Никита Павлович Симонян (имя при рождении — Мкртич Погосович) родился в 1926-м в Армавире, но сделал свои первые шаги в футболе будущий легендарный нападающий в Абхазии, куда переехала его семья. На взрослом уровне он заиграл в последние годы войны в «Динамо» Сухуми. В двух матчах против московских «Крыльев Советов» юный нападающий настолько ярко проявил себя, что его пригласили в Москву — туда он отправился после окончания средней школы.
«Меня попросили зайти к ним в гостиницу «Абхазия». Вошел. У окна стоял [тренер] Владимир Горохов. «А, Никита! Знаешь, зачем тебя позвали? Поехали к нам, в Москву, будешь играть за нашу команду. Я из тебя второго Боброва сделаю!» Я посмотрел на Владимира Ивановича — он улыбался, и я улыбнулся, пожал плечами, не зная, что ответить. «Не тушуйся, я тебе серьезно говорю, поехали в Москву. Ну, а насчет Боброва — там видно будет», — вспоминал Симонян (армянское имя не прижилось еще в сухумском дворе, поэтому он стал известен как Никита Павлович).
Первый же матч в чемпионате за «Крылья» мог стать для форварда последним. Игра проходила в Абхазии, из которой Симонян переехал в Москву. Вернувшись, он выяснил, что его отец арестован, а в доме проходят обыски. Таким образом власти Грузии пытались надавить на футболиста и вынудить его перейти в тбилисское «Динамо».
Соглашаться Симонян не захотел. Его отстояли партнеры по команде, а спустя пару дней отца выпустили, поскольку удерживать его за решеткой и дальше не было никакого смысла.
«[Мой знакомый из МВД Грузии] предупредил, что после игры меня должны задержать, чтобы отправить в Тбилиси. Я сразу же рассказал об этом руководству команды. Настроение было прескверным. В раздевалке ко мне подошел капитан Владимир Егоров: «Не волнуйся, Никита. В обиду не дадим».
Матч мы выиграли, единственный гол забил я. После матча ребята окружили меня плотным кольцом и проводили до гостиницы. Было решено, что мы с тренером Дангуловым не дожидаясь команды, должны выехать в Сочи. Меня убедили, что мое присутствие лишь осложнит дело», — вспоминал Симонян.
Чем-то похожая на эту история приключилась с Никитой Павловичем спустя несколько лет, когда он играл уже за «Спартак». Но оказаться там изначально Симонян не был должен. За «Крылья» нападающий выступал на протяжении трех лет, после чего занявшая последнее место в чемпионате команда была расформирована. Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов отправлял Симоняна в «Торпедо», но тот захотел в «Спартак» — вслед за приглашавшим его еще в «Крылья» Гороховым.
Красно-белые, не становившиеся чемпионами к 1949-му уже десять лет, тогда переживали радикальное обновление. Вместе с Симоняном в команде оказались Михаил Огоньков, Игорь Нетто, Анатолий Ильин, Анатолий Исаев и Анатолий Масленкин. Все из них впоследствии станут в той или иной степени культовыми фигурами в истории советского футбола.
Симонян с ходу стал лидером того «Спартака». В первый же сезон он наколотил 26 голов. В следующем — 34, что на долгие годы стало рекордом советского первенства. Лишь в 1985-м Олег Протасов, выступавший за «Днепр» перекрыл данное достижение.
Впрочем, с этой историей все не так однозначно. Бытует мнение, что добился такого результата «Днепр» не совсем честными методами. Сам Симонян комментировал достижение преемника следующим образом:
«Помню, до рекорда оставалось еще мячей 10, и бывший администратор сборной Борис Кулачков при мне спросил у Владимира Емца, который тренировал «Днепр»: «Ну что ж вы делаете, зачем Протасова за уши на рекорд тащите? Палыч забивал честно, а вы? Разве так делают в советском обществе?» Емец хитро прищурился и ответил: «А Стаханов?» После этого все поняли, что рекорд состоится.
Не держал свечку, не знаю, давали там кому-то деньги или обещали что-то другое. Но я видел последнюю игру «Днепра» с «Торпедо», когда перед Протасовым охотно расступались защитники и он забил два недостающих гола. Доказательств, что тут был сговор, у меня нет. Но вопрос в другом. Чувствует ли Протасов удовлетворение от своих 35 голов? Не уверен. А я от своих 34 — чувствую».
В 1951-м Никита Павлович был одной из главных звезд чемпионата СССР. Тогда-то и приключилась история, о которой было упомянуто выше. На талантливого нападающего продолжалась охота со стороны других команд. Естественно, заполучить его хотел и курировавший ВВС Василий Сталин.
«Получилось так, что я вместе со своими друзьями и партнерами по команде Игорем Нетто и Анатолием отдыхал в Кисловодске. И вот туда Василий Сталин послал военно-транспортный самолет, с двумя адъютантами. Они меня долго уговаривали. Применили чисто русский способ — напоили меня. Погрузили в самолет и привезли в Москву. Самолет сел на аэродроме, где сейчас метро «Аэропорт». Меня там встретил полковник Соколов и привез в особняк Василия Сталина. Я сел на диван и тут появляется он сам, бросает фразу: «Я поклялся прахом своей матери, что ты будешь в моей команде. Сам понимаешь, что такие клятвы я даю нечасто. Отвечай». По молодости, по наивности, не понимая возможных последствий в случае отказа, но тем не менее, зная одно — что из «Спартака» я не хочу уходить, я сказал: «Хочу остаться в «Спартаке».
Сталин говорит — ну хорошо, иди. Я вылетел, рад, что так быстро закончилось. Но меня тут же вернули обратно к Сталину: «Слышал, ты боишься препятствий со стороны Хрущева (тот тогда курировал московский «Спартак»). Не бойся, я решу вопрос о переходе». Отвечаю: «Не сомневаюсь, если дам согласие, то через пять минут буду в вашей команде. Только в «Спартаке» я состоялся как игрок благодаря партнерам и тренерам. Разрешите мне там остаться!». Этим я его купил, наверное. А помимо самого Василия Сталина в комнате было еще человек десять его свиты. Тут Сталин и говорит, обращаясь уже не только ко мне, а и к окружению: «Человек мне сказал правду в глаза. Иди и играй за свой «Спартак», и запомни, в любое время я тебя приму с распростертыми объятиями. Спасибо тебе за правду, иди». И я помчался», — вспоминал Симонян, насколько непросто ему было сохранять верность «Спартаку».
В 1953-м Никита Павлович в третий раз стал лучшим бомбардиром чемпионата СССР (14 мячей). А на следующий год он дебютировал в главной команде Советского Союза, в первой же встрече за сборную дважды поразив ворота сборной Швеции.
На победной Олимпиаде 1956 года Симонян почти не играл — вышел лишь в финальной игре с командой Югославии. Свою золотую медаль он передал Эдуарду Стрельцову, пропустившему решающую встречу. А еще через два года уже опытный нападающий в ранге капитана забил дебютный гол сборной СССР на чемпионатах мира — пострадали родоначальники футбола из Англии.
В том же 1958-м Симонян забил победный мяч в финале Кубка СССР в ворота «Торпедо», съездил в турне по Южной Америке и завершил карьеру в возрасте 33 лет. Вместе с ним и благодаря ему «Спартак» четыре раза стал чемпионом страны и два раза — обладателем Кубка.
Всего за «Спартак» Симонян забил 160 голов — и этот рекорд не перекрыт до сих пор!
Закончив как игрок, Никита Павлович не ушел из футбола. Почти сразу же ему был предложен пост старшего тренера «Спартака»: его Симонян занимал в общей сложности на протяжении 11 лет. Под руководством легенды красно-белые дважды стали чемпионом и трижды выиграли Кубок.
В середине 60-х ему пришлось на год покинуть клуб (вместе с остальным руководством) в связи с трагедией, участником которой стал Юрий Севидов, попавший в скандальное ДТП. Но вскоре Симонян вернулся и проработал в «Спартаке» до 1972 года.
Дальше в карьере и жизни Никиты Павловича были ереванский «Арарат» и высшее достижение клуба в советской истории — золотой «дубль» в 1973-м. После неудачного следующего сезона: работа в Управлении футбола Спорткомитета СССР, недолгий период в главной сборной, одесский «Черноморец» и снова «Арарат».
С середины 80-х Никита Павлович занимался административной работой — его назначали начальником сборной, первым заместителем председателя Федерации футбола СССР, первым вице-президентом РФС и несколько раз — исполняющим обязанности президента РФС.
Сейчас Симоняну 97 лет. Он один из старейших олимпийских чемпионов в мире и последний остающийся в живых олимпийский чемпион 1956 года по футболу. Остается лишь верить, что в таком статусе мы будем знать Никиту Павловича еще долгие годы.