Сербский защитник Владимир Ковачевич в этом сезоне сыграл всего минуту за махачкалинский «Динамо». Но в ФНЛ он был лидером обороны и лучшим игроком сезона-2023/24 (по версии Rustat).
31-летний Ковачевич пришел в дагестанский клуб зимой 2023-го из чемпионата Сербии. Учился футболу в местной «Воеводине», за которую дебютировал в сербской Суперлиге уже в 17 лет. После этого играл в пяти сербских клубах, но в «Партизан» и «Црвену Звезду» не попал.
Зато поиграл за границей: в молдавском «Шерифе» и бельгийском «Кортрейке». За карьеру серб собрал 14 матчей в еврокубках, но все — в квалификации. В сборной матчей еще меньше: Ковачевич провел несколько матчей за молодежку Сербии, а за взрослых сыграл лишь однажды — в товарищеской игре с Катаром в 2016-м.
Но даже такая карьера — большой успех для Ковачевича. Он родился в маленьком сербском городе Оджаци с населением меньше девяти тысяч человек. «Я жил там до 14 лет, это примерно в 150 километрах от Белграда, — вспоминает футболист. — Надеюсь, после завершения карьеры я приеду в Нови-Сад и буду жить там. Нови-Сад находится совсем недалеко от Оджаци».
Ковачевичу было семь лет, когда НАТО атаковала Югославию. Мальчик тогда ужинал с семьей: «В 90-е было очень сложно. Самый тяжелый момент для меня — это бомбардировка Белграда. Когда мы всей семьей ужинали, по телевизору сказали, что НАТО сбрасывает бомбы на нашу столицу».
Ковачевич помнит бомбардировки — каждый день объявляли тревогу. Он прожил три месяца под землей: «По телевизору сказали, что надо спускаться в бомбоубежище. Мы всем городом спустились и жили в нем три месяца. Мне тогда было всего семь лет, я мало что понимал. Бомбили Нови-Сад, примерно 60 километров от моего дома. Это большая трагедия и несправедливость, через которые прошла моя страна».
Бомбардировки Югославии — трагедия не только Ковачевича. Многие сербские футболисты тогда протестовали — включая нынешнего тренера «Спартака» Деяна Станковича. Перед матчем «Лацио» — «Милан» они с Синишей Михайловичем надели футболки с надписью «Мир, а не война».
«Я прихожу в отель, включаю телевизор и не знаю, что делать, — вспоминал Станкович. — Я звоню друзьям в Риме, которые находятся в посольстве. Там все плачут, не верят в происходящее. Темный период, катастрофа.
Мы с Михой надели футболки, но я не знаю, насколько это было важно. В «Лацио» тренером был великий Свен-Йоран Эрикссон. Швед говорил со мной, Михайловичем и командой об агрессии: «Война близка к нам, но мы не должны интересоваться ей. Наша война на поле, но мы будем уважать двух наших игроков».
