Карьера знаменитого советского и литовского полузащитника Вальдаса Иванаускаса в начале его футбольного пути складывалась довольно своеобразно.
Хавбек обладал невероятным талантом и в молодости выгодно выделялся на фоне сверстников, поэтому активно вызывался во все юношеские сборные и уже к 17 годам был нарасхват. Казалось бы, идеальное положение вещей для молодого таланта. Однако с Иванаускасом ранняя популярность сыграла злую шутку.
Сейчас футболисты, как правило, не задумываются об армии — они либо учатся в университетах с военными кафедрами, либо пользуются помощью клубов, чтобы избежать службы.
Тем не менее в советские времена все было совсем иначе. Избежать армии было почти невозможно. Более того, клубы, относящиеся к силовым структурам, даже пользовались этим в своих корыстных целях, забирая молодых талантливых футболистов «служить» к себе.
К сожалению, эта участь постигла и Вальдаса. В 1984 году полузащитник успешно начинал играть на профессиональном уровне в «Жальгирисе» и в общем-то никуда не собирался. Однако у ЦСКА оказались совсем другие планы на его будущее. Армейский клуб угрозами забрал литовца к себе и невольно выставил его предателем.
«В то время мне нужно было идти в армию, хотя можно было получить отсрочку, но это на полгода. «Жальгирис» улетал в Китай, но появилась информация, что меня могут снять с самолета, поэтому лег в больницу», — вспоминал Иванаускас. «Потом в Вильнюс на три дня прилетел тренер ЦСКА Юрий Морозов. Уговаривал, пугал: «Не хочешь в футбол играть, будешь служить с белыми медведями». Дал понять: не сейчас, так через полгода меня заберут в армию. И я согласился перейти в ЦСКА. Тренер Любинскас и литовские чиновники чуть с ума не сошли. Не ожидали от меня такого шага. Называли предателем».
Оказавшись в ЦСКА в 1985 году, Иванаускас автоматически стал и военнослужащим. Разумеется, наравне с обычными призывниками он не служил, однако исполнять необходимые условности в советской армии все равно пришлось.
«Я не хотел ни служить, ни играть за армейский клуб, ведь уже в 17 лет был не последним в «Жальгирисе». Но пришлось смириться, оставив родных, друзей. К тому же и с русским языком у меня были проблемы. Когда по бумажке зачитывал текст присяги, даже офицеры хохотали, нарушая торжественность момента», — жаловался полузащитник.
Не менее неприятным получился для Вальдаса и футбольный период в ЦСКА. За два года он отыграл всего 32 матча во всех турнирах, а во втором сезоне и вовсе очутился в дубле — за «нарушение режима».
«Однажды побывал на дне рождения одного игрока пять минут, поздравил и уехал с базы в Москву. Кто-то настучал. Устроили собрание. Пытали меня: «Откуда восемь бутылок? Кто еще пил?» Допрашивали, как пленного немца. Но я никого не сдал и ни за что отсидел с Брошиным 12 дней на губе. В девять утра приезжало руководство и распределяло — кто, где работает. Прямо как в «Операции Ы». Сегодня на стройке вкалываем, завтра на какой-то ферме. Самое неприятное было, что попал туда без вины», — вспоминал Иванаускас.
Впрочем, как только срок службы подошел к концу, в карьере литовца, наконец, настала светлая полоса. В 1986-м он вернулся в «Жальгирис», который спустя год сенсационно взял бронзовые медали чемпионата СССР. В том же сезоне полузащитник стал чемпионом Универсиады, а спустя еще год дебютировал в главной и олимпийской сборных страны.
Во время перестройки Иванаускас уехал в Европу и успел и там оставить яркий след. Литовец трижды выиграл чемпионат Австрии с «Аустрией», а затем еще четыре сезона феерил в немецком «Гамбурге». При этом Вальдаса на родине четырежды признавали лучшим футболистом года.
После ухода из «Гамбурга» в 1997-м полузащитник еще пять лет провел в малоизвестных немецких и австрийских клубах и закончил карьеру в 36.
Вспоминая неприятности в начале футбольного пути, он признавался, что ЦСКА подпортил ему карьеру. Однако при этом неизменно уточнял: то непростое время помогло ему стать лучше.
«ЦСКА был вроде как потерянным временем. Хотя я играл с теми же ребятами в сборной, в ЦСКА был единственным литовцем — язык, весь менталитет русский отличается. Зато этот опыт помог мне в дальнейшей жизни за границей, ведь я решился уехать из Литвы в 18 лет», — признавался Иванаускас.
