Смолов рассказал о стычке с Габуловым после незабитого пенальти Хорватии: «Нас разнимали»

Нападающий московского «Динамо» Федор Смолов в интервью Нобелю Арустамяну вспомнил о незабитом пенальти в ворота Хорватии в послематчевой серии четвертьфинального матча ЧМ-2018. После ничьей 2:2 в основное и дополнительное время в серии пенальти сильнее были хорваты — 4:3. Удар Смолова паненкой парировал вратарь шашечных Даниел Субашич.

— Я думал, что ты тогда хотел просто поиздеваться на всеми, как бы придать уверенности партнерам: «Чуваки, я его (вратаря сборной Хорватии Субашича) как лоха просто развел».

— К сожалению, нет. Элемент понта он был, да. Наверное, мне это присуще, такая мысль во мне промелькнула. 90-95% игроков в команде не бьют паненкой в принципе. У них мысли даже нет такой ударить. А у меня есть. Это пижонство? Пижонство. Что эта мысль ко мне пришла — это, как бы, наверное мой внутренний мир. Да, я согласен. Я бил в РПЛ по центру плассером. Ну, то есть, то это можно пробить, что он вот так летит, а можно пробить не сильно, просто в верхнюю часть ворот. И, вот этот удар — что-то между…

— Мои версии ты разрушил. Оказывается, ты не не передумал, что ты хотел так пробить, что просто была… Нервы подвели.

— Да. Вопрос к себе: «Почему не на силу, ровно так же по центру? Почему не куда угодно?» Понятно, что постфактум, не забив вот так, ты думаешь: «Ну … твою мать, я б лучше бы просто стадион перебил, и то было бы лучше».

— Ты после того удара очень долго сидел в центральном круге. Ты себя винил за то, что сборная не в полуфинале?

— Нет. Тогда была мысль: «За что?» Было ощущение, что я не заслужил этого. Анализ был: «Этот пенальти, я один на поле, это конечная точка, как я сюда пришел? Что произошло? Где я провалил чемпионат мира?» Там все было рядом. Это был вопрос 2-3 голов — и дальше топ-клуб условный.

— А правда, что на тебя очень сильно кричал в раздевалке Габулов?

— Ну, мы поругались после игры, да.

— Как это происходило?

— В душевой он сказал, что… Не помню точно. Из серии: «Это все твое разгильдяйство, пижонство. Ты подставил команду». Как-то так.

— Как ты ответил или как себя ощущал в тот момент?

— Да никак. На тот момент я, конечно, разозлился, и был разговор на повышенных тонах. Нас разняли. Ничего хорошего я тоже не сказал.

— Тебя кто-то поддержал?

— Я извинился уже в раздевалке до этого момента перед ребятами. Да, меня поддержали.

— Именно когда была стычка с Габуловым. Тебя кто-то поддержал?

— Да-да, меня поддержали, разняли, сказали: «Габул, успокойся, иди отсюда». А когда мы вышли, мы с ним уже поговорили. Он успокоился, и все окей. Тем более, мы были знакомы.

— У тебя с кем-то отношения испортились в сборной после того матча?

— Так, чтобы я именно это прочувствовал? Именно, открыто испортились? Вроде, нет.

Допускаю ли я, что про меня кто-то говорил что-то не очень, в том числе тренерскому штабу? Допускаю, что да. Но говорили и до этого всего.