей турнира — встреча с Суоми уже не могла изменить турнирный расклад, согласно которому сборной СССР полагались золотые медали главного турнира четырехлетия. Но после хлесткого выстрела Могильного почти с нулевого угла могло показаться, что команде Виктора Тихонова удастся и закончить Олимпиаду на мажорной ноте, а перспективный форвард забросит еще не один десяток шайб за сборную СССР.
Два удивительных факта. По ходу той игры Виктор Тихонов на скамейке запасных отвесил автору единственного гола сборной СССР пощечину. А после матча шведы стали обвинять советских и финских хоккеистов в сговоре — на последних минутах команда Суоми вырвала победу и завоевала серебро. Ее наставник Пентти Матикайнен все подозрения отрицал:
«Обратите внимание на концовку матча. Тихонов в заключительные три минуты выпускал на лед лучших игроков, свою лучшую пятерку: Макаров — Ларионов — Крутов; Фетисов — Касатонов. Я поздравляю сборную Финляндии с прекрасной победой. Ваша команда была сильной и решительной».
Но Могильного эти разговоры вряд ли волновали — больше его беспокоило материальное положение, которое у молодой хоккейной звезды СССР в конце 80-х было не самым хорошим:
«200 рублей, может, и получал. Ну и что? Я был олимпийским чемпионом, чемпионом мира, трехкратным чемпионом СССР. При этом не имел даже метра жилья. Кому нужна такая жизнь? И эти грамоты с медалями? Некоторые медали, конечно, сохранились. Олимпийская точно есть — дома, в Америке. Награды лежали у родителей, поэтому и сохранились. Позже привезли».