Глушаков: «Когда Промес выпьет, у него кукуха едет. Если его посадят, все равно буду поддерживать, он мой друг»
Бывший полузащитник и капитан «Спартака» Денис Глушаков, который ныне выступает за «Урарту», в интервью Нобелю Арустамяну высказался о ситуации вокруг вингера красно-белых Квинси Промеса.
Напомним, что суд Амстердама признал футболиста виновным по делу о контрабанде наркотиков и приговорил его к шести годам тюремного заключения. Промес был объявлен в международный розыск. Во время сборов «Спартака» в Эмиратах форвард попал в ДТП. Полиция Дубая задержала его при прохождении пограничного контроля в аэропорту. В настоящий момент Промес ждет решения суда, по которому он может быть экстрадирован в Нидерланды.
— Уогда последний раз общался с Квинси Промесом?
— Последний раз перед матчем «Спартак» — «Ростов» (2:0). В этот же день с Валерием Георгиевичем встречался в гостинице, в «Хайятте».
— Это в этом году?
— Да. У меня даже есть фотография, мы с ним фоткались.
— И что он сказал? Ты его поддержал?
— Он сказал: «Все будет нормально, брат». Я ему говорю: «У тебя что там происходит?» Он говорит: «Брат, я все решу, все хорошо». И все. Вообще с Квинси это такая тяжелая история. Он мой друг. Реально я с ним очень хорошо общался. И общаюсь, и всегда общался.
— Но его обвиняют в торговле наркотиками.
— Я понимаю.
— Мы с тобой выяснили, что наркотики убивают людей.
— Конечно, понимаю. Но я про это не спрашивал. Мы про это не разговаривали.
— Ты знаком с деталями дела? Суд признал его виновным. Судам надо верить, в принципе.
— Да.
— Твое отношение к нему изменилось?
— Нет.
— Как нет? Ты же сам говоришь, что наркотики это плохо. А он их распространял.
— Я просто хочу с ним пообщаться и спросить, зачем он это делал. Мы же всей сути не знаем, всей истории не знаем. Не он же возил. Просто давал деньги. А, может, посредники просто возили. Может, он участвовал в какой-то сделке, схеме. Этого никто не знает. Это надо только у Квинси спросить. Обвинять и говорить, что Квинси занимался и распространял… Это одна сторона говорит. Хочется и его узнать. Вроде у него деньги есть. У него все есть, доходы хорошие. Может, его, наоборот, подставили. Никто не знает. Пока нельзя его так винить.
— Ты знаешь его давно. Ты можешь допустить, что он гангстер?
— Я знаю, что он, когда выпивает, у него кукуха едет.
— Что это значит?
— Он бесстрашный становится.
— На все готов?
— Он в жизни бесстрашный. А когда выпивает, становится агрессивным очень. И неоднократно мы пересекались в самолетах. И он говорил: «Брат, всегда следи за мной. Я с тобой рядом буду. Я становлюсь агрессивнее». Знаешь, когда люди начинают выпивать, они начинают веселиться, петь, танцевать. А Квинси всегда становился агрессивным. Он мог, кстати, если его кто-то выведет или еще что-то, агрессивно пойти, но всегда меня прислушивался. Как старший брат я у него был или, может, уважение какое-то. Мы всегда обнимались и целовались. Я всегда буду его поддерживать. Даже если не дай Бог его посадят или еще что-нибудь — это мой друг.
— Если он виновен, его все равно не надо выдавать Нидерландам для честного правосудия?
— А если с любым что-то случится? Что сделать? Твой близкий друг не дай Бог попал в такую ситуацию. Ему что надо сделать? Пойти и сдаться? Если есть такой закон и такой нюанс, что Россия никак не может его туда отправлять, к примеру. Зачем ему ехать? Для него лучше здесь в Москве быть и тусоваться, жить спокойно, гражданство.
— Всю жизнь?
— Да, всю жизнь. У него родители приезжают.
— Ты не хочешь, чтобы Россия выдавала преступников?
— Не то что выдавала. У всех разные судьбы. Он придет и скажет: «Посадите меня на 20 лет. Я хочу в тюрьме посидеть»?
— Ты мечтаешь вернуться в «Спартак» в качестве тренера или генерального директора. Представим, что ты тренер или гендиректор «Спартака». Чтобы ты сделал с Квинси? Поддержал бы его?
— Сначала поддержать. Сначала за него впрягаться, потому что, во-первых, это легенда «Спартака» — раз. Во-вторых, это действующий топ-футболист, который помогает «Спартаку». Если я не могу осилить это все, и по закону его сажают, он не помощник команде — конечно, расторгнуть контракт, и, может быть, даже оштрафовать его на определенную сумму денег, потому что это будет правильно и справедливо — клуб платил деньги: огромные затраты были в трансферах и везде, его покупки, его зарплаты.
— Если апелляция подтвердит, что он виновен, твое отношение к нему изменится?
— Не изменится. Как могут измениться мои человеческие отношения с ним, если я его знаю. Я его знаю со своей стороны. Не изменится.
— Ты его продолжишь поддерживать?
— Поддерживать как? Если я его увижу, я его обниму и поцелую. Это мой друг. Но это его жизнь, у него судьба так сложилась. Не могу я по-другому. Он мой друг. А что сделать? Он втюхался в такую историю, он виноват в этом во всем, я согласен, —если подтвердят это все. Пока нету. О чем сейчас разговаривать?
— Первый суд был уже.
— Знаешь сколько судов у меня было? Меня ведь тоже хотели в тюрьму посадить. А в итоге, кто хотел меня посадить сами все уехали. Из страны убежали. Адвокаты и все остальные. Сколько Жорин кричал, что в тюрьму посадить? Убежал из страны, почему-то его нету. Где он?
