Команда Sport24 запустила большой проект под названием «Хоккейная страна», в котором рассказывает о пяти игроках из пяти разных городов, прославляющих российский хоккей на весь мир. Нашим первым героем стал двукратный обладатель Кубка Стэнли Андрей Василевский. Фильм про одного из лучших вратарей мира вышел на прошлой неделе. Второй герой — Артемий Панарин, самый высокооплачиваемый русский хоккеист мира.
О нападающем «Рейнджерс» и его непростом пути в хоккее и жизни рассказывает Сергей Левашев, бывший директор школы «Витязь», а ныне спортивный директор школы «Авангард».
«Все разрешено только Панарину, все остальные — по заданию»
— Как вы впервые услышали о Панарине?
— Я как раз тренировал 1991 год. Пришел на тренировку и вижу, как около калитки стоит маленький мальчик, ниже борта ростом. А парням 1991 года тогда уже было 13 лет, ребята уже были большими. Он посмотрел на меня, подошел и спросил: «А можно мне потренироваться?». Я спросил у него, кто он такой. Он ответил, что дружит с Белоусовым. А Белоусова я знал, он у нас играл. Я говорю: «Ладно, хорошо, выходи, тренируйся».
— Он вышел на лед. И что вы увидели?
— После той тренировки я пришел домой и сказал жене: «Катя, я влюбился в этого хоккеиста. Наконец-то хоть один игрок нормальный приехал».
— Что вас в нем больше всего поразило — скорость, катание, мягкие руки? Что в нем было такого?
— Это была настоящая гармония, которую я в нем увидел.
— Когда Артемия зачислили в школу, был ли кто-то против?
— Нет. Мы тогда играли во второй группе первенства Москвы, задача была — выйти в первую группу. Было много ребят приезжих. Но я сразу сделал Артемия капитаном команды. И всегда говорил: «Все разрешено только Панарину, все остальные — по заданию».
— Когда мы общались с дедушкой Артемия, то он говорил, что для него такое быстрое капитанство внука было настоящим шоком. А вы понимали, что рискуете — все-таки он новичок, иногородний?
— Нет, я не рисковал. Потому что в той команде он был лучшим игроком. Хоккей — это не бег, не ведение шайбы, это игра. И он был единственным игроком такого уровня, который понимал игру.
— Почему тогда его отчислили из «Трактора»?
— Люди ведь видят по-разному. Однажды Артемий попросил меня покататься с ребятами на год старше — в той команде как раз играл его друг, Белоусов. Я разрешил. Потом на тренерском совете спросил у тренера той команды: «Ну как вам мальчик?». Он ответил: «Да какой-то маленький, плюгавенький». Вот и все. Все тренеры разные.
— Как Артемий адаптировался к новой команде — быстро ли влился в коллектив?
— Да, он легкий парень. Очень хороший, веселый.
— Про него говорят, что он все-таки был непростой. К нему нужно было найти подход.
— Не знаю, мне ничего не нужно было искать. Мы любим хоккей, любим хоккеистов. Если бы мы розы выращивали, то любили бы розы. А мы хоккеистов выращиваем. У меня проблем с ним не было.
— Говорили, что у Артемия еще было искривление позвоночника, из-за этого сутулился. Как с этим работали?
— Нет, в этом не было никакой проблемы. У всех хоккеистов есть искривление позвоночника. Мы устроили его в школу, потом помогли его маме с работой. Было такое. И он был одним из двух человек, которые получали в «Витязе» стипендию. Вторым был Белоусов. Они в том числе получали форму. Все что было, мы все давали.
— Он сразу начал приносить пользу команде, набирать очки?
— У нас была задача — выйти в первую группу. Команда была очень слабая. И он вел ее вперед. Я до сих пор помню некоторые голы, которые он забивал. Он особо не выделялся. Мы могли играть тренировочный матч против ребят 1993 года, и Артемий ничем не отличался от остальных. Он не был сильнее или быстрее. Просто было видно, что он может играть в хоккей.
"В итоге Артемий оказался у меня дома, жил там"
— Вы как-то говорили, чтобы стать звездой нужно обладать тремя Т: Труд, Терпение, Талант. Разве второе было у Артемия в юности?
— Хочу сказать, что у него было еще В — везение и У — удача. И терпение у него тоже было. У него была серьезная травма, когда он перешел во вторую команду. Но он сумел вынести это. В детском возрасте легко играть в хоккей — он воспринимается как игра. А уже потом это становится трудом. И этот переход для юношей, как правило, очень сложен. Но Артемий это вытерпел.
— Что у него была за травма?
— Что-то с бедром было серьезное. Восстанавливался 2-3 месяца. А на спину не жаловался, он же легким был.
— Часто ли дрался на тренировках?
— Нет. Зачем ему драться? Он не конфликтный. Артемий получал удовольствие от игры — я видел это.
— Сам Артемий говорил, что до 16 лет ему не нравилось тренироваться. Как вы справлялись с этим?
— Тренировали. Давали ему упражнения, и он их выполнял. Чтобы такие дети не пропадали, нужно просто больше играть и понимать, что суть тренировки — это игра.
— Артемий же к вам сам приехал, это можно назвать удачей?
— Да, определенно. И для него удачно получилось, что я оказался рядом с ним. Его не хотели брать во вторую команду, пришлось отправить его туда. Я всегда говорил: «Ты нужен только самому себе. Добивайся, трудись, терпи. Только тогда твой талант проявится».
— С Артемием приходилось много разговаривать, объяснять ему что-то?
— Были и воспитательные беседы. Всякое было. Был же случай, когда троих отчислили, а он остался.
— Расскажите, что тогда случилось?
— Они просто были мальчишками. В этом нет ничего страшного. Все проходили через это. Испытание огнем, водой и медными трубами. Все попробовать нужно в жизни, и они попались. Многие не попадались, но они попались. Все было просто: три человека попались, и директор интерната мне позвонил и сказал, что их отчисляют. Но мы сделали так, что отчислили только двоих, а один остался. Взял его на поруки. В итоге Артемий оказался у меня дома, жил там. Моего сына 2005 года рождения, сейчас он хоккейный вратарь, Артемий катал в коляске.
— И долго Артемий у вас прожил?
— Достаточно. Потом ушел в клубную гостиницу.
— Режим не нарушал?
— Нет, все было нормально. Ему просто не хватало дома, и он очень хорошо влился в нашу семью. Садился с нами за стол.
— В «Витязе» вас не упрекали за то, что взяли хоккеиста к себе домой?
— Не он первый, не он последний. У меня много ребят жили. У меня есть место, а нередко бывали случаи, когда надо кого-то приютить из приезжих ребят. Что поделать, всякое случалось.
— Артемий говорил, что условия в интернате были не самыми лучшими. А как вы считаете?
— Не думаю. Там все было хорошо. Просто организм растущий был у ребят, поэтому все время хотелось есть. Кормили неплохо, я считаю. Но, конечно, мало. Если ко мне домой человек приходит, то он помимо завтрака, обеда и ужина может вечером съесть тарелку пельменей. А в интернате им было мало еды. Там питание ограничено. А так, за ними следили воспитатели, и многих спасли: если бы они жили в квартире, то неизвестно, что было бы. Тем более там были борцы и боксеры, они их воспитывали. Был коллектив — 30 спортсменов.
"Сейчас Панарина поставят в первую пятерку, он забьет гол и наши выиграют"
— Помните необычные моменты, турниры, на которых Панарин как-то отличился?
— Когда он был у нас в школе, то был хорошим игроком. Но особенных случаев я не припомню. Есть фотография, где он был самым маленьким в команде, но при этом уже был капитаном. Команда же играет, а он сильно не выделялся. У него было чутье на гол и понимание игры. Вот и все. Все просто. Бывает, два человека встречаются, и между ними происходит искра. Так у Панарина случилось с хоккеем.
Могу рассказать одну историю. 2011 год. Идет молодежный чемпионат мира. Всей семьей мы смотрели тот матч на втором этаже. Счет 0:3. Второй период заканчивается, Артемий играл в четвертом звене. Многие люди уже махнули рукой — ночью ведь тот матч был. А я говорю: вот сейчас Панарина поставят в первую пятерку, он забьет гол и наши выиграют. В итоге он забил первый гол, сделал счет 3:1, затем забил четвертый, победный. Наши выиграли. Свидетели — вся моя семья. Я не обманываю.
— Что касается МЧМ и Суперсерии. Консультировался ли кто-то из тренерского штаба сборной с вами или школой «Витязя» насчет Панарина?
— Думаю, ни тогда, ни сейчас нет такой связи между школами и сборными. К сожалению. Школа — одна кухня, а сборная — другая. Так что вряд ли. Тем более его к тому моменту уже постепенно подпускали к первой команде.
— Просто удивительно, что его не замечали на юниорском уровне, и в последний момент включили в состав на молодежный чемпионат мира.
— Тут буква У появилась — удача. Если бы тот финал сборная России проиграла, то никто бы не узнал о нем. Но буква У появилась, молния сверху прошла, и после этого все узнали его фамилию. Потом пошло потихоньку. Да, затем возможно у него были медные трубы. Все было. Он сам лучше это расскажет.
— Какой момент стал поворотным в карьере Артемия? Когда Сергей Гомоляко поднял его в первую команду?
— Думаю, ему везде встречались люди, которые ему помогали. И Гомоляко взял в первую команду, и в МХЛ взяли, и то, что он не пошел по какой-то другой дорожке. Видимо, ему это дается за что-то другое. За то, что он терпел.
— Когда его впервые подключили ко второй команде, он тогда еще играл за школу, вы были уверены, что у него все получится?
— Его не подключали во вторую команду — взяли двух больших игроков, а его не взяли. Тогда я приехал в Чехов и сказал, чтобы взяли Панарина. И его взяли.
Когда он стал чемпионом мира, все вдруг резко стали его тренерами. У победы много творцов, а у поражений — мало. Все стали говорить «да я, да я, да я». А я просто сидел в стороне и все.
— Артемий забил в КХЛ в первом же матче, его даже выпускали на большинство. Помните это?
— Да. Было очень приятно. Я смотрел все его игры, конечно приятно. Сейчас он играет в «Рейнджерс», за который выступал еще один мой воспитанник — Федор Тютин. Там Гретцки еще играл, за ним смотрел. Все великие там играют (смеется). Хороший клуб. Как раз для Артемия.
— Я была в школе «Витязя», общалась со многими людьми там, с дедушкой Артемия, с Сергеем Гомоляко. И все по ходу разговора упоминали вашу фамилию, называли вас тем человеком, без которого карьера Панарина не получилось. Вы сами как можете оценить свой вклад?
— Не знаю. Просто я дал ему дорогу, и при этом не мешал.
"Панарин не занудный или зацикленный на себе"
— Дедушка говорил, что отговаривал Артемия от поездки в НХЛ. А вы верили, что у него получится в «Чикаго»?
— Очень большую роль в его становлении сыграл Вячеслав Быков. В первом сезоне Артемию было очень тяжело в СКА. А Быков во времена игровой карьеры тоже ведь был небольшим, и через все это прошел. И он поначалу дал ему время на адаптацию, чтобы он набрал физику. Быков давал Панарину возможность играть в углах, бегать столько, сколько он хочет, держать шайбу. Чтобы он набрал эту мужскую физику. Можно сказать, встретился на его пути еще один хороший человек. И когда на следующий сезон Быков создал тройку Панарин — Шипачев — Дадонов, то это тройка сыграла как Макаров — Ларионов — Крутов или Быков — Хомутов — Каменский. И все пошло.
Потом, когда он попал в НХЛ, то ему снова повезло: на этот раз с партнером в лице Кейна. Без партнеров не сыграешь. И Патрик тоже сыграл большую роль в становлении Артемия. Попал же к Овечкину Кузнецов, и все, сразу начал показывать другую игру.
— Но потом, когда Артемия обменяли в «Коламбус», у него же не было таких партнеров, но ему все равно удалось проявить себя.
— Он игрок. Самое главное, что Артемий может забить. Большое количество игроков относятся к этому бездумно. А нужно ведь понимать, когда и куда бросить. Овечкин бросает, он же понимает, куда он бросает. У Панарина есть чувство гола, данное ему свыше.
— Согласны ли вы с тем, что Панарина можно отнести к таким хоккеистам, которые делают своих партнеров лучше? Тот же Дюбуа в «Коламбусе» при Панарине по-настоящему расцвел.
— Сейчас да, у него появилось это качество. Про него пишут, что в Нью-Йорке он играет на партнеров, не жадничает. И Зибанежад неплохо кормится на его передачах. Все должно быть в симбиозе: на льду играют 5 человек, и все должны понимать друг друга.
— По школе он тоже был таким — не жадничал, отдавал передачи?
— Он играл хорошо. Насчет того, жадничал ли он, — нет, но он мог обыграть всех пятерых соперников. В детском хоккее если человек может всех обыграть, то ему говорили это делать. Если не можешь — то играй по-другому. Школа и профессиональный хоккей все-таки разные вещи. В школе он должен всему научиться, поднять свое здоровье, понять кто он такой и вырасти. А дальше хоккей становится уже профессией.
— Что было его главной слабой стороной во времена школы? Над чем вы работали больше всего?
— Могу сказать, что когда он приехал, то умел практически все. Кроме игры в обороне, потому что его не заставляли там играть — он должен был помогать в атаке. И это беда всех хороших форвардов, которые блистали в детстве — все они не умеют играть в обороне. Но со временем Артемий приобрел этот навык, его всему научили. В том числе, когда он приехал в «Чикаго». И сейчас он играет в обороне неплохо.
— Можете назвать три качества, которые делают Панарина особенным игроком?
— То, что он улыбается. Он не занудный или зацикленный на себе. Он играет на поле.
— Это все-таки достигается с помощью упорного труда, или это природный дар?
— Скорее дар. Труд нужен для того, чтобы вытащить себя на максимальный уровень, чтобы поднять свою мощность. Но дар должен быть. И помимо этого еще и хоккейный интеллект должен присутствовать — на площадке ведь за доли секунды нужно понять, куда отдать шайбу. Это не высшая математика.
— В чем на ваш взгляд он еще может прибавить?
— Ему уже хватит (смеется). Артемий уже прибавил, у него все нормально. Ему нужно просто выдержать все эти годы на определенном уровне. Артемию сейчас нужно создать крепкую и надежную семью, и чтобы дети появились. Тогда он поймет что-то еще и уже чуть по-другому будет относиться к жизни.
— В вашей тренерской карьере часто ли вам встречались дети, которые по таланту были сравнимы с Панариным?
— Талантливых детей встречалось много. Но кому-то не дано из-за физических данных. Сейчас такой уровень, что если ты умный, техничный, но слабый, то все равно не сумеешь пробиться в большой хоккей. А так, талантливых ребят много. Были те, кто в 13 лет играли в пятой пятерке, были толстыми, маленькими, и никто в них не видел никакой перспективы. А потом они становились суперигроками. Никто этого не мог предположить. Панарину было это дано: в 13 лет он уже все умел.
— Дедушка Артемия, Владимир Ильич, рассказывал мне, что с детства заставлял внука отжиматься, приседать, закачивать мышцы. Это дало свои плоды?
Конечно. Думаю, это он всему его научил. Дедушка заставлял его заниматься, и в итоге Артемий всему этому научился. Он возил его на тренировки за 40 километров. Это большой труд, подвиг. И бабушка пирожки ему всегда с собой пекла — это тоже ему очень помогло. Я как раз смотрел сегодня фильм про детские годы Уэйна Гретцки: в детстве он бегал по дому с клюшкой, а его бабушка стояла на воротах.
Заслуга бабушки и дедушки в успехе Панарина огромна: они его оберегали, учили, возили. Это было его ядром, а дальше уже попались люди, которые в нем разглядели талант.
