В 2003-м Хорен Оганесян был признан лучшим футболистом Армении за последние 50 лет: выступавший в 70-е воспитанник «Арарата» официально закрепил за собой статус исторической легенды местного футбола. Его карьера складывалась уникально: к примеру, дебютировал за «Арарат» Хорен в матче Кубка чемпионов против той самой «Баварии» с Гердом Мюллером и Беккенбауэром. «Арарат» вместе с молодым Оганесяном победил — но не смог дожать Мюнхен до нужного счета, чтобы шагнуть в полуфинал.
Дебют Оганесяна пришелся на уникальный матч. Посмотреть на него собрались 70 тысяч зрителей. Стадион был до отказа забит свистящими, кричащими и воодушевленными армянскими болельщиками, так что даже много чего повидавший на своем веку Беккенбауэр откровенно занервничал. И предложил капитану «Арарата» Оганесу Заназаняну сыграть вничью — от греха подальше.
«Перед началом игры команды уже перед выходом из — под трибуны выстроились. Мы стоим с Бекенбауэром — два капитана. Он выглядывает тихонько наружу, видит переполненный «Раздан». Поворачивается ко мне — у него глаза очень большие.
— Амиго! — мне говорит. Он, наверное, понятия не имел, где эта Армения. Может быть, думал, что мы испанцы. — Амиго, нул — нул, о'кей?
— Нет, — отвечаю.
Показываю ему руками:
— Поле — ровное, бол, — делаю круг руками, — круглый. Мы победим.
Он головой помотал удивленно, и мы пошли на поле», — вспоминал Заназанян в книге «Тайны советского футбола».
С этой культовой встречи 1975 года и начался путь легендарного Оганесяна в большом футболе.
Хотя все могло сложиться иначе. Свою карьеру дерзкий Оганесян мог загубить еще на юношеском уровне. По воспоминаниям ветерана «Спартака» и «Динамо» Александра Бубнова, Хорен еще в 1974-м на международном турнире в Ташкенте едва не вляпался в неприятности, последствия которых могли быть более чем серьезными.
«Если бы я не оказался в нужном месте в нужное время, советский и армянский футбол потерял бы Хорена Оганесяна. Жили мы на современной по тем временам базе «Пахтакора». Я спал у себя в номере: предстояла игра с ФРГ. И вдруг ко мне забегают двое ребят: «Буба, иди, там что-то серьезное». По дороге узнал, что в бильярдной сцепились белорус Валерий Шавейко и Хорен Оганесян.
Первый никого не боялся. На поле ни себя, ни чужих не щадил. Что могло задеть армянина? На юге, как известно, не прощают многих вещей. Особенно если ты говоришь про маму и папу. Шавейко, видимо, что-то да ляпнул. Стрелку назначили в соседнем коттедже. Когда я зашел, Валера уже был там. Собрав всех южан, Оганесян появился через минуту. Приглядываюсь — а Хорик спрятал в рукаве нож и выжидает», — рассказывал Бубнов «Большому спорту».
Лишь благодаря жесткому вмешательству Бубнова конфликт удалось нивелировать.
«Когда он подошел ближе, я схватил его за руку и повалил. Выбил нож и кричу: «Вы что, совсем с ума сошли?» В принципе, эту историю можно было замять. Но я решил, что дело слишком серьезное. Потому что реально переживал за Шавейко: его могли покалечить и потом. И о Хорике думал. Ведь если зарежет — тюрьма. Пришел к Евгению Лядину, главному тренеру, и все рассказал. Он тут же организовал собрание и Хорика отчислил».
По словам Бубнова, Оганесян обиделся на него из-за того, что он рассказал о случившемся конфликте тренеру. «Но, — уточнял бывший игрок. — Хорен, несмотря ни на что, меня уважал».
После дебюта в игре против «Баварии» карьера Оганесяна стремительно развивалась. Вскоре атакующий полузащитник с безжалостно точным ударом ворвался уже в сборную СССР. С молодежкой он выигрывал Евро, забивал решающий гол за олимпийскую команду в матче за третье место на Играх 1980 года, а в главной сборной был в полной мере оценен легендарным Константином Бесковым.
К 1980 году он был уже капитаном «Арарата». И вместе с тем самым узнаваемым и любимым футболистом Армении: Хорен единственный в республике ездил на автомобиле «Merсedes».
В этом плане легендарный полузащитник мог сравниться с великим артистом Владимиром Высоцким. Тот же радикально выделялся на фоне советского общества в том числе благодаря роскошной немецкой машине.
После чемпионата мира 1982 года в Испании (на нем Оганесян забил роскошный мяч Бельгии) издание World Soccer назвало Хорена лучшим советским полузащитником, а в переходе игрока был заинтересован даже американский «Космос», за который всего несколько лет как закончил сам Пеле.
«После матча к нам пустили журналистов — разрешили общаться. Логофет — он был переводчиком — говорит: «Хорен, с тобой хочет поговорить один человек из «Космоса». — «Но я же по-английски не понимаю». — «Ничего, я переведу!» И вот мы втроем сидели — довольно долго, где-то полчаса — и этот то ли директор, то ли менеджер уговаривал перейти в «Космос». Позже, когда я приезжал в Москву, уже после распада СССР, мы часто встречались с Логофетом, и он все время вспоминал этот момент: «Почему же ты не поехал!» — «Да ты же переводил! Почему не сказал: «Соглашайся!» Никто бы тогда это не разрешил. А если бы я остался — считай, навсегда. Стал бы «диссидентом», — вспоминал сам Оганесян в интервью tele-sport.
Не пожелавший оставлять свою страну футболист всего через пару лет столкнулся с трудностями, которые вполне могли заставить его всерьез пожалеть о принятом решении. В 1985-м Оганесян был вынужден покинуть главный клуб свой жизни — «Арарат». И после этого не мог играть в футбол целых два года — из-за негласной дисквалификации.
Все это — из-за поражения в принципиальной игре против азербайджанского «Нефтчи» (0:1). Так об этом вспоминал сам Оганесян:
«Меня обвинили в сдаче матча в Баку… Не хочу вспоминать, Бог им всем судья! Короче, убрали из команды, и я сразу полетел в Москву — к Бескову. «Спартак» хотел меня заявить, но требовалось разрешение Федерации. И в тот же день, когда на заседании должны были решить мой вопрос, появилась статья, где меня облили грязью. Колосков сказал, что не время поднимать этот вопрос. И я вернулся в Ереван», — рассказывал Оганесян.
«В Москве пробыл дня три или четыре… Мне запретили вообще играть, причем непонятно, кто запретил. В Ереване говорили, что это Москва, в Москве — что это все козни Еревана».
Хорен Оганесян в наши дни
Один из самых талантливых футболистов СССР не играл два года — и набрал за это время 11 лишних килограммов. Ему было уже 35, когда появилась возможность уехать в узбекский «Пахтакор»: Оганесян воспользовался возможностью, но за новую команду поиграл всего около года. Все могло сложиться иначе, если бы не травма, из-за которой Хорену пришлось ложиться на операцию.
После нее Оганесян уже не вернулся — уехал работать тренером в «Таврию», а после занялся созданием собственной команды в уже отделившейся Армении. Конфликт остался в истории, футбольным изгоем в своей стране он уже не был. В середине 90-х бывший полузащитник даже потренировал главную сборную страны, еще работал в Ливане. В нулевые Оганесян несколько лет был президентом «Пюника».
Теперь Оганесяну 68 лет. Он посол футбола Армении и планирует открыть футбольную школу своего имени.