Великая чемпионка Хоркина пропала в Греции: «Близкие пережили обмороки и сердечные приступы»
Олимпийские игры-2004 должны были стать для великой Светланы Хоркиной золотой точкой в ее спортивной карьере. Однако стать трехкратной чемпионкой главного старта четырехлетия россиянке было не суждено. А после финального выхода на помост Хоркина исчезла с арены, заставив окружающих волноваться.
По результатам квалификации Светлана отобралась в два личных финала. Индивидуальное многоборье гимнастка сенсационно проиграла молодой американке Карли Паттерсон, поэтому все надежды на золото остались только на коронные брусья. Сложно было даже представить, что Хоркина не попадет даже на пьедестал — этот снаряд всегда считался ее коронным.
Подготовка к выступлению сорвалась из-за судей — арбитры слишком быстро оценили комбинацию соперницы и вызвали россиянку на 10 секунд раньше ожидаемого. Чтобы не получить наказание, Светлана поспешила закончить все приготовления и немедленно пошла бороться за медаль. К сожалению, в гимнастике не бывает мелочей. Сбитый темп привел к падению на фирменном замахе — Хоркина улетела на последнее место в финале, шокировав весь мир.
После неудачи россиянка как будто растворилась. Никому ничего не объяснив, Светлана спокойно прошла мимо прессы, не отвечая на вопросы, села на автобус и уехала. В отеле Хоркина устроила себе полное расслабление: ароматная ванна, свечи и музыка. Как оказалось, тихий уход после провала заставил близких понервничать.
«А потом и девчата вернулись с соревнований. Прибежали испуганные ко мне в номер: «Света, что случилось? Нам звонят твои родители…» Как назло, на моем телефоне закончились деньги, поэтому они не могли дозвониться. А ведь весь ход состязаний транслировало телевидение, и родители видели этот кошмар, видели, как я ушла из зала, и терялись в догадках: куда же я пропала? Конечно, было горько и обидно, но я держалась, никому не желая показывать, как мне было тогда тяжело. И чтобы успокоить маму, сказала ей: «Да ты не пугайся — все нормально, я расслабляюсь, попарилась в баньке. А вскоре за мной заедут, заберут отсюда, и все будет о’кей». Мама сообщила, что Юлька уже выехала ко мне.
Вскоре приехали мои близкие и друзья, которые болели за меня на трибунах, — они уже и обмороки пережили, и сердечные приступы, но успокоились, увидев, что я жива и невредима. Мы расселись по машинам и понеслись в райские кущи. Именно так мне описали ту закрытую виллу, куда меня спрятали от чрезмерно любопытных посторонних глаз. Там было фантастически красиво: вилла стояла прямо на берегу, за огромными окнами в закате солнца серебрилась гладь Эгейского моря, столики ломились от моих любимых средиземноморских блюд, в тонких хрустальных кувшинах рубинами переливалось вино. Мы сели к столу, вкусно поели, выпили за мои успехи и выдержку. И только там, в кругу самых близких мне людей, я уже не могла больше сдерживаться и дала волю своим чувствам. Одному Богу известно, откуда взялось столько слез! Я рыдала до утра и выплакала всю боль, все переживания и все стрессы минувших лет. Никто не успокаивал: все понимали, что мне нужно было именно это. На следующий день, конечно, проснулась с опухшими глазами и была похожа на девушку из китайской делегации. Но зато на душе у меня было легко-легко, как в детстве, когда я, веселая и заводная, с утра до ночи прыгала на батуте», — писала Хоркина в книге «Кульбиты на шпильках».
Как и анонсировалось, Олимпиада в Афинах стала последним турниром в карьере Светланы. Больше на соревновательный помост гимнастка ни разу так и не вышла, сосредоточившись на жизни вне спорта.
