Денис Евсиков был одной из молодых надежд ЦСКА начала нулевых. Фактурный защитник брал с родным ЦСКА серебро Премьер-лиги, Кубок и чемпионство, ставшее первым для тандема Гинер — Газзаев. Потом Денис немного неожиданно оказался в «Локомотиве» Семина, а после — в грозненском «Тереке». Именно в Чечне у Евсикова впервые полетели «кресты» — после этого одна травма начала сменять другую. Денис закончил карьеру в 30 лет и сейчас тренирует московский «Уралец». Тигран Арутюнян встретился с экс-футболистом ЦСКА и обсудил все взлеты и падения в его богатой, но короткой карьере.
«Футбол кончился для меня в 23 года. Дальше были мучения»
— Денис, вы живете возле стадиона «Спартака». Как-то непатриотично для воспитанника ЦСКА.
— Ха-ха. Так сначала я купил в этом районе квартиру, а уже потом «Спартак» начал строить тут стадион. Сто лет обещали — и выбрали именно это место. Но я не думаю, что это повод для переезда с района, который мне нравится.
— На самом стадионе были?
— Звали много раз, предлагали билеты, но «Спартак» мне никогда не был интересен. А на дерби с ЦСКА я лучше схожу на наш стадион.
— Соседи часто подходят за автографом?
— Не особо. Даже люди, с которым я играл, меня не сразу узнают. Раньше весил 80 килограмм, а сейчас 100 — я сильно изменился за те за 15 лет, которые не играю.
— Вы закончили карьеру в 30. Почему так рано?
— Футбол кончился для меня в 23 года. Дальше были уже мучения.
— Мучения?
— Объясню. До 23 у меня не было серьезных травм, только ушибы и растяжения — выбывал максимум на полтора месяца. В августе 2004-го я перешел в «Терек» — команда тогда выходила в Премьер-лигу, уверенно шла на первом месте. Я получил нужную мне игровую практику. Отметив чемпионство, я уже строил амбициозные планы на новый сезон. Но они, к сожалению, не сбылись.
— Из-за чего?
— Я знал, что не сыграю в первом матче нового сезона, поэтому попросился побегать за дубль — не хотел терять форму. Вышел против дубля ЦСКА и на 15-й минуте порвал «кресты». С этого момента травмы посыпались одна за одной — это уже был не футбол. Все по классике: травмируюсь, восстанавливаюсь, набираю форму, одна-две игры — снова травма. И так по кругу. За пять лет был только один отрезок, когда я получал удовольствие, — в 2007 году. Тогда я хорошо провел первую часть чемпионата в Нальчике, а потом стабильно отыграл полгода в «Томи». Но на первом сборе перед сезоном-2008/09 я снова травмировался, и история пошла по новой: то ахилл, то сухожилия, то колено. Мне на одни только паховые кольца сделали четыре операции.
— Треш.
— Самое удивительное — никто не понимал, откуда у меня эти травмы. Возможно, спортивная медицина в то время была не настолько развита, как сейчас. Доктор, который был у нас в «Томи», куда только меня не возил на обследования: и в Новосибирск, и в Питер, и в Москву. Врачи как один разводили руками: «Он здоров. Не знаем, что с ним». Доктору ничего не оставалось, кроме как говорить руководству: Евсиков просто не хочет играть. Никого не волновало, что у меня были настолько ужасные боли, что я не мог бегать даже трусцой.
— И что оставалось?
— В Германии мне предлагали локально решить проблему с паховыми кольцами. Но врач честно сказал: «Мы можем сделать тебе операцию. Возможно, станет лучше. А возможно, и хуже — даже физкультурой не сможешь заниматься. По факту станешь инвалидом».
— Ого.
— Естественно, отказался. Мне было 30 лет. Даже если бы после операции стало лучше, полтора-два сезона я бы потратил на то, чтобы набрать форму и убедить себя в том, что у меня больше ничего не болит. И кому нужен будет 32-летний защитник с такой историей травм? Командам РПЛ — вряд ли, в ФНЛ играть не особо интересно, а в ПФЛ я бы через полгода упал на уровень тех футболистов, которые там играют. Как бы тяжело это ни было, я закончил.
— Так и не узнав, от чего были все эти болячки?
— Узнал, но уже после завершения карьеры. У меня с детства одна нога короче другой — то ли уронили, то ли от природы. Когда играл, подкладывал в бутсу дополнительную стельку. Так вот, через какое-то время после ухода из футбола я нашел замечательного ортопеда-травматолога, женщину. Она на первом же осмотре сказала, что короче не сама нога, а бедро. Таз был все время перекошен, из-за чего на ногу шло колоссальное давление. Пока организм был молодой, выдерживал эту нагрузку. Как только я начал взрослеть и набирать мышечную массу, организм перестал справляться. Врач была в шоке: «Если бы пришел в детстве, запретила бы тебе заниматься футболом».
— Даже так?
— Я бы все равно не послушал — даже если бы знал, что смогу нормально играть только до 23. Но сейчас мне нельзя ни бегать, ни играть в футбол. Из спорта у меня только бассейн и эллипс.
— Несколько лет после завершения карьеры вы нигде не работали. Почему?
— Я был подавлен. Играл в футбол с самого детства, а тут вдруг все. Хотел еще играть, но уже не мог. Морально было тяжело это принять. Года три вообще не трогал мяч, не подходил к полю и даже по телевизору футбол не смотрел. Пробовал заниматься бизнесом, но быстро понял — не мое. По соседству со мной жил спортивный директор «Строгино» Алексей Дунец. Он меня все три года подбивал пойти к ним тренировать. Сначала отнекивался, но потом чуть подостыл и решил попробовать.
— Где сейчас работаете?
— В «Уральце» (частный клуб из Москвы. — Sport24). Какое-то время назад познакомился с бизнесменом, который владеет этой командой. У него было желание попасть в профессиональный футбол, причем по спортивному принципу. За год мы собрали команду и победили в первенстве КФК. В следующем сезоне будем играть во Второй лиге.
— Почему мы не видим вас на ТВ? Не зовут?
— Периодически приглашают, но я всегда вежливо отказываю.
— Почему?
— Не мое. Для меня тренер и эксперт — это совсем разное. У экспертов поверхностный анализ футбола — для болельщиков и телезрителей. До них нужно донести тот или иной эпизод простым языком. А тренер работает с профессионалами и объясняет игрокам не сам эпизод, а как он возник и что к нему привело.
«Я отбирал у ребят кредитки в казино. Проигрывали нал, просили — слышали «нет»
— На какие деньги жили первое время после футбола?
— На накопленные. Я не доиграл до золотых времен Премьер-лиги, когда появились огромные зарплаты, но и нам всегда хорошо платили. Если не проиграл все в казино, после карьеры можешь чувствовать себя спокойно.
— Азартные игры — не про вас?
— Когда после игры нужно было снять стресс, я выбирал выпивку, а не казино. Пусть даже с утра мне будет плохо, зато я буду знать, что потратился на себя, а не проиграл кому-то. Бывал в казино со многими одноклубниками, но сам никогда не садился за рулетку. Я был тем, кто перед входом в казино отбирал у ребят кредитки, чтобы точно много не проиграли. Они спускали определенную сумму наличных, шли ко мне за карточками, но я говорил твердое «нет».
— Разумно.
— Сам я иногда играл в бридж, но это было с ребятами в команде во время каких-то поездок или сборов. Эта игра мне нравится тем, что там надо думать, напрягать мозг, запоминать. Но после нескольких часов за столом голова идет кругом — ночью начинают сниться эти масти, терцы, комбинации.
— В ЦСКА отъявленным картежником был Соломатин.
— А в Нальчике со мной играл парень, который за месяц на картах поднимал вторую зарплату.
— Ничего себе.
— Да. А еще серьезная банда была в «Локомотиве» — Нижегородов, Хапов, Гуренко, Хохлов. Первое время, когда только приехал в «Локо», не садился с ними играть. Но иногда мы просто оказывались в одной комнате. Кому-то позвонит жена: «Молодой, сядь за меня». И не дай бог кинешь кому-то не ту карту! Когда сел в первый раз, через 10 минут все о себе узнал — что я за человек и что за футболист (смеется). Еще у меня есть история про футболиста, который однажды порядком проигрался.
— Давайте.
— 2001 год, мы с ЦСКА приехали на сборы. В нашем отеле уже жили несколько команд Премьер-лиги. Стоим на ресепшене — ждем своей очереди. И вдруг слышим сильный хлопок дверью, а за ним трехэтажный мат. Он продолжался все то время, что человек спускался из своего номера. Не буду говорить, кто это был, но мы хорошо его знали — часто встречались на поле. Парень прошел мимо и даже не поздоровался — просто не заметил нас из-за своей нескончаемой ругани.
— Много «слил»?
— Три с половиной тысячи долларов за одну партию. На тот момент это была средняя зарплата основного игрока Премьер-лиги.
— А вы, значит, бережливым были?
— И даже могу рассказать, с какого момента я понял, что не надо швыряться деньгами.
— Интересно.
— Когда мне было 20, в одном матче за ЦСКА мне прилетело по голеностопу с такой силой, что меня прямо в форме увезли в Боткинскую больницу. Две недели прыгал на одной ноге, а лечился еще месяц. Потом вышел на тренировку и почувствовал, что боль никуда не ушла. И в тот момент задумался: «А вдруг никогда не пройдет? Что дальше?» С того времени начал потихоньку готовить себя к тому, что будет после футбола.
— Машина хоть крутая была?
— Мне, как и любому парню, хотелось иметь красивую, быструю машину. Когда молодым попадаешь на парковку, где стоят авто футболистов топ-клуба, сразу хочется соответствовать уровню. Был у нас в ЦСКА один случай. В 2002-м в перерыве между кругами играли товарищеский матч. Так как игра неофициальная, все приехали не на клубном автобусе, а на своих машинах. Мы плохо провели первый тайм, проигрывали. В перерыве в раздевалку зашли Газзаев и Гинер. Валерий Георгиевич, как всегда, дал всем взбодриться и вышел. А Евгений Леннорович остался: «Ребят, у меня для вас две новости: хорошая и плохая. С какой начать?»
— Заинтриговали.
— Мы попросили с плохой. «Плохая новость в том, что нельзя так играть. Пусть матч и товарищеский, его нужно выиграть. За вас пришли поболеть люди, во втором тайме должно быть кардинально другое отношение к игре!» Вышли на втором тайм, победили, после игры в раздевалке было уже хорошее настроение. И кто-то из ребят спросил: «Евгений Леннорович, а хорошая новость-то какая?» Гинер ответил: «Я сегодня опоздал на игру минут на 10. Когда заехал на нашу парковку и увидел автопарк, сразу понял: солидным клубом руковожу!»
«Одного моего друга сильно избили в полиции, другого отправили служить»
— Читал, в детстве вы жили в Германии.
— Да, с 6 до 10 лет. Отец был военным летчиком, и в какой-то момент его определили на советскую базу в ГДР. Мы жили в большом военном городке, вместе с остальными летчиками и их семьями. В целом хорошее время. На полках в немецких магазинах всего было в достатке: жвачки, шоколадки, колбаса. То, что в СССР считалось дефицитным, в Германии было в обычном доступе. В 1991-м, когда наши войска вывели из ГДР, мы с семьей вернулись во Владимир. Там я ощутил еще больший контраст: российские магазины встречали пустыми прилавками и длинными очередями.
— Как попали в ЦСКА?
— После возвращения из Германии я занимался футболом во Владимире. В 15 лет я понял: нужно уезжать, чтобы продолжать расти. Я с детства болел за ЦСКА, влюбился в эту команду после матча против «Барселоны» в 1992 году. Мой товарищ Паша Храмов, с которым мы вместе играли во Владимире, на тот момент уже полгода играл в академии ЦСКА. Через его отца договорились, чтобы я приехал на просмотр. Тренером моего года был Николай Михайлович Ульянов. Честно — после того, что я показал на первых тренировках, я бы сам себя не взял. Но Николай Михайлович был уже опытным тренером. Он дал мне два месяца, чтобы притереться, освоиться. И в итоге меня приняли.
— Какие тогда были условия?
— Летом играли на гарюхе, от которой все колени были черными, а зимой — на паласе, от которого оставались ожоги. В интернате [ЦСКА] жили большой, дружной семьей: хоккеисты, футболисты, боксеры, борцы — все вперемешку. Ходили друг к другу на соревнования, играли в футбол. Часто гуляли вместе. Однажды вечером шли от метро «Динамо». В тот день был какой-то матч — проходящие мимо фанаты решили, что мы болельщики «Спартака». Побежали на нас толпой. Как только первые несколько человек разлетелись в разные стороны от ударов наших борцов и боксеров, остальные развернулись и резко ушли в другую сторону (смеется). Есть еще одна похожая история, но там мы влипли по-серьезному.
— Расскажите.
— С ребятами из дубля ЦСКА решили как-то пойти на дискотеку. Все было круто — потанцевали, расслабились. Собрались возвращаться в интернат. Но два наших парня познакомились с какими-то девчонками, поэтому уходить не хотели, как бы мы их ни упрашивали. В общем, оставили их, а сами пошли спать. И тут посреди ночи я просыпаюсь от какой-то суеты и крика: «Пацаны, там наших избили!» Пока доехали до клуба, обидчики смылись. А камер тогда не было — даже не посмотришь, кто это был. В общем, ситуация забылась.
— Предчувствую «но».
— Через какое-то время я праздновал свой день рождения. Сидели с ребятами в ресторане на Ленинградке. Те, которым досталось в клубе, тоже были. Общаемся, шутим — у всех прекрасное настроение. Решили поехать в другое заведение. У меня с собой были только доллары, поэтому, чтобы оплатить счет, пошел в обменник около метро — это где-то пять минут ходьбы. Возвращаюсь и вижу, что у ресторана какой-то кипиш — кто-то дерется, какие-то девочки орут: «Спасите! Помогите!» Оказалось, что за соседним столиком весь вечер сидели два пацана, которые тогда в клубе развязали драку. Ну, мои ребята их заметили и подошли «познакомиться». Началась потасовка, тех гоняли по всему ресторану — помяли прилично. Я пришел, вроде все разрулили, мы пошли обратно в ресторан — счет-то надо было оплатить. Только его принесли, как вдруг забегают ППСники и начинают нас заламывать. Быстро всех погрузили по машинам и повезли в отделение на Сокол.
— Так.
— Обращались с нами очень жестко: не разговаривали, таскали по разным комнатам, били. Меня завели к начальнику, а там уже сидели две девчонки, которые были в компании с теми пацанами. Одна из них показывает на меня пальцем и говорит: «Этот в драке не участвовал, он куда-то уходил». У нас с этим начальником начинается диалог, в процессе которого я понимаю: один из тех, кого побили мои ребята, — его родной сын! Короче, наша компания в тот день серьезно пострадала. Одного парня прям из отделения отвезли в военную часть — служить. Второго, который начал драку, — серьезно избили. Кое-как через охранника позвонили в ЦСКА, чтобы нас забрали. Вот такая история.
«Решил покурить в кафе. Затянулся, поворачиваюсь — рядом один из руководителей ЦСКА»
— У многих футболистов вашего поколения были вредные привычки, которые не мешали им хорошо играть в футбол. Какая была у вас?
— Я с детства курил. Во Владимире у меня был суровый двор: кого-то посадили, кто-то умер от наркотиков. Так что сигареты были наименьшим злом. Когда ты профессиональный футболист, ты много бегаешь, соответственно — пропускаешь через себя огромное количество кислорода. В таком случае курение почти никак на тебя не влияет. Но зато повлияет потом: может прийти рак легких и много других болезней.
— Тренеры за сигаретой палили?
— Мне кажется, все тренеры, с которыми я работал, знали, что я курю. Один даже иногда стрелял у меня сигареты.
— Ха-ха.
— Когда играл в ЦСКА, приключилась одна история. Как-то утром зашел в одно кафе. Сделал заказ и в конце попросил официантку принести пачку «Парламента». Пока готовили еду, решил покурить. Только сделал первую тягу и чувствую, что на меня кто-то смотрит. Поворачиваюсь, а за соседним столиком сидят несколько судей Премьер-лиги и один из руководителей ЦСКА. Как только он меня увидел, сразу схватил пальто и вышел из кафе.
— Вот так попали.
— С одним из судей я был хорошо знаком. Он потом ко мне подошел: «Денис, а ты точно футболист?»
— То есть?
— Вот и я не понял вопроса. А он: «Когда ты только подходил к кафе, мы тебе через окно махали руками — не заходи сюда! Как можно так не видеть поляну?!»
— Чем все кончилось?
— В этот день команда должна была лететь на сборы. Приезжаю в аэропорт, а внутри меня чувство: сегодня точно что-то будет — ситуацию-то я понимал! Долматов и Назаренко (главный тренер ЦСКА и его помощник. — Sport24) спокойно прошли мимо меня — даже не орали. Администратор принес мой билет — я уже поверил, что все будет нормально. Стою в очереди на посадку, протягиваю свой талон, и тут мне говорят: «Молодой человек, здесь только международные рейсы. У вас другой выход». Оказалось, меня отправили в дубль, который должен был лететь в Симферополь. Еще полдня просидел, прождал свой рейс (смеется).
Олег Долматов, главный тренер ЦСКА
— Сейчас курите?
— Бросил. Еще когда в «Томи» играл.
— Что сподвигло?
— В какой-то момент в команде осталось всего четыре курильщика. Один был сам по себе, а с двумя другими у нас была прям банда — всегда вместе ходили дымить. В общем, они начали читать книгу «Легкий способ бросить курить». В то время она была популярной — считалось, что реально помогает бросить. Я прикалывался: «Ерундой не занимайтесь, не может такого быть». В итоге договорились: если они после прочтения бросают, то и я вместе с ними. Так и получилось. Последнюю сигарету выкурил у входа в «Шереметьево» — прямо перед вылетом на сборы. А дальше было интересно.
— Что?
— На сборах я жил вместе с Димой Мичковым. Дня через два он заметил, что я не курю: «Что, совсем бросил?» — «Да». Он пошел в соседнюю комнату, взял там две сигареты и положил мне на тумбочку. Проверял мою силу воли (смеется).
— Справились?
— В первые дни я почти сдался — при любой свободной минуте в голове была только одна мысль: «Надо покурить». В итоге еле как продержался две недели, а потом стало полегче. Рад, что получилось. Потому что в какой-то момент я поймал себя на мысли, что перестал запоминать, когда я в последний раз курил — час или 15 минут назад. Удовольствия от курения не было, все превратилось в чисто механические действия. Утром просыпался с неприятным привкусом во рту. А если накануне смешивал сигареты с алкоголем, тогда еще и голова была чугунная.
— А со спиртным вас ловили?
— Раньше к этому проще относились. У большинства футболистов в команде дни рождения выпадали на зимние сборы. Обычно праздновали все в один день — как раз в последний день сборов. С утра плоховатенько, а впереди долгий перелет. Зайдешь в какой-нибудь фастфуд, возьмешь картонный стаканчик 0,5 л и вискарика туда — потом спокойно летишь, отдыхаешь. Тренер однажды увидел меня с этим стаканом: «Что это? Кола? Дай-ка попробовать». Когда понял, что там алкоголь, ответ был коротким: «Штрафовать не буду. Но стаканчик оставляешь мне» (смеется).
«Нас лишили премиальных за целый сезон. Ребята на эти деньги могли купить по квартире в Москве»
— Наверняка вы помните, как впервые попали в главную команду ЦСКА.
— Я выпустился из академии и попал в дубль, который тогда возглавил Ульянов. Через несколько дней после начала сборов он подошел ко мне поговорить: «Основа летит на сборы во Францию. Им нужен защитник — я посоветовал тебя Долматову». На следующий день приехал в аэропорт. Состояние шоковое: еще недавно ходил на матчи ЦСКА и брал автографы у Семака, Варламова, Хомухи и Кулика, а сегодня мы вместе летим на сборы!
— Действительно круто.
— По возвращении из Франции я вернулся в дубль. Сыграл первые два матча в чемпионате — в обоих забил по голу. После этого Долматов начал регулярно подтягивать меня к тренировкам. Получалось так, что я жил на базе, тренировался с основой, а играл за дубль. Правда, за основную команду в свой первый сезон я тоже сыграл — три матча. Первая игра была против «Зенита» в Питере. После первого тайма мы проигрывали 0:1, меня выпустили в перерыве. В итоге сыграли 1:1 — Дима Хомуха сравнял с пенальти. Из-за того что я хорошо сыграл в дебютном матче, Долматов решил на следующую игру с «Аланией» выпустить меня в старте. Я играл так «здорово», что меня поменяли на 30-й минуте. Следующий шанс представился только в игре против «Динамо».
— Там без происшествий?
— У них была хорошая команда — Радимов, Головской, Клюев, Гришин, Гусев. Мы боролись с ними за третье место, а матч был предпоследним в сезоне. Победа гарантировала нам бронзу. Кто-то из основных защитников был травмирован, и ребята просили тренера выпустить меня. В день игры Долматов вызвал меня к себе: «Значит, смотри: у тебя тут косяк, там косяк и здесь косяк. Но я все равно попробую тебя поставить с «Динамо». Хорошо сыграешь — снова поедешь с нами на сборы. Плохо — в команде тебя не будет очень долго».
— Так и перегореть можно.
— В день игры я очень сильно нервничал: понимал, что сегодня решится моя судьба. Всю дорогу от базы до стадиона меня колбасило, я был в своих мыслях, ни с кем не разговаривал. Ребята в автобусе старались меня как-то поддержать, даже предлагали дать мне капитанскую повязку.
— 18-летнему пацану?
— Да! Начался матч, стало еще веселее. На пятой минуте Терехин после навеса забивает из-под меня. Я в осадке. После этого ко мне подошли старшие: «Молодой, не переживай — играй, как играл. Мы все равно выиграем». Победили 4:1, взяли бронзу, и я выдохнул! Со следующего сезона стал чаще выходить на поле.
— При Долматове ЦСКА проиграл «Мельде» в квалификации ЛЧ и не вышел в основной турнир. Рассказывали, что Семак даже отказался от капитанской после той игры. Что это была за история?
— Дома мы победили 2:0. Первый тайм в Норвегии складывался для нас благоприятно. Но в начале второго мы пропустили, а на 56-й Марек Холли получил вторую желтую карточку. После этого «Мельде» превратился в какую-то другую команду, у них все получалось — закинули нам еще три. Наше руководство строило большие планы на Лигу чемпионов. Как я понимаю, с тех денег, которые полагались клубу за участие в ЛЧ, нам хотели погасить долги по зарплате и выплатить обещанные за сезон премиальные. Но после «Мельде» все изменилось. Посыл от руководителей был такой: мол, за это поражение мы «прощаем вам все деньги, которые должны».
— Как вы отреагировали?
— Я был совсем молодой, передо мной задолженность была небольшая в силу маленькой зарплаты. А вот перед основными футболистами… Ребята на те деньги могли купить себе квартиры в Москве. Семак напрямую общался с руководством насчет премиальных. Видимо, переговоры зашли в тупик, потому что я больше не видел Серегу с капитанской повязкой — он сам от нее отказался.
— Через какое-то время после того поражения в жизни Долматова случились трагедия — пропала жена. А до этого тренер пережил смерть дочери. Как это — работать с человеком, у которого рухнул мир?
— Супруга Олега Васильевича исчезла, когда мы были на втором зимнем сборе. Вышли на тренировку, а Долматова нет. Старшие ребята начали узнавать, как и чего. Олег Васильевич приехал только на третий, финальный, сбор. Нужно понимать, какое у него было эмоциональное состояние. Мы очень плохо стартовали в чемпионате — шесть поражений в семи матчах. Вышли в финал Кубка, но проиграли там «Локомотиву». Неудачные результаты наложились на семейную драму, и Олег Василевич ушел.
— На его место пришел Садырин. Очень яркий тренер и человек.
— У него все было через юмор. Даже когда злился на нас после плохой игры, его хватало только минут на 10 — потом все сводилось к позитиву. Играли мы как-то с «Ростовом». Меня персонально поставили против Димы Кириченко — он тогда был звездой, много забивал. На стандартах я всегда оставался в центре поля, чтобы не дать Диме убежать. После одного из наших угловых их вратарь поймал мяч и кинул далеко вперед — в расчете на быструю контратаку. Вместо того чтобы выбить летящий мяч в одно касание, я решил его обработать. В итоге он каким-то образом проскочил у меня под ногой, и Кириченко убежал один на один с вратарем. Слава богу, не забил, но по факту — я привез момент на ровном месте.
Павел Садырин, главный тренер ЦСКА
— И что Садырин?
— Я зашел в перерыве в раздевалку с мыслью, что он меня разнесет. Павел Федорович 15 минут что-то говорил, давал какие-то указания, а про меня ни слова. Но в конце все-таки вспомнил: «Кстати, Денис, если мяч в следующий раз снова будет неудобно лететь, ты лови его руками. Судье скажешь, что тренер разрешил» (смеется).
— ЦСКА стал для Садырина последним местом работы: 1 декабря 2001-го он скончался после продолжительной болезни — рака предстательной железы. Онкология вскрылась во время обследования после перелома шейки бедра, который тренер получил на базе ЦСКА в Архангельском.
— Тот день я помню, будто он был вчера. Между сборами нас собрали на базе — было очень холодно, в футбол не поиграешь. Зато можно было делать беговую работу. Я спускался как раз на эту тренировку и вдруг у клумбы увидел Павла Федоровича, стоящего на коленях. Сначала подумал, что он что-то потерял — свисток или секундомер, — поэтому так наклонился. Подошел к нему поздороваться, но, когда мы встретились глазами, я увидел перекошенное от боли лицо.
— Ох.
— Я сразу закричал: «Док, быстрей сюда!» Через несколько дней Садырина отправили на лечение в Швейцарию, где и выяснилось, что он серьезно болен. В команде все понимали, что всех нас в итоге ждет. Но Павел Федорович не сдавался, до последнего тренировал. Помню, была какая-то очень выматывающая тренировка. Под конец мы уже еле волокли ноги, а Садырин сидел на стуле и наблюдал — финального свистка не давал. Второй тренер пошел у него узнать, сколько еще будем заниматься. Вдруг смотрим, машет нам — заканчивайте. Павел Федорович уснул.
«До Гинера я получал 200 долларов. И тут звонит его помощница»
— В феврале 2001-го у ЦСКА сменился президент — на место чеченского бизнесмена Шахруди Дадаханова пришел Евгений Гинер. Помните этот момент?
— Гинер сразу поставил перед клубом максимальные задачи. С его приходом у клуба увеличился бюджет, начали покупать сильных игроков — пришли Попов, Лайзанс, Яновский, Гогниев, Мандрыкин, Беркетов. После Садырина команду возглавил Газзаев, у которого был такой же посыл, что и у Гинера, — ЦСКА должен бороться за самые высокие места в Премьер-лиге и Еврокубках. Сначала мы скептически отнеслись к таким громким словам, ни у кого из нас не было опыта борьбы за чемпионство. Но в первом же сезоне при Газзаеве взяли Кубок России и по сути выиграли чемпионат, если бы не этот «золотой» матч с «Локомотивом», который непонятно как взялся. После этого отношение к словам Газзаева поменялось, мы начали верить в себя.
— Что еще нового появилось при Гинере?
— Отношение к игрокам. Первые два года в ЦСКА я получал зарплату на уровне дубля — 200 долларов в месяц. Но пришел Гинер, и, как только я выдал удачный отрезок в основном составе, мне позвонила его помощница: «Евгений Леннорович хочет с вами встретиться, подъезжайте в офис».
— Денег стало после этой встречи стало больше?
— Он мне прямо сказал: «Вижу, что ты стараешься, молодец. Мы хотим поднять тебе зарплату в несколько раз, только надо продлить контракт на год. Но ты смотри — перестанешь трудиться, снова будешь получать 200 долларов!» Прошло полгода — звонок от той же помощницы и новая встреча с Гинером: «Видим, прогрессируешь. Хотим снова поднять тебе зарплату, но нужно продлиться еще на год». Вот так и работали. Гинер не ждал конца контракта, чтобы заключить новый. Если футболист заслуживал нового соглашения, он тут же его получал.
— Умно.
— Расскажу еще историю. У многих ребят, которые переходили в ЦСКА, в контракте были прописаны серьезные подъемные. Многим выписывали квартиры. А так как я в ЦСКА был давно, то есть меня ниоткуда не покупали, то я не мог рассчитывать на какие-то подъемные или жилплощадь. Набрался в один день смелости и сам пошел разговаривать с Гинером: «Понимаете, я уже планирую семью, детей. Нужна своя квартира, а это не дешевое удовольствие. Поможете?» Он взял время на раздумья. Через три дня мне опять звонит его помощница: «Евгений Леннорович вас ждет». Захожу в кабинет — сидят Гинер и Газзаев: «Валерий Георгиевич же нам не помешает?»
— Риторический вопрос.
— Он вызвал к себе Бабаева — тот тогда был главным юристом: «Ром, у Дениса вот такая просьба. Мы все заранее обсудили с Валерием Георгиевичем — он считает, что надо помочь. А как я буду спорить с главным тренером? Пусть Денис продлит контракт еще на год, а мы ему выпишем однокомнатную квартиру». Я закашлял. Гинер удивился: «Только не говори, что пришел за двухкомнатной. Трешку даже не проси!» И тут включился Валерий Георгиевич: «Леннорыч, не переживай. Если будет плохо играть, мы его в интернат вернем». В итоге дали трехкомнатную.
— Всем бы так!
— Через какое-то время мне понравилась квартира в другом районе — она была чуть ли не в два раза дороже той, что мне выписал ЦСКА. Гинер пошел навстречу — мне выдали беспроцентный кредит, чтобы я купил квартиру, которую хотел. Чуть позже, когда уже не играл в ЦСКА, я узнал, что Гинер выделил эти деньги из собственного кармана. Был в шоке. Но я с ним почти сразу рассчитался — за год все отдал, что был должен.
— Так быстро?
— Да. С деньгами в то время все было нормально. Антон Рогочий, который играл в «Ростове», как-то раз спросил, сколько я получаю в ЦСКА. Был в шоке от ответа: «Ты что, ***** [обалдел]! У нас столько только лидерам платят!» А я тогда был только подающий надежды перспективный защитник.
«Газзаев оштрафовал на 1000 долларов за поход в McDonald’s»
— Давайте про Газзаева. Вы ведь познакомились еще до ЦСКА?
— Да, еще в 2001 году, когда он принял молодежную сборную России. Он всегда был требовательным не только по отношению к матчам, но и к быту. Выйдешь на тренировку в гетрах не того цвета — заплати 100 долларов штрафа. Но один раз я влетел прямо по-крупному.
— Что было?
— Ехали с двумя ребятами на тренировку в Ватутинки — на одной машине. Они предложили заехать перекусить в McDonald’s. Я не хотел есть, но все равно пошел с ними — не останусь же сидеть один. Короче, начинается тренировка, Газзаев проводит мини-теорию — рассказывает, какие упражнения сегодня будем делать. И в конце своей речи показывает на нас троих: «Ребят, можно вас сюда?» Мы напряглись. Газзаев продолжил: «Вот скажите мне, вам мало платят? Тогда почему вы питаетесь в дешевом американском ресторане? Я еду и вижу, как мои футболисты выходят с полными пакетами этого говна!» Оштрафовал каждого на 1000 долларов — это был мой самый дорогой поход в «Макдак».
— Это самый большой штраф от Газзаева?
— Был еще больше, но уже за эпизод в игре. Мы играли со «Спартаком», вели 2:0. В каком-то моменте пошла контратака «Спартака» — мяч после прострела с фланга отскочил на линию штрафной, прямо на ногу к Диме Кудряшову. Я кинулся блокировать — подставил тело, но отвернул голову. В итоге мяч залетел в девятку. Мы победили, но концовка была очень нервная. На теории Валерий Георгиевич, конечно, разобрал этот момент: «Мячом еще никого не убивало. В хоккее люди под шайбу головой ложатся, а ты от мяча уворачиваешься! Поэтому три тысячи долларов штрафа».
— Ого!
— Но тут стоит оговориться, что Валерий Георгиевич всегда штрафовал только из премиальных. Если штраф был какой-то крупный, значит, он вычитался из повышенных премиальных. Из обычных он никогда не штрафовал на большие суммы. Газзаев давал заработать. В молодежной сборной нас тоже штрафовали. Но с приходом Газзаева премиальные у нас увеличились раз в десять, так что из них можно было спокойно вычитать штрафы без ущерба игрокам.
— В общем, вы не терзались.
— Нам платили действительно достойно. Один раз летели с двойного выезда в одном самолете вместе с основной сборной. Нам начали раздавать конверты с деньгами, а рядом со мной сидели ребята из ЦСКА, которые уже играли во взрослой сборной. Когда они увидели пачку денег, которую я достал, они были в шоке. Позже, когда я закончил играть за молодежку, один человек мне рассказал, что Газзаев платил эти премиальные из своего кармана.
— А что по тренировкам Газзаева? Быстро привыкли к тому, как он жестил?
— В ЦСКА у нас была молодая команда, к методам Валерия Георгиевича мы быстро адаптировались. Но помню самый тяжелый сбор — в Швейцарии. Обычно сборы у Валерия Георгиевича были 12–14 дней, а тут мы приехали аж на три недели. Две тренировки в день: утром — нагрузочная с мячом, вечером — беговая. Первую неделю Газзаева с нами не было — ездил в «Ювентус» на стажировку к Липпи. Возвращается веселый: «Привез вам из Италии новые упражнения! Теперь будем бегать не шесть раз по 1200, а пять по километру».
— Неужели уменьшил нагрузки?
— Ага, «уменьшил». Там, наоборот, интенсивность резко возросла! Первый заход все нормально пробежали, во время второго часть команды уже отошла блевать в кусты, а третий закончили только два-три человека. Короче, то ли Валерий Георгиевич в Италии неправильно понял, за какое время этот норматив надо пробегать, то ли не уяснил, какая должна быть пауза между сериями.
«Уход из ЦСКА — больная тема. Осталась недосказанность»
— В 2003-м Газзаев взял свое первое чемпионство с ЦСКА. В последнем туре, который для вас ничего не решал, вы играли с «Рубином». А Казани позарез нужна была бронза.
— Понимаю, куда вы клоните.
— Да, на 94-й минуте вы забили решающий автогол, после которого пошли разговоры, что тот матч был сдан. Давайте честно — что там было?
— Никакой сдачи точно не было, это бред. На тот момент нам уже должны были выплатить бонус за чемпионство, а вместе с премиальными за победу над «Рубином» выходила бы моя вторая зарплата. Плюс еще и «Локомотив» пообещал нам очень хорошие деньги, если сможем отобрать очки у «Рубина». Финансовая мотивация на эту игру была серьезнейшая, играли за самые большие премиальные в сезоне.
— Насколько большие?
— На эту сумму можно было купить квартиру в Москве или слетать несколько раз на Мальдивы. Как можно сдавать игру при таких условиях? Мы вышли с хорошим настроем, должны были забирать три очка в том матче. При счете 2:1 у нас было два-три хороших момента. Но потом Денис Бояринцев забил какой-то сумасшедший гол, дальним ударом, а в самом конце матча случился угловой, после которого мяч прилетел мне в ногу и залетел в наши ворота.
— Обидно.
— Из-за того что не хватило опыта, я не сориентировался, не развернул ее под нужным углом, чтобы мяч отскочил от ворот. Поэтому от меня и залетело. Никакого умысла и близко не было. После игры ко мне подошел Газзаев: «От тебя залетело? Ничего страшного, не переживай. Со всеми бывает».
— Если все было нормально, почему вы больше не сыграли за ЦСКА и перешли в «Локомотив»?
— Честно — больная тема для меня. Все получилось не так, как я хотел. Осталась недосказанность. После того как чемпионат закончился, я собирался лететь отдыхать. В декабре Валерий Георгиевич обычно собирал нас на небольшие сборы в Минводах — побегать, попить водички, заложить беговую базу. Но тут, спустя неделю после завершения чемпионата, из клуба новость — Газзаева убрали и назначили Артура Жорже. Он зачем-то захотел собрать нас не в декабре, а прямо в конце ноября.
— Так.
— Пришлось менять путевки. Собрались в Турции на мини-сбор — познакомились, потренировались — и улетели обратно в Москву. Я уже был по пути в аэропорт, чтобы наконец улететь на отдых, как вдруг звонок с неизвестного номера. Как оказалось, человек из штаба Семина: «Ало, Денис, привет! У меня есть информация, что тебя в ЦСКА уже нет. Если все и вправду так — ждем тебя в «Локомотиве». Я был в шоке! Сезон только закончился, я ни сном ни духом, а тут такие новости.
— Что дальше?
— Полетел отдыхать, но мысли были только об этой ситуации. В январе собрались на нормальные сборы — в Португалии. На первом сборе у нас должно было быть три игры. В первой меня не выпустили ни на минуту. Думаю: «Ну ладно, решение тренера». Во второй игре та же ситуация! Не дали сыграть только мне и нескольким совсем молодым пацанам. Решил поговорить с тренером: «Я в команде уже давно. На сборах я выполняю все, что и остальные ребята. Почему я единственный не играю?»
— Что Жорже?
— Его ответ меня поразил: «У меня к тебе нет вопросов. Но в руководстве мне сказали, что не рассчитывают на тебя». Он удивился моему желанию играть и пообещал на третью игру выпустить в старте. Обещание сдержал, а после матча сказал: «Ты мне нравишься. Реши все свои вопросы с руководством. Если остаешься на следующий сезон, будем с тобой работать». Напоминаю: от руководства все это время была тишина.
— Интересная ситуация.
— Не то слово! После первого сбора нам дали несколько выходных — прилетел в Москву и решил сам пойти на разговор с Гинером. Объяснил ему ситуацию, передал слова тренера, а он мне в ответ: «Денис, у меня к тебе нет вопросов. Но они есть у тренера». Два взрослых человека высказали мне абсолютно противоположные версии происходящего. За день до вылета на второй сбор ко мне подошел начальник команды: «Дэн, ты завтра с нами не летишь. Тебя отправили в дубль». У меня просто смятение — хотел уже снова пойти к Леннорычу, но начальник команды отвел меня в сторонку: «По секрету тебе скажу: ходить никуда не надо. Решение не поменяется». И я полетел с дублем на Кипр.
— Вы поняли, что история с ЦСКА закончена?
— Да. Хотя так и не понимал почему. Тренировался с дублем, ждал предложений от других клубов. На меня выходили «Динамо» и «Торпедо», оставался вариант с «Локомотивом». Я регулярно звонил спортивному директору ЦСКА — узнавал, обращались ли по мне в клуб официально. Слышал: «Есть предложения от «Арсенала» и «Амкара». При всем уважении — ну какие «Арсенал» и «Амкар»? Я отыграл почти все матчи в сезоне, где мы стали чемпионами. Со мной общаются наши топ-клубы, а тут говорят про Тулу и Пермь.
— Так и не узнали, почему от вас избавились?
— Глаза на ситуацию мне раскрыл тренер одной команды Премьер-лиги. Тот клуб был заинтересован во мне и жил в том же отеле, что и дубль ЦСКА. Переходить туда я не собирался, но чисто из уважения согласился встретиться с главным тренером. Первый вопрос, который он мне задал, поставил меня в тупик: «Скажи честно, что у тебя произошло в ЦСКА?»
— Да уж, вопрос в лоб.
— Я сначала не понял, что он имеет в виду. Он продолжил: «Послушай, я взрослый человек. Молодого 22-летнего футболиста, который за последние три сезона сыграл 80% процентов матчей, не могут просто так взять и убрать. У тебя точно что-то произошло в ЦСКА!» Тогда-то я наконец сообразил, что он намекает на автогол в Казани. Раньше я даже не мыслил в эту сторону — ребята и Газзаев ведь поддержали меня после той игры. На данный момент это все, что я могу рассказать про свой уход из ЦСКА.
— А как в итоге оказались в «Локомотиве»?
— Сидел на этом Кипре, пока администратор дубля не подошел и не отдал билеты в Москву. В какую команду я перехожу, мне так никто и не сказал. Узнал уже по факту, когда прилетел: мне просто позвонил человек, назвался представителем «Локомотива» и назначил встречу на следующий день — мы должны были вместе поехать к Гинеру, чтобы закрыть все вопросы по моему переходу. На встречу представитель «Локо» опоздал, поэтому я зашел в кабинет к Гинеру один. Мы по-человечески пообщались, он пожелал мне удачи и сказал обращаться за помощью, если будет нужно. На этом моя история в ЦСКА закончилась.
«Семин говорил: «Приедет Лекхето — я его уничтожу!»
— Почему за «Локо» вы практически не играли? Всего пару раз вышли в Кубке.
— Несколько причин. Во-первых, из молодого ЦСКА я попал в опытную команду, где люди уже по несколько раз играли в Лиге чемпионов. Во-вторых, конкурентами по позиции у меня были Вадим Евсеев и Джейкоб Лекхето. Конечно, я в тот момент не дотягивал до их уровня. Оставалось только ждать чей-то дисквалификации или, не дай бог, травмы. Ну и в-третьих, я приехал в «Локомотив» без нормальной предсезонки. Единственный шанс заиграть в такой команде — пахать вместе с ними с первого дня сборов. У меня такого не было. Семин мне как-то раз честно сказал: «Ты не совсем понимаешь, во что мы играем. Команда идет на первом месте, я не буду экспериментировать и ставить тебя в состав — не обижайся».
— Уже тогда в «Локомотиве» было достаточно легионеров. Кто был самым странным?
— Самым забавным был как раз Лекхето. Веселый парень, вечно на позитиве. Но у него постоянно была одна и та же проблема — никогда не возвращался из отпуска вовремя. Палыч каждый раз ругался: «Приедет — я его уничтожу! Будет у меня бесплатно играть». Но в итоге ни разу не оштрафовал.
— Почему? Жалко было?
— Джейкоб прилетал из Африки и рассказывал какие-то невероятные истории. То тигр напал на его родственника, то крокодил укусил брата за руку. Палыч все это слушал и прощал его: «Ну как я его оштрафую, у него трагедия в семье!»
— Про тот «Локомотив» до сих пор говорят, как про команду с невероятной атмосферой.
— «Локомотив» жил, как одна семья. Я не видел нигде, чтобы женам с детьми разрешали оставаться на базе. Семьи игроков «Локомотива» очень близко общались друг с другом. Через два часа после матча мы всегда, как по расписанию, собирались в кафе. И никто не уходил домой, пока из-за стола не встанут Овчинников и Хапов. Такие посиделки очень помогали убрать негатив из команды. Ты чуть выпил, рассказал своему одноклубнику в глаза все, что о нем думаешь, — он в ответ рассказал все о тебе. И все — проблема решена, конфликта нет.
— Как уходили из «Локо?
— На Юрия Палыча у меня обид нет. Он как отец — всегда говорил правду. Из команды меня не выгонял. Через полгода после моего прихода Семин предложил мне уйти в аренду, чтобы я не мучился и не сидел на скамейке. У него даже был конкретный вариант — команда Премьер-лиги. Палыч был заинтересован в том, чтобы я получал игровую практику, и пообещал, что на сборах перед новым сезоном мы все начнем с чистого листа.
— Согласились с ним?
— Да. Поехал обсуждать свою аренду с Филатовым (тогда — президент «Локомотива». — Sport24). Но у него оказалась другая точка зрения: «Ты либо уходишь насовсем, либо остаешься». Он рассказал, что меня хочет взять «Терек», и попросил встретиться с Лом-Али Ибрагимовым (тогда — генеральный директор «Терека». — Sport24). Я сначала сомневался — все-таки ФНЛ. Но решил в итоге поехать. Ибрагимов мне сразу сказал: «Мы в этом сезоне выходим в Премьер-лигу и без твоей помощи. Но мы хотим, чтобы ты освоился в команде и уже со следующего сезона нам помогал». В итоге принял решение переходить. Ребята из «Локомотива» отговаривали, советовали еще чуть-чуть подождать. Но я был молодой, хотел играть — амбиции зашкаливали. Через полгода в «Тереке» я порвал «кресты» — как раз про что мы говорили в начале.
— Да, грустная тема.
— Восстановился к концу сезона Премьер-лиги. Тогда уже было ясно, что «Терек» возвращается в ФНЛ, шансов спастись не было. Тарханов, который тогда возглавил команду, был заинтересован во мне на следующий сезон, и мы договорились встретиться и обсудить новый контракт — старый заканчивался. Я приехал на встречу — там сидел Федорыч и Хайдар Алханов (тогда — министр спорта Чечни. — Sport24). Условия, которые мне предложили, были странными.
— В чем именно?
— Мне предложили на 50% сократить зарплату. Я готов был пойти с командой в ФНЛ, помогать снова подниматься, но посчитал такое сокращение просто неприемлемым. Тем более что у меня на руках было несколько предложений из Премьер-лиги. Поэтому решил уйти. Спустя время я понял, что поступил опрометчиво — молодость, амбиции. Нужно было еще раз встретиться, снова обсудить условия и все-таки остаться в «Тереке». Клуб платил мне зарплату, даже несмотря на то, что я не играл, плюс оплачивал все лечение. В благодарность за это я должен был остаться.
«Бугаев пропал на неделю. Подключили МВД, ФСБ, обошли все бары, стриптиз-клубы»
— Контракт с «Тереком» в итоге вы не продлили и перешли в «Спартак-Нальчик», а оттуда — в «Томь». Там вы пересекались с легендарным Алексеем Бугаевым. Наверняка есть история про его загулы.
— Ну, Леха такой парень, ничего не поделаешь. Один раз пропал на неделю. Подключили МВД, ФСБ — не могли найти человека в маленьком городе. Обошли все бары, рестораны, стриптиз-клубы — нигде нет. Начали уже плохое думать. И вдруг в один день Лешу привозят на базу в абсолютно нулевом состоянии. Его положили в комнату и сказали не закрывать дверь, а напротив посадили персонального охранника, чтобы он снова не соскочил. Через какое-то время я зашел его проведать и заодно спросил: «Где вообще можно целую неделю прятаться?»
— И где?
— Как выяснилось, Леха снял квартиру, которая была на одной лестничной клетке с той квартирой, которую ему снимал клуб. Улыбался: «Когда трезвый — живу в клубной. А когда выпиваю — напротив». В итоге даже видел, кто приходил его искать в клубную квартиру (смеется).
— Гений.
— Леха в «Томи» был не единственным таким футболистом. Сегодняшним ребятам этого не понять, но раньше люди вот так отдыхали. И играли здорово. Однажды я был в команде с нападающим, который, когда выпивал, забивал пачками. Как только его зашивали или он сам завязывал — все, бомбардирские качества куда-то пропадали.
— Дзюбу в «Томи» успели застать?
— Артем как раз приехал на мое место.
Артем Дзюба в «Томи»
— В смысле? Вы же защитник.
— Я освободил зарплатную ведомость под него. В «Томи» у меня была серия травм, я не мог играть регулярно. Чтобы не платить мне большую зарплату, клуб хотел со мной попрощаться. Мы встретились с руководством, обсудили мою ситуацию. Я прекрасно понял их позицию. На следующий день после нашей встречи мне выплатили все долги, и через месяц я ушел. Уже тогда предполагал, что скоро закончу. Но друг уговорил поехать пообщаться с руководством «Торпедо-ЗИЛ». Я подписал контракт, вышел на поле пять раз и понял — надо заканчивать. Играть я уже не мог.
— Насколько довольны своей карьерой?
— Я не был самым талантливым футболистом в своем поколении. Но старался и трудился, за что судьба давала шансы, которыми я пользовался. Я взял чемпионство, Кубок, выиграл чемпионат в ФНЛ. Какому-то футболисту этого будет достаточно. В целом и я доволен своей карьерой. Хотя понимаю, что мог добиться гораздо большего. Не реализовал свой потенциал, и от этого есть осадок.
— У вас сейчас есть мечта в футболе?
— Вернуться в РПЛ. Но уже в качестве тренера.
