Анатолий Тарасов остался в истории как один из самых жестких тренеров советского хоккея. О его изматывающих упражнениях до сих пор ходят легенды, а игроки из-за чрезвычайно высоких нагрузок заканчивали карьеру в 30 лет — больше организм не выдерживал. В свете этого Тарасов представляется деспотичным специалистом, у которого по определению не может быть любимчиков. Но нет — у кандидата педагогических наук и полковника в отставке было несколько любимых игроков, и одним из них был Константин Локтев.
Хотя поначалу взаимной симпатией в отношениях Локтева и Тарасова и не пахло. Хотя бы потому, что Константин начинал играть в хоккей не в ЦСКА, а в стане их непримиримого соперника — московского «Спартака». Предпочтение красно-белым цветам юный Константин отдал из-за географической принадлежности к Сокольникам — его семья жила неподалеку от небезызвестного стадиона. Отец Локтева работал тренером и судьей, поэтому все детство нашего героя прошло на спортивной площадке. В ЦСКА бывший спартаковец оказался уже в осознанном возрасте — после призыва в армию. Спартаковские болельщики обзывали его предателем, но Константина не выводило это из равновесия — он всегда был чрезвычайно устойчивым с психологической точки зрения.
Локтев не обладал большими габаритами, а потому поначалу впал в немилость Тарасова. Одноклубник форварда Евгений Бабич даже посоветовал ему пойти в хоккей с мячом, поскольку там росто-весовые показатели имели не столь критическое значение. Но со временем Константину удалось завоевать любовь болельщиков и партнеров. Возможно, со стороны на фоне сильнейших игроков страны он выглядел местами неуклюже, однако в игре Локтева хватало плюсов: он обладал блестящим дриблингом и без труда обыгрывал соперников 1 в 1, но главное — новичок ЦСКА был командным игроком и делал все необходимое для достижения максимального результата.
Тарасову нравилось в миниатюрном форварде отсутствие ограниченности — за пределами льда Константин читал Достоевского, Писемского и Пруста, искал интересные и полезные нюансы в других видах спорта и был интересным собеседником.
«В Локтеве сочетались рыцарство и дерзновенность характера, преданность хоккею и готовность отдать все для товарища. Он и играл своеобразно. Клюшку держал в вытянутой руке, шайба далеко впереди. Как бы провоцировал соперника. Тому кажется, что Локтева легко поймать на корпус — не успеет увернуться. Но в последнее мгновение Костя непостижимым образом уходил в сторону и мчался к воротам», — говорил Тарасов.
После того, как Локтев окончательно закрепился в основном составе одного из сильнейших клубов чемпионата СССР, Тарасов создал тройку, которая впоследствии стала великой: Альметов — Локтев — Александров. Следующие 7 лет с этим трио не мог справиться ни один соперник. По характеру и манере игры Альметов, Локтев и Александров были абсолютно разными. Но объединяло их другое: они одинаково смотрели на хоккей и крепко дружили в реальной жизни — именно два этих слагаемых позволили им сыграться и войти в историю как одно из сильнейших сочетаний в истории советского хоккея.
Тарасов неспроста отмечал интеллектуальность нашего героя. Он активно интересовался профессией тренера и изучал много литературы на эту тему. И вскоре эти знания ему пригодились: Локтеву предложили пост главного тренера в одном из клубов Югославии. Но государство требовало от него отчислять большую часть зарплаты в казну, поэтому в итоге трансферу не суждено было случиться. Константин вернулся в Москву, но потерял год хоккейной жизни, поэтому возобновить игровую карьеру у него не вышло. Тогда Локтев принял решение сосредоточиться на тренерстве: бывший форвард ЦСКА принялся набираться опыта у Тарасова и вскоре под его предводительством вырос в отличного специалиста.
«Я всегда ценил в спортсмене пытливость, любознательность как показатель высокой культуры и верный залог быстрого роста его мастерства. И именно эти качества позволили Константину стать выдающимся форвардом. Более того, они помогли Локтеву быстро стать и тренером — сначала в годы, когда он играл, тренером для самого себя, а потом и тренером, ибо к этой роли Константин, по существу, готовился загодя», — рассказывал Анатолий Владимирович.
После ухода Тарасова из армейского клуба Локтев возглавил команду. Однако вырасти в легенду тренерского цеха Константину помешали слишком доверительные отношения с игроками — как ни крути, тренер должен держаться немного в стороне от своих подопечных, не допускать панибратства и следить за соблюдением субординации. Но Локтеву вследствие его добродушности и доверительного отношения к игрокам это никак не удавалось.
«Локтев чем-то напоминал Боброва, мы в ЦСКА и в сборной чувствовали себя при нем замечательно. Он мог заглянуть в душу игрока, понять, что в ней происходит, и потому принимал верные решения. Константин Борисович был требовательным, но в нем не было злости. Он доверял игрокам, это всегда ценили. И все старались ему помочь», — отмечал Борис Михайлов.
После окончания тренерской карьеры Локтев работал инженером по гражданской обороне, ревизором на строительных объектах и вице-президентом акционерного общества. А в 2007 году любимчика Анатолия Тарасова наконец-то отметили по заслугам — Константин был введен в Зал славы ИИХФ.